Валентин Леженда - Скорость Тьмы
Советский пилот, телом которого майор сейчас пользовался, был асом. Все вооружение «Яка» было замкнуто на одной единственной гашетке, а это два спаренных пулемета в носу и две мощные пушки в крыльях; всего лишь один удачный залп разрывал машину врага на куски.
Загустевшая черная рука снова ринулась вверх, к очередному «Ланкастеру».
Природа нового оружия Третьего рейха до сих пор была неясна. Сама установка находилась глубоко под землей, в тщательно замаскированном бетонном бункере, где сидел оператор. Вверх он смотрел через специальный перископ. Еще два пэвэошника управляли отлично защищенными броней прожекторами.
Оператор «Длани» надевал на правую руку особую перчатку, от каждого пальца которой к приборной панели шли толстые, хорошо заизолированные провода. Через перископ немец отлично видел озаренное прожекторами небо и громадные, плывущие среди облаков силуэты бомбардировщиков. «Длань Вотана» также была отлично видна оператору, оставалось только поймать пролетающий рядом самолет и раздавить его прямо в небе.
Ничего подобного ни у русских, ни у союзников пока не было.
Правда, была у этого мощного оружия одна слабина. «Длань Вотана» становилась опасна лишь тогда, когда пальцы начинали сжиматься. Клубящаяся тьма густела, становясь опасной и для снующих в небе истребителей.
Завалив второго немца, Карел снова пролетел сквозь разжавшуюся гигантскую пятерню, заметив, что сбившиеся в группу Ла-5 пытаются расстрелять установленные на земле прожектора. Один светящийся глаз уже потух. Значит, немецкое бронестекло было не столь уж и стойким.
«Длань Вотана» вяло отмахивалась от вертких советских истребителей, выискивая очередную четырехмоторную жертву.
Часы на приборной доске методично отсчитывали время. Майору казалось, что он кружит в небе уже больше часа, но на самом деле не прошло и трех минут с момента его очередного переселения. Горючего оставалось на десять минут полета, по меркам воздушного боя, целая прорва времени.
Мимо с воем промчался грязно-серый «МиГ-3», пилот подавал Карелу какие-то сигналы. Рация почему-то не работала: видимо, немцы глушили радиопространство.
Майор понял сигнализацию товарища лишь тогда, когда вражеские пули пробили сбоку бронированный фонарь кабины. На хвосте «Яка» сидел давешний черный «Хортен».
Сбросить реактивную бестию было непросто. Ночной истребитель — опасный противник.
Карел включил реактивные ускорители на максимум, стремительно сжигая драгоценное топливо.
Место ожесточенного боя постепенно удалялось.
Картина казалась совершенно нереальной.
Внизу пылал огонь, словно разом зажглись все жаровни ада. Небо лихорадило от огрызающихся горячим железом смертоносных воздушных машин, а посреди всего этого инфернального хаоса жадно шарила черная гигантская рука, будто сам враг рода человеческого пытался выбраться из разверзшейся земли.
Настырный немец продолжал преследование. Он не стрелял, желая максимально приблизиться к «Яку» и разорвать его одним точным залпом.
Пушки в крыльях «Хортена» что надо, и спастись при подобном раскладе будет непросто. Трехсантиметровая броня кабины русского самолета не выдержит прямого попадания и иссечет Карела острыми, как бритва, осколками.
Что ж, придется этого самонадеянного идиота немножко остудить.
Рычаг перехода в «искривленку» располагался, как обычно, справа от сиденья. Тихо выругавшись, майор рванул заветную ручку вверх.
Пространство за бортом истребителя мгновенно изменилось. Да что там пространство, даже сам самолет и тот стал совершенно неузнаваем. Теперь с немцем они могли биться на равных.
В подобном режиме воздушного боя Карел летал лишь второй раз в жизни.
Пилот «Хортена» также перескочил в «искривленку». К удивлению майора, самолет врага не сильно изменился: та же форма, та же нарисованная под кабиной оскаленная акулья пасть, но, возможно, это только с виду.
Приборная доска в «искривленке» оставалась прежней. Некоторые приборы, как правило, сходили с ума. В первую очередь часы и компас.
Стремительно набирая скорость, Карел любовался своим преобразившимся истребителем.
У него изменились крылья, тонкие, стреловидные, они были чуть отведены назад. Кожаная обшивка трепетала, кое-где отчетливо были видны пульсирующие кровеносные сосуды. Самолет ожил.
