Игорь Абакумов - Модератор реальности
— Подписывай, — Илья развернул лист протокола к задержанному и протянул ручку.
Молодой парень, сидящий напротив капитана, нервно оглянулся на шкаф, отгораживающий большую часть кабинета от входной двери, и облизнул пересохшие губы.
— А?…
— Потом, — Илья перебил его и настойчиво махнул авторучкой. — Сначала подпиши, потом поговорим без протокола.
Задержанный подмахнул в указанном месте.
— «С моих слов записано верно», — капитан ткнул пальцем в нижнюю часть страницы. — И здесь — то же самое.
Парень выполнил необходимые указания. Илья, проверив еще раз, подшил протокол в скоросшиватель и захлопнул папку.
— Теперь слушай и не возникай. Это не арест, а только задержание. Ты сам подставился ребятам из ОБЭПа, так что вытащить тебя прямо сейчас я не могу. Молчи, — капитан раздраженно махнул рукой. — О наших с тобой терках помалкивай, тебе это не на пользу. Ты — только производитель. К тебе пришли и сделали заказ. Да, лицензию ты не спросил, но за это не сажают. Договор с «помоечной» фирмой у тебя есть — пусть их и ищут. Движок?… Какой движок? Вирус?… Знать ничего не знаешь. Тебе заказали, ты изготовил и свез на рынок. Все. Будешь стоять на своем, завтра же окажешься дома под подпиской. А в суд пойдешь либо свидетелем, либо вообще никакого суда не будет. Изничтожат изъятую партию, да и закроют дело. Все понял?
Задержанный нервно кивнул и тут же отрицательно помотал головой.
— А оборудование?
— Забудь, нехрен было подставляться.
В момент сдувшийся парень шмыгнул носом и замолк, опустив голову.
— Ладно, мне еще дежурить, — Илья поднялся из-за стола и нахