Сергей Волков - Твой «Демон Зла»: Поединок
Воронцов рывком открыл дверь, прыгнул на сиденье, указал пальцем на удаляющиеся габаритные огни «Ауди»:
— Борька, срочно за ним!
Борис не понимающе глянул на друга, но послушно выжал сцепление, и джип рванулся с места — в погоню!
«Ауди» на предельной скорости уходило по Героев Панфиловцев, обходя редкие в это время суток — было уже к полуночи — машины. Борис довольно быстро сократил дистанцию до тридцати-сорока метров, но потом водитель «Ауди» понял, что его преследуют, и наддал так, что джип начал отставать.
Они свернули вслед за преследуемой машиной сперва на Планерную, потом — на улицу Свободы.
— Ко МКАДу едет! — процедил Борис: — А за ним поселки — Новобутаково, Новые Барашки! Если он знает дороги, уйдет! Там всяких проселков — тьма-тьмущая! Во шпарит, гад! За сто пятьдесят, нет, вру! За сто восемьдесят! Мы сейчас, похоже, взлетим!
Впереди показался залитый оранжевыми огнями МКАД. Улица Свободы выходила на него хитрой развязкой, и Борис надавил на газ, стремясь хоть тут «достать» «Ауди». Джип более устойчиво вел себя на поворотах, и Борису не пришлось сильно сбрасывать скорость, вписываясь в изгибы развязки.
— Как тут у тебя окна открывается? — спросил Воронцов.
— Там, на двери, клавиша есть такая! Нажми, стеклоподъемник автоматический!
Сергей опустил широкое окно джипа до предела, вытащил пистолет и до половины высунулся наружу, упершись ногами в сиденье. Ледяной воздух хлестанул по глазам, высекая слезы, мешая смотреть, Сергей прищурился, вытягивая вперед руки с зажатым в них оружием. «Стреляй, Глеб Егорыч!..»
— Куда, дурак?! — всполошился Борис: — Выпадешь, убьешься!
— Не лезь! — рявкнул на друга Воронцов, поудобнее перехватил пистолет двумя руками, прицелился и выстрелил по колесам уходящей за поворот «Ауди». Ему обязательно надо было «добыть» посланника живым, иначе обрывалась и эта ниточка, и поэтому Воронцов стрелял очень аккуратно, тщательно, насколько можно было на такой скорости в прыгающей на кочках машине, целясь.
— Серега! Погоди, хотя бы МКАД проскочим! — проорал Борис, дергая одной рукой Сергея за штанину: — Тут и менты могут быть, и вообще народу полно! Вдруг ты попадешь в кого-нибудь!
Воронцов влез обратно, уселся на сидение, закурил:
— Я хотел резину ему попортить, на сдутом колесе далеко не уедешь!
«Ауди» тем временем выскочила с развязки на Кольцевую, и резко прибавив скорости, начала уходить к Ленинградскому шоссе.
— Где там следующий сворот со МКАДа? — спросил Сергей, следя глазами за маневрирующими впереди, метрах в пятидесяти, среди других машин, огнями «Ауди».
— Не помню! — ответил Борис: — Посмотри в бардачке, там есть карта! Но, по-моему, Ленинградка, она уже близка! А там ментов…
Однако Ленинградское шоссе «Ауди» проскочила, не снижая скорости, и свернула с Кольцевой только в районе платформы Левобережная.
— В Химки уходит, гнида! — определил Борис: — Ничего, там-то мы его и достанем, голубчика! В Химках сроду путных дорог не было, он себе все дно порасшибает об их колдобины!
Залитый огнями МКАД остался позади, теперь они мчались по узкой, темной дороге, обсаженной с двух сторон чахлыми, голыми, кастрированными тополями. Позади заревом на полнеба осталась Москва, а впереди уже виднелись огоньки Химок.
Кусок земли, по которому они сейчас неслись со скоростью в сто пятьдесят километров в час, как бы отделял мегаполис от пригорода. Здесь было пустынно, тихо и темно. Воронцов понял, что «Ауди» надо брать сейчас.
— Борька, постарайся не вилять! — крикнул он другу, открыл окно и снова до половины вылез наружу, вскидывая «беретту».
Пистолет издал несколько сухих, отрывистых звуков, похожих на кашель, и сразу потонувших в бешеном реве двигателя и гуле шипованных колес джипа. Сергей увидел, как разлетелся в дребезги левый задний фонарь «Ауди», прицелился, и дал новую серию выстрелов.
Стрелять из движущейся машины для Воронцова всегда было как наказание. Трясущиеся руки мешали нормально прицелиться, наверное, так себя ощущал бы скрипач-виртуоз, если бы ему придложили сыграть что-нибудь крутое и сложное, стоя на вибростенде!
