Дмитрий Корниенко - Душа для Командора
"Обошлось, — утешал себя Андрей, следуя за сопровождающим. — Кажется, обошлось. Но Кея…" А почему, собственно, он должен был уподобляться ей и что-то сочинять, выдумывать, утаивать. Во-первых, это было бесполезно, а во-вторых, это не его игра. А истинный игрок всего лишь открыл шахматную доску, обнаружил, что одной пешки недостает, и заменил ее катушкой из-под ниток. Иначе говоря, им, Андреем. И вот игрок поставил эту пешку на самый опасный участок и наращивал напряжение именно на этой пешке, потому что подложные фигуры предпочитают менять сразу. Противник отвлекся, а игрок, делая вид, что защищает пешку, незаметно подобрался к чужому королю. И уже не имеет значения, что себе думает эта катушка. Так и должно быть. Чудес не бывает. Катушки не доходят до последней клетки и не становятся сильными фигурами. И какие бы слова Андрей не подобрал сегодня, вряд ли это изменило бы его судьбу или судьбу Земли, которую он представляет. В этот момент Андрей чувствовал себя, будто спортсмен маленького южного государства на зимней олимпиаде. Впереди и позади шествуют толпы мастеров всех видов спорта, а он идет один, и несет флаг своей страны, и знает, что не сможет победить, а может только заявить всему миру, что такая страна есть.
Но вот почему эту несчастную катушку оставили на шахматной доске, хотя она своим видом явно портит красоту комбинации, Андрею было пока не понятно. Конечно, он был рад такому исходу. Но если учесть, что в нем теперь и память Командора, и признания Адранта… Это выглядело странно. Приписать все человеколюбию владыки Крона он не решался. Отложенная смерть? Адрант может себе позволить не прятаться за инсценировкой космической катастрофы с кораблем, летящим к Земле. Зачем ему это? "Нет, — думал Андрей, — что-то в этой истории еще не закончено, и видимо, что-то очень важное". Но он решил пока не мучить себя загадками. Как показывала практика, очень скоро он должен узнать, почему все еще жив.
"А кольцо-то Адрант так и не забрал, — вспомнил Андрей, когда его везли в ангар. — Значит пустышка". После продолжительного спуска на лифте они с офицером пересели на маленькую двухместную платформу. Замелькал лампами аккуратный, словно игрушечный тоннель, и вот уже распахнулся гигантским простором поражающий воображение ангар, и высоко вверху, где было бы вольготно и орлам, виднелись закрытые створки люка размером с земной стадион. Корабль Андрей увидел еще издали — док был почти пуст. Десяток истребителей, и не без повреждений, судя по обилию возившихся вокруг робототехников, да пара кораблей связи не в счет. Пилот уже ждал у трапа, и Андрей поднялся на очередной корабль, не испытывая никакого любопытства.
Он занял свободное кресло рядом с этим единственным пилотом, пристегнул ремни и стал размышлять над словами Адранта. Если тот не ясновидящий, то, безусловно, он все узнал от Кунца. И получается тогда, что не Адрант играл Андреем.
Ждать вылета пришлось недолго. Звездолет знакомо дернулся, через единственный, но большой иллюминатор замелькали уходящие вниз стены, затем пронеслась толща шлюзовых ворот, и вот уже провалился куда-то дворец Адранта. А потом голубовато-фиолетовое небо почернело, стало звездным, и Андрею захотелось встать у иллюминатора и посмотреть на прощание чужие созвездия. Этой ледяной ночью, там, среди скал, созвездия разглядеть не удалось, хотя отчасти эта потеря была компенсирована красотой сжигаемых в ночном небе кораблей, что тоже впечатляло. Сейчас же, когда все кончилось, Андрей уже начинал жалеть, что так рано покидает эту планету, словно ему, как это водится среди возвращающихся с отдыха на море, не хватило одного дня. А в кресло, между тем, вдавливало все сильнее, и звезды в иллюминаторе расцветали ярче, переливаясь красками по мере того, как корабль покидал атмосферу. Дрожал корпус, дрожали звезды в сгустившейся черноте, и Андрей уставился на них, словно загипнотизированный. Но все мысли уплыли к Земле, и с невесомостью неожиданно пришло радостное предвкушение дороги домой. Если бы не мысли об Кее, Андрей, наверное, чувствовал себя счастливым.
Вдруг корабль дернулся, да так, что завыли переборки, словно их стискивала огромная мощная рука. Андрей даже порадовался, что не успел встать и еще пристегнут, хотя уже пора идти в анабиозный отсек. Но пилот не разделил радости, встревожился и забегал глазами по изображениям перед собой. И тут Андрей увидел на одном из шести экранов гигантскую черную тень. Он еще не понял, что это такое: контуры были слишком нечеткие. Но было ощущение, что кусок мрака оторвался от ночи космоса и смутно обретал форму.
