Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич

– Ну, что? – внезапно Урюк стал официальным. – Пойдешь ко мне в отряд?

Да он ведь имеет в виду отряд мародеров! Его отряд! То есть он тут главный! Дело начинает проясняться… Похоже, у Витька, помимо «основной работы» в рядах российских вооруженных сил, есть довольно прибыльная подработка. И, кажется, теперь я знаю автора той гениальной задумки с дотом…

– Чего молчишь? – поторопил Витек. – Да или нет?

– У меня есть выбор?

– Конечно. – Урюк хохотнул и выразительно посмотрел на оставленные свиномордым Мишаней кусачки. – Выбор есть всегда, Бедуин. Ты можешь стать моей правой рукой, а можешь остаться без левой ноги, или с какой там Мишка хотел начать? Он скоро проспится, и вы продолжите «развлекаться».

– А если я соглашусь…

– Нет, – перебил меня Урюк, – не если! Ты согласишься! Или мне позвать Мишку? Не забывай, ты убил его любимого собутыльника. Он теперь вынужден пить в одиночку, а так ведь и спиться недолго. – Витек поднял с пола пустую бутылку, поморщился. – Мишаня, когда напивается, звереет. Это он с тобой еще трезвый был. Вон, всего одна пустая бутылка, а его норма две.

Как говорится, шах и мат. Условия не оговариваются даже дополнительно. Наверное, вот так люди и соглашаются «добровольно» пойти в рабство…

– Тогда отстегни наручники, – попросил я. – Скрепим договоренность рукопожатием.

– С этим торопиться не стоит. – Урюк решил проявить недоверчивость. – Вдруг ты не до конца осознал все выгоды моего предложения?

– Да ты чего, Витек? – возмутился я. – Не валяться же мне в этом подвале и дальше!

Урюк неожиданно развеселился.

– Это не подвал, – заявил он, отсмеявшись, – это бывшая выгребная яма.

До меня опять дошло не сразу.

– Не понял. Ты хочешь сказать…

– Ну да, когда-то здесь был сортир. То, на чем ты лежишь – это окаменевшее дерьмо. А вон там, – он указал наверх, – раньше было очко. Только теперь оно заколочено.

Вот почему пол такой неровный. И вот откуда устойчивый запах параши. Ловко! Жить в бывшем нужнике никто не захочет, а вот превратить его в камеру для пыток – милое дело. В АТРИ любое помещение на вес золота. А так делов-то – прокопали дыру от ближайшего подвала, и все довольны. Особенно свиномордый Мишаня…

– Здесь ты, Бедуин, конечно, не останешься. Ты же теперь наш.

Витек сделал паузу. Сказано было так, что я понял – «нашим» мне никогда не стать.

– Сейчас пришлю кого-нибудь из ребят, – продолжал Урюк, – тебя переведут в другое место.

Он повернулся к выходу. Я его окликнул:

– Погоди. Что с моим напарником? Он у вас? Жив?

– Пока да. Но это ненадолго.

– Марек – опытный бродяга и может быть полезен.

Витек пожал плечами:

– Вообще-то мне нужны не бродяги, а хорошие бойцы.

Ну, да. Урюк ведь занимается мародерством. В частности, блокировал тропу Волкодава, отбирая у его людей весьма ценный хабар…

– А ты давно из армии ушел? – на всякий случай поинтересовался я. Вдруг мои сведения устарели и Урюк уже отставник?

Витек хмыкнул:

– Я не уходил. Кстати, можешь поздравить меня, Бедуин, я уже месяц как майор.

Минут через десять за мной пришли двое парней с автоматами. Оба – в спортивных костюмах. Один с удовольствием жевал на ходу бутерброд с колбасой, и это несмотря на устойчивый запах параши. Как будто не в центре АТРИ, посреди окаменевшего дерьма, а у себя дома!

Меня отстегнули от кольца в полу, подняли на ноги и повели по запутанным подземным галереям. Их было так много, что мне начало казаться, будто под землей вырыт целый город. Ну, не город, а, скажем, деревня. От главного тоннеля в разные стороны ответвлялись коридорчики. Некоторые вели куда-то в глубь катакомб, а прочие заканчивались помещениями, в которых, как я успел заметить, стояли топчаны с матрасами, металлические шкафы, столы. Часть помещений пустовала, в остальных находились люди. Кто-то спал, большинство пили, ели, травили анекдоты, резались в карты, я даже расслышал негромкий перебор гитары. Короче, обычный лагерь одной из атрийских бандитских бригад, только спрятанный глубоко под землей.

