Марина Казанцева - Свободный Волк
– Завтра начинаем обследовать район. – обернувшись к ним, сообщил начальник. – Прошу не разговаривать перед рабочими о том, что я вам тут сказал.
Они шли гуськом по узкой тропочке, держась за стены.
– Проще было не говорить. – ответил Стайс, идущий следом за ним. – Вы ничего конкретного не сообщили, все это похоже на провокацию, о которой вы же нас и предупреждали.
– Если это провокация, то ты зря делаешь, что рассуждаешь об этом вслух. Стал бы я предупреждать вас о провокации, если бы сам намеревался ею заняться.
Парни сзади молчали. Но Стайс, обернувшись, уловил взгляд идущего за ним Гассела, и в этом взгляде дружелюбия не было.
Вся экспедиция в глазах Стайса начала приобретать совсем иной смысл. Что-то за все этим скрывалось. Стиммвел изменился, тигры ведут себя странно. У него возникло такое чувство, словно его раскрыли и теперь ведут, как на поводке.
ГЛАВА 15
Вечером было чаепитие, что совсем не лезло ни в какие рамки. Тигры где-то пропадали. Все люди, включая и рабочих, сидели кружком, поджав ноги. А всей церемонией заправлял Стиммвел. Все держали в руках дымящиеся кружки с отличным чаем и наслаждались обстановкой. Все, кроме Стайса.
«Вербовщик хитрый» – думал он про Стиммвела и невозмутимо тянул из кружки сладкий чай.
Все рабочие были настолько отбиты шахтами, что для них попасть в сачок вербовщика было проще простого. Прогулка на природу и вечерний чай кружком, и вот ты уже весь с потрохами принадлежишь своему хозяину. Будешь бегать кругами, и сдавать товарищей пачками, только бы заработать на лекарство и кормежку. А он-то думал, что хуже шахт ничего быть не может! Интересно, как повел бы себя Мосик, случись ему сидеть в этой компании за чаем? Он-то помнил, как тихо завыл Мосик после инструктажа у Стиммвела, когда узнал, что ему предстоит стать штрейкбрехером. Он сгоряча хотел пойти и отказаться, как те дураки, о которых говорил им начальник. Которые так по-дурацки благородны, что считают своей моральной задачей пойти и лечь костями вместе с рабочими, лишь бы не быть надсмотрщиками. Нет, есть еще на Ихоббере и умные и благородные люди! Только велик ли толк от этого? Вот Стайс и удержал Мосика от самоубийства. Но тот нашел способ погибнуть. Стал бы он сидеть и слушать Стиммвелла за горячим чаем с галетами?
Стал бы. Он не идиот и не сторонник поспешных выводов. Он любитель маскировки и двойных ходов.
Стиммвел ничего особенного не говорил и ничего не предлагал. Просто в экспедиции он позволил себе расслабиться и доставить людям немного радости. Очевидно, он не был злым человеком. Просто тоже хотел жить. И дать пожить другим. Не зря же он предупреждал о том, что не поощряет изуверство. Недаром он сумел добиться высоких выработок при самой низкой смертности среди прочих Зон. Нет, он не простой карьерист, шагающий по трупам. Его никто и не ненавидел в Зоне. Он был выше простого недоброжелательства. Что тут за тайна? «На Ихоббере много, много тайн.»
Кто это сказал? Король Дорнван! Он сказал это Мосику. Когда это было? Давно, еще в прошлой жизни. В другой Вселенной. Ты ошибся, король-провидец. Мосик не вернется. Он не вернется к тебе никогда.
Стайс глотнул горячий чай, и невольно выступившие слезы скрыли его внутренний плач по другу.
* * *
– Корк и Гассел, ваша задача очень проста. Вы руководите расчисткой второй пещеры. Там тоже наверняка сплошной хлам и гниль. Возможно, даже в закрытом пространстве развилась всякая зараза, поэтому всем надеть респираторы и сделать инъекции препарата, повышающего сопросивляемость организма инфекциям. Это флакон под маркировкой Р76а в ваших аптечках. Все раны тщательно дезинфицируются. Здесь у нас нет врача.
– А вы, начальник? – спросил Корк, быстро освоившийся с новым отношением ко всем Стиммвела.
– А у нас своя задача. Начальник намекнул на то, что к Стайсу у него особый поход.
Все глянули на него с недобрым выражением лица. Хитроумный вербовщик ничего не значащими словами и странными своими взглядами сумел выставить Стайса так, что его теперь все опасались, а сам начальник играл при этом роль простака. Если теперь на Трокса случайно упадет камень с горы, или он внезапно подавится во сне языком, никто и не подумает, что это подначка Стиммвела. Тот все меньше нравился Стайсу Чевинку. Но ничего поделать с этим Волк не мог. Это была не его игра.
