Сергей Тармашев - Катастрофа
— Не помогло, они увеличили скорость.
— Огонь на поражение по ближайшей цели.
Крупнокалиберный пулемёт бронетранспортёра злобно застучал, отправляя навстречу атакующему зверю смертоносный рой стальных пчёл. Ближайший медведь будто с размаху пробил невидимую стену и кубарем покатился по расплескивающейся грязи. Хищное жало БТР не умолкало, сопровождая огнём кувыркающуюся тушу ревущего от боли зверя, разбрасывающую во все стороны кровавые ошметки. Второй медведь, почувствовал смертельную опасность, резко изменил направление и рванул прочь, распустив сжатые на спине кольца хвоста, смешно болтающегося теперь в такт движениям. Тем временем израненный зверь встал на лапы и, тяжело хромая, заковылял к болотам, утробно вопя. Однако далеко уйти ему не удалось. Когда раненый медведь был уже на полпути к цели, сохранявший нейтралитет обладатель мохнатого хвоста с белыми пятнами внезапно набросился на него, и оба зверя, сцепившись в клубок, покатились по земле. Спустя несколько секунд всё было кончено, белохвостая громадина возвышалась над телом мёртвого врага, неторопливо пережёвывая огромные куски мяса, отхватывая их от туши акульей пастью с бесчисленными рядами огромных зубов. Всем своим видом белохвостый демонстрировал удовольствие, важно прохаживаясь вдоль поверженного противника в промежутках между приёмами пищи.
— Вот ведь хитрец! — произнёс Четвёртый, внимательно разглядывающий развернувшееся представление. — Интересно, он заранее всё продумал или это был экспромт?
Оба бойца негромко рассмеялись.
К моменту, когда сотрудники Внешней группы сдали своё снаряжение на обработку и вновь оказались в руках медиков, бункер гудел, словно растревоженный улей. Радиокомплекс работал отлично, и была установлена устойчивая связь с МКС, а через неё и с остальным миром. Бездействующая годами радиогруппа была вынуждена организовать работу в две параллельные смены, обеспечивая непрерывный обмен и обработку хлынувших информационных потоков. Проводившие стандартные лечебные процедуры врачи, обычно молчаливые и мрачные, на этот раз находились в приподнятом настроении, высказывая надежду на успешное сотрудничество и обмен опытом с коллегами из других стран.
— Ко времени вашего следующего пробуждения мы будем уметь значительно больше, — горячо убеждал Четвёртого сын, — ещё немного, и с болезнью будет покончено!
Четвёртый улыбался, глядя через стекло биорегенерационной камеры на молодого врача, извергавшего из себя потоки оптимизма.
— Давай, Андрей Андреич, на тебя вся надежда! — динамики системы связи донесли его шутливый голос. — А то мы уже не можем смотреть без тошноты на эти морозильники.
Покинувшие на долгие годы карантинный подуровень яркие эмоции вернулись, и люди вновь получили надежду на спасение. Главврач даже решился отклониться от графика и выделил два часа для встречи с родственниками тем, у кого они были. Под шум общего ажиотажа Тринадцатый попытался было пробраться в спортзал, но был пойман врачами и препровождён в комнату встреч, где остальные Внешние увлечённо общались с родными и близкими. Из школы привели на встречу начальные классы, и пространство за перегородкой мгновенно наполнилось шумом и гамом, любопытные детские лица прижимались к прозрачной стене, смешно плюща носы. Для малышей шести-девяти лет сотрудники Внешней группы были мифическими героями из сказок, рассказываемых иногда родителями на ночь. Майор с грустью смотрел на бледные лица детей первого поколения, родившегося в Бункере. Они никогда не видели над головой ни яркого солнца, ни звёздного неба, не представляли себе безбрежной сине-зелёной бесконечности океана, не имели возможности бегать по лужам и играть в снежки, не знали, как это — залезть на дерево или замереть в кустах, играя в прятки с родителями или друзьями. Поколения, для которого была привычной узость коридоров, электрический свет подуровней и набор стандартных рационов питания.
Когда спустя несколько часов на панели перед глазами вновь вспыхнул зелёный огонёк и стенка анабиозной камеры закрылась, Тринадцатый успел подумать, что сегодня был хороший день. Угасающая в людях надежда на спасение вспыхнула с новой силой.
Александр не удивился, увидев сидящего за главным расчётным компьютером Серебрякова, чья смена закончилась ещё пять часов назад. В аналитической группе все уже давно молчаливо признали за одержимым пареньком право занимать это место в любое время суток. Вот и сейчас молодой врач лихорадочно набирал что-то на клавиатуре, его пальцы порхали над сенсорными клавишами с фантастической быстротой. Руководитель аналитической группы печально вздохнул. Парень так долго не протянет, попросту сгорит на работе. Его отец — сотрудник Внешней группы, и мальчишка с малых лет мечтал стать врачом и спасти его.
После установления связи с выжившими остатками человечества Внешних не будили вот уже пять лет. Вспыхнувшая поначалу надежда на спасение быстро обернулась разочарованием. Реальное положение дел оказалось крайне тяжёлым. Кроме них в Европе жизнь уцелела только в Швейцарии, где последние несколько тысяч выживших отступили под натиском беспощадных эпидемий к реактору и взорвали подземные тоннели, намертво отгородив себя от гигантского кладбища, распространяющего смертельную заразу. Группе учёных и врачей удалось наладить замкнутый цикл воздухо— и водопотребления и спасти последние остатки своих людей.
В остальном мире спаслось лишь семь убежищ. Формула выживания была простой и практически недоступной большинству людей, начавших борьбу за жизнь после великой катастрофы: автономный реактор, замкнутые циклы воды и воздуха, абсолютная стерильность и герметичность, чётко налаженная система питания. Тысячи различных убежищ, не имевших хотя бы одного пункта из этого списка, не смогли пережить и половину ядерной зимы.
Одно из двух критически перенаселённых китайских убежищ погибло два года назад. Разразившийся голод вызвал сотни смертей, ослабевшие обитатели не успевали вовремя уничтожать трупы, и в убежище вспыхнула эпидемия чумы. Через месяц умирающие люди вышли на связь и сообщили, что отключают системы защиты реактора. Спустя сутки сейсмодатчики зафиксировали сильное возмущение земной коры. Во втором убежище голод привёл к каннибализму, началась анархия, насилие. Герметичность была нарушена в ходе неконтролируемых беспорядков, и в убежище стали проникать насекомые с поверхности, что быстро привело к заражению внутренней среды. Кто-то там ещё оставался и даже поддерживал связь, но было ясно, что эти люди доживают последние месяцы, убежище обречено.