— Датчики показывают, что нас захватил луч… сейчас определю тип корабля… — скороговоркой запричитал пилот. — Диспетчер уверял, что все чисто, как же он смог подобраться?!
Андрей похолодел. Неужели это никогда не кончится?
"Черная Герцогиня!" — вскричал пилот, ошалело глядя на приборы.
"Черная Герцогиня?" Сознание Андрея словно озарилось вспышкой, и он сразу увидел этот корабль в чужой памяти. Штурмовой Комплекс класса Ультра. Таких кораблей очень немного в Галактике. Обладая всеми способностями штурмовых крейсеров, при необходимости они способны становиться орбитальными крепостями и нести невероятное количество десанта и техники для наземной высадки. Один из этих комплексов и был назван "Черной Герцогиней" в честь нейтронной звезды — убийцы звездолетов. Комендант Лорн считал, что такое название корабля будет наводить дополнительный ужас на пилотов противника.
"Опасность большая, но не большая, чем вчера", — попытался успокоить себя Андрей. Он уже привык к этой формулировке: риск есть, но не больший, чем раньше. И в самом деле, приглашение на корабль Коменданта было не многим страшнее, чем любой эпизод последнего времени. Однако, уже настроившись на возвращение, к такому повороту Андрей готов не был. Расслабился. Не ожидал. И о чем теперь говорить с Комендантом, не представлял совершенно. Даже не знал, как назваться. А говорить, видимо, придется, и если не с ним, то с Грасом.
Пилот не пытался бороться с лучом, видимо, это было делом безнадежным. Он покорно заглушил двигатели, отпустил рукояти рычагов и обреченно уставился на экран, где огромная черная масса штурмового комплекса особого назначения закрыла все пространство. По мере приближения видны стали раздвигающиеся ставни в его брюхе, телескопически вытянутая клешня зафиксировала корабль уже где-то у самой поверхности гиганта и бесшумно втянула в чрево.
— И что будет дальше? — вслух подумал Андрей.
— Не знаю, — горько ответил пилот, полагая, что обращаются к нему. — Те, за кем закрывались эти створки, уже никогда не покидали "Черную Герцогиню". Для плененных это Черная Дыра.
Корабль замер, пилот послушно разблокировал шлюз, и вскоре из коридора раздался стук тяжелых ботинок. Андрей встал, и незваные гости в серой униформе сначала нерешительно остановились, увидев его надменное лицо и командорскую форму. Все же их заковали в наручники и повели вниз по трапу, а затем через весь док.
В ту же секунду что-то знакомое и светлое мелькнуло среди лиц на мостике, Андрей поискал взглядом и увидел Кею. Она не смотрела на него — может быть, еще не заметила — и слушала какого-то крупного человека в богатом, с золотом, мундире. Затем этот человек склонился к ее лицу, словно желая сказать что-то очень личное, а Кея улыбнулась и, отводя голову, застыла, увидев Андрея. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, улыбка ее сползла, и несвойственное ей выражение растерянности и еще чего-то нового, непонятного Андрею, появилось на лице. Но Кея почти сразу пришла в себя, что-то сказала стоявшему с ней человеку, тот повернул свое крупное смуглое лицо и внимательно посмотрел вслед Андрею, которого уже уводили куда-то вглубь штурмового комплекса.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
Андрей проснулся от стука в стекло. Плотно задернутые бордовые шторы светились, словно пронзенные раскаленными лучами утреннего солнца. Он встал, отодвинул занавеску и увидел стоящую за прозрачной балконной дверью Кею. Она мило улыбалась и делала знаки ей открыть. Озадаченный спросонок, Андрей нашел кнопку, и дверь отъехала, впустив в комнату нежные весенние запахи и щебетание птиц.
— Прекрасный сад на этом корабле, — сказала Кея, как ни в чем не бывало. — Пойдем прогуляемся?
Андрей заглянул ей за плечо — невдалеке шумела зеленая роща.
— А я уж подумал, что еще сплю, — недовольно пробормотал он, вытянув шею и подозрительно разглядывая бездонное голубое небо без единого облачка.
— И небо красивое, — подтвердила Кея. — Как настоящее. Я подожду тебя здесь, снаружи.
Когда Андрея привели в эту комнату, шторы показались лишь частью обстановки, декорацией богато оформленной тюремной камеры, и отодвигать их не возникло мысли. Не сняв одежды (ему показалось, что, раздевшись, он будет ощущать себя еще беззащитней), Андрей сразу лег на кровать и стал думать об Кее. Думать о том, что же еще она должна сделать, чтобы он перестал смотреть на нее как на женщину. Но вот Кея рядом, и они идут гулять.