Освещались катакомбы обычными электрическими лампами. Видно, у ребят есть свой генератор.

Конвоиры привели меня в небольшой зальчик с люком в полу, который перекрывала массивная металлическая решетка. Поодаль лежала переносная деревянная лестница. Парни, кряхтя от усилий, вдвоем подняли решетку, отодвинули в сторону. Насколько я понял, внизу было что-то вроде холодного темного погреба. Один из конвоиров спустил туда лестницу, второй снял с меня наручники, подтолкнул к люку:

– Чего ждешь? Лезь!

Я подвигал занемевшими руками, разгоняя по жилам кровь, растер запястья и спустился по лестнице вниз. В погребе царил сумрак и жуткий холод. Как только я ступил на твердую землю, лестницу подняли. Решетка опустилась, парни еще некоторое время погремели чем-то, а потом ушли.

Теперь хорошо бы осмотреться…

Сверху, через решетку, проникал тусклый свет, но он освещал только небольшую центральную часть погреба, а стоило отойти на шаг в сторону, сразу становилось трудно разглядеть даже собственные руки. Тем не менее мне не понадобились глаза, чтобы понять – я в погребе не один. Из дальнего угла раздался слабый стон.

Я подошел поближе, напряг зрение, изо всех сил вглядываясь во тьму. Кажется, топчан. Там на спине лежит человек. Его руки неудобно вывернуты и притянуты к ножкам топчана парой наручников. Чтобы пленник не замерз, кто-то накинул сверху тряпье.

– Марек, это ты?

Человек не ответил. Он мелко дрожал и постанывал. Я отодвинул тряпки. Лица толком не разглядеть, но и так понятно – это не Марек. Мои пальцы нащупали длинные, спутанные волосы, а Марек, как известно, всегда коротко острижен. Но тогда кто это такой? И куда они дели моего напарника?

Я потрепал незнакомца за плечо:

– Эй! Очнись! Слышишь меня?

Вместо ответа мужик весь сжался и заскулил. Судя по всему, ему досталось не меньше, чем мне. А может, и больше.

– Да не бойся ты. Я не из этих.

Мужик затих. Я осмотрел лежак. Оказывается, кольца от наручников просто пропущены через ножки топчана, которые свободно стоят на земляном полу.

– Могу освободить тебя, – предложил я мужику. – Только ты должен попытаться встать. Сможешь?

Совместными усилиями мы высвободили его руки. Наручники остались на запястьях, но от лежака он освободился. Теперь самое время познакомиться.

– Тебя как зовут?

Мой собеседник замотал косматой головой, будто пытался выдавить из себя слова, потом замычал и наконец выдал:

– Иван Аркадьевич Зинчук, профессор.

Я несколько опешил от столь официального представления, но машинально ответил в том же стиле:

– Сергей Борисович Рязанцев, капитан в отставке.

– Очень приятно, Сергей Борисович, – церемонно поклонился профессор. Ему было лет пятьдесят – пятьдесят пять. Этакий маленький, худенький живчик со всклокоченными седыми волосами до плеч.

– Можете звать меня проще – Бедуин, – предложил я.

– Но это слишком фамильярно. Неудобно как-то, – возразил мой собеседник.

– Напротив. Очень даже удобно, – твердо сказал я.

В АТРИ это единственное приемлемое обращение. Ну представьте, каково кричать: «Сергей Борисович, хуги справа!» Да тебя успеют раз десять сожрать, прежде чем дослушаешь фразу до конца!

– Ну, если вы настаиваете… – неохотно протянул профессор.

– Настаиваю, – улыбнулся я. – Иван Аркадьевич, а вы-то как здесь оказались?

– Честно говоря, и сам не понимаю. Я, собственно, ученый, профессор НИИИАП. Прибыл в АТРИ в прошлом году. А несколько дней назад в составе небольшой экспедиции отправился в Чегодайское ущелье за несколькими очень редкими образцами аномальной активности…

Образцы аномальной активности – так цацки назывались по-научному. Давненько я не слышал подобного термина, а ведь когда-то, в бытность военным егерем, и сам не раз писал в отчете: «На маршруте обнаружены следующие образцы аномальной активности…»