Не теряя времени, майор выпустил шасси, зная, что вместо железных стоек с колесами из фюзеляжа машины выдвинутся мощные ястребиные когти. «Хортен» стал значительно отставать. Палить из огнестрельного оружия в «искривленке» было нельзя, оно здесь попросту не действовало. Биться можно лишь при близком контакте, и немец сейчас проигрывал.
Стараясь разглядеть фантастический пейзаж внизу, Карел направил воздушную машину к месту недавнего сражения.
Оно и здесь продолжалось с той же отчаянной яростью.
Небо было залито кровавым багрянцем. Внизу на земле колыхалось безбрежное море похожей на коричневые водоросли живой травы.
Английские бомбардировщики превратились в тяжелых неуклюжих птиц, исторгающих из себя потоки клубящегося огня.
«Длань Вотана» в этом перевернутом мире выглядела как огромная черная змея, выскакивающая из круглой, постоянно затягивающейся норы. Огромная голова с мощными челюстями то и дело стремительно кидалась вверх, пожирая не успевших увернуться птиц. Хищная тварь перемалывала им кости и, судорожно сокращаясь, заглатывала добычу, извиваясь всем своим исполинским телом.
В «искривленке» было отчетливо видно то место, откуда работала подземная установка. Можно рискнуть, вернуться в нормальную реальность и попробовать разбомбить бункер, но на истребителе сделать подобное конечно же невозможно.
Засмотревшись, Карел едва не пропустил атаку немецкого истребителя.
Подкравшийся сзади «Хортен» резко рванул вперед и, неожиданно раскрыв красную зубастую пасть, вцепился в хвост советскому самолету.
Майор швырнул машину к земле, сбрасывая немца. Это ему удалось, однако тот успел вырвать кусок оперения.
На правое бронестекло кабины брызнула кровь. «Як» стал хуже слушаться.
Несясь почти у самой земли, Карел сделал рискованный маневр, перевернув истребитель брюхом кверху, и упавший с неба «Хортен» угодил своей оскалившейся мордой прямо в мощные когти.
Острые ножи сомкнулись мертвой хваткой, насквозь пробивая пластинчатую кожу вражеского истребителя.
Сцепившиеся самолеты рухнули на землю. К счастью, в «искривленке» машина не могла взорваться. Мягкий живой фюзеляж смягчил удар. Самолет умер, спасая находящегося внутри человека.
Разбив пистолетом покрывшийся сеткой трещин фонарь, Карел выбрался на горячее крыло.
Вражеский «Хортен» лежал всего лишь в нескольких метрах, зарывшись носом в землю. Фюзеляж и одно из крыльев были распороты когтями советского «Яка».
По колено увязая в шевелящейся коричневой траве, майор подошел к немецкому истребителю, но его кабина оказалась пуста. Видимо, летчик переместился обратно, не забыв сломать заветный рычаг.
Карел вернулся к своему самолету и, осмотрев повреждения, понял, что ему не так-то просто будет теперь вернуться.
Сиденье пилота основательно перекосило. Кабина сильно деформировалась после удара о землю, и ручка перехода стала совершенно недоступна.
— Ну и что теперь делать? — вслух спросил себя майор, вглядываясь в кровавое зарево на незнакомом горизонте.
Прожорливая змея исчезла. Воздушный бой подходил к концу.
Бомбардировщики ушли, сбросив на землю весь свой смертоносный груз. В небе по-прежнему кружили лишь истребители.
Майор удивленно отметил, что некоторые воздушные машины исторгали из себя огонь, словно мифические драконы.
«Искривленка» играла с человеческим воображением по своим неведомым правилам. Оставаться здесь дольше тридцати минут вне кабины самолета было опасно.
Карел искал выход.
Терять донора в искривленном пространстве нельзя, ибо можно вообще никуда не вернуться. Здесь действовали совсем иные законы.
Самолет вздрогнул и стал медленно погружаться в землю. Майор спрыгнул с накренившегося крыла, отойдя как можно дальше от уходящего истребителя.
Шевелящаяся у ног трава цеплялась за сапоги, мешая идти.
Разбившийся «Хортен» также стал уходить в ставшую внезапно мягкой почву чужого мира.
Преодолевая сопротивление агрессивной растительности, Карел двинулся прочь от исчезнувших в земле боевых машин.
Он оступился, лишь чудом не упав в глубокую круглую яму, раскрывшуюся прямо у самых ног.
Яма оказалась заполненной отвратительной черной жижей.
Майор осторожно обошел ловушку. В нормальном мире на этом месте вполне могла лежать противотанковая мина. Куда же идти?