Но на этот раз Сергей попал! «Ауди» словно бы присела на задние колеса, потом вдруг резко пошла юзом, машину развернуло и опрокинуло! Пробитые колеса на скорости под сто восемьдесят сработали, как граната под днище!
— Тормози! — заорал Борису Воронцов, наблюдая за кувыркающейся по темной обочине «Ауди». «Только бы не взорвалась!», — подумал Сергей — нельзя терять ниточку, связывающую с Центром, а значит, с Катей, никак нельзя!
«Ауди», к счастью, не взорвалась. Машину раз десять перевернуло, выбросило с дороги в кювет, где она наконец успокоилась, застыв вверх колесами помятой глыбой металла.
На дороге, и снова к счастью, по случаю глубокой ночи машин практически не было, и никто не бросился спасть несчастную жертву ДТП. Борис лихо остановил джип прямо над поверженной Ауди», Воронцов с пистолетом наготове вылез из машины, и в ту же секунду из «Ауди», постанывая, выбрался человек, и прихрамывая, устремился прочь, в чистое, заснеженное поле.
Сергей не выдержал, рассмеялся, выстрелил в снег перед бегущим, так, чтобы ковыляющий в двадцати метрах от него беглец понял, что лучшей мишени, чем он, и придумать нельзя, и крикнул, по наитию использовав фразу из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»:
— Ты не угомонился еще?! Я же показал тебе, как стреляю!
Человек на снегу замер, потом, понуря голову, побрел обратно.
— Давай руку! — Воронцов помог ему выбраться из кювета, сам спустился к «Ауди», заглянул внутрь, но раздувшаяся белая аварийная подушка не давала возможности что-либо рассмотреть, поэтому он просто отрезал ремень безопасности, пропитал его бензином, сунул один конец в бензобак, другой поджег и в два прыжка вернулся к джипу, возле которого мялся неудачливый беглец.
— В машину! — скомандовал Воронцов, быстро обыскал пленника, не найдя при нем ничего, кроме пластиковой карточки водительских прав на имя Суховерченко Петра Павловича и авторучки, запихнул захваченного на заднее сидение, сам сел рядом, тронул Бориса за плечо:
— Поехали!
Отставной полковник ФСБ Урусов сидел в своем рабочем кабинете и пил третий за последние два часа стакан кофе. Было уже заполночь, а каких-либо фактов, указывающих на то, куда делся Воронцов и похищенный им прибор, не было. В том, что прибор похитил именно Воронцов, полковник уже и не сомневался — слишком уж многое говорило ему об этом…
— Разрешите? — в дверь просунулась голова Федорова, тоже бывшего коллеги Урусова, «вычищенного» из рядов доблестной госбезопастности в звании капитана после известных летних событий, связанных с избирательной компанией одного из кандидатов в президенты. Федоров исполнял обязанности начальника импровизированной опергруппы, работающей «по Воронцову».
— Заходи, Илья! — кивнул Урусов, отодвигая стакан: — Ну?
— Дело плохо! Осмотр квартиры и двора, где проживал Пашутин, не прояснили обстановку! — Федоров вынул из портфеля протоколы осмотра места проишествия: — Милицией обнаружен труп Пашутина, труп его соседки по квартире, и ещё три трупа неизвестных лиц мужского пола — в подъезде и во дворе! Все они не имеют документов, оружия и личных вещей, из чего не возможно ни установить личности погибших, ни их профессиональную принадлежность! Эти, трое, застрелены из «беретты» Воронцова, однако Пашутин и его квартирная хозяйка убиты из другого оружия, иностранного производства, марка устанавливается экспертами. Жильцы окрестных домов показали, что утром во дворе имела место массированная перестрелка с использованием автоматического оружия, слышались крики, звон разбитых стекол. В квартиру номер три, расположенную в доме напротив Пашутинского, на первом этаже, около десяти утра через окно вломился мужчина с коричневым «дипломатом», по фотографии квартирная хозяйка и её внучка опознали Воронцова. Из квартиры он выбрался через окно в соседний двор, после этого они ещё слышали выстрелы, с крыши, и все, далее след Воронцова теряется!
— А его жена? — устало спросил Урусов, не услышав ничего нового для себя.
— Жена Воронцова, Екатерина Васильевна, с которой он в данный момент находиться в состоянии развода, но проживает вместе, около десяти утра покинула свое рабочее место вместе с каким-то мужчиной, и больше не появлялась ни дома, ни на работе, ни у своей мамы!
— Все продумал, все подготовил… — пробормотал Урусов, вдруг шарахнул кулаком по столу: — Ну, сучек! Никогда себе этого не прощу! Где его теперь искать? Жену увез, сам ушел, и Прибор… Все, вся работа — псу под хвост! Говорил я этим немцам-шведам — не скупитесь, бляха-муха! Нет, им подавай результаты на минимуме средств! У-у, в Бога, в душу, в мать!