Они направились вдвоем по маршруту, известному лишь главе экспедиции. Стиммвел беззаботно шел впереди, словно приглашая подчиненного треснуть ему по макушке тяжелым парализатором, для которого так и не пришло время применить его.
– Кстати, а зачем парализатор? – небрежно спросил Стайс. – Я здесь не вижу никого, к кому бы можно было применить его. Стиммвел обернулся с таким видом, словно очнулся от мыслей.
– Ко врагам, конечно! – рассмеялся он.
– А где враги? – невинно поинтересовался Стайс.
– Враги будут. – туманно пообещал начальник. – Смотри, мы пришли.
Они обошли далеко стороной массивный каменный выступ, с одной стороны окруженный лесом, подступившим почти вплотную к стене. Стена имела широкие ворота, углубленные в нее. Ворота были металлическими и не подверглись коррозии. Щель между двумя створками была настолько тонкой, что казалась просто ниточкой. И не было замка. Стайс смотрел на это с удивлением. Еще одна тайна Маррадуга?
– И как туда войти? – спросил он.
– Пока не знаю, – озабоченно ответил Стиммвел. – там, видишь ли, нет замка. Я думаю, может, взорвать?
Стайс подошел поближе, чтобы осмотреть монументальную дверь. Он задумчиво провел пальцами по тонкой щели и почувствовал едва заметный щелчок. Легкая вибрация мгновенно пронзила его пальцы. Он замер.
И отошел. Он знал подобные замки. Он сам их ставил, когда было нужно. Замок, узнающий своего хозяина. Открывающийся только для него. Но Стайса не было тут пять тысяч лет назад, он даже не родился еще. И замок не мог реагировать на его мыслекод. Во всей Вселенной был только один Стайс Чевинк, и только один конкретный мыслекод мог повиноваться ему, его собственный. Он сошел с ума, либо здесь что-то иное.
– Завтра я намереваюсь произвести тут взрыв. – распространялся Стиммвел.
Начальник экспедиции не мог и знать, что взлом подобного замка уничтожит все, что приблизится к шкатулке. Взрыв ему не повредит, но взрывотехник, чтобы уцелеть, должен убежать за километр. Направленное излучение замка разрушит его мозг.
Теперь следует решить вопрос, друг ли ему начальник, следует ли спасать его от смерти? Завтра его могут просто найти тут с выпученными глазами и полным слюны ртом, застывшим, как камень. И найдут, если Стайс не разберется в своем отношении к нему. Может, это просто подстава? Не зря же Стиммвел так двусмысленно держал себя. Однако, одно дело избегать провокации, совсем другое – допустить его гибель. Случись такое, на кого спустят всех собак? Вполне возможно, что на Стайса. Тигры себя порвать не дадут. Правильно, Стайс с ним ходил туда. Стайс и уцелеет, когда замок себя проявит. Сказать Стиммвелу, что это за такая штучка? Это все равно, что выйти, встать в позу и объявить во всеуслышание: я тот, кого все ищут, Свободный Волк, Стайс Чевинк. Или, еще хуже, Летучий Барс, Ярс Стамайер. И все-таки, здесь есть подстава. На чем-то командир его скрадывает, как мыша.
Они вернулись в обжитую пещеру. Рабочие, ободренные хорошим отношением, неплохо потрудились. Да и надсмотрщики с охотой выносили мусор. Они все как будто бы сдружились. А вот на Стайса смотрят недружелюбно. Он все меньше нравится народу.
– Вот молодцы! – похвалил Стиммвел.
И вошел во вторую пещеру вместе с молодцами. Стайса никто не пригласил. Он сам двинулся за ними. Там и в самом деле было все расчищено. Для чего предназначалась эта пещера? Никаких следов того, чем тут занимался Маррадуг.
– А что тут будет? – спросил, осмелев, один рабочий.
– Склады, я полагаю. – легко ответил начальник экспедиции.
Он за те два дня, что они тут были, словно посветлел и расправился. Стиммвел притягивал к себе их взгляды. И сам в ответ смотрел так открыто и приветливо, что дураку понятно, его вынуждали быть жестким только обстоятельства. Он должен был скрывать от менталов-тигров свое настоящее лицо. На самом деле ему противно то, что он видел в Зоне. Но приходилось терпеть, чтобы подчиненным не было хуже. Теперь тигры где-то шляются сами по себе. В экспедиции есть относительная свобода.
Но в мыслях Стайса рождалось определение для начальника: многоходовой игрок, мастер нюансов. Он одновременно вербовал себе союзников в какой-то своей задаче и подлавливал Стайса. Но у него создалось такое впечатление, словно он-то и есть самая крупная рыба на этой рыбалке.
Начальник оживленно бегал из угла в угол, с удовольствием оценивая работу. Вся бригада увлеченно бегала следом за ним, как утята за уткой. И Стайс, чтобы не оставать, тоже бегал, старательно изображая интерес.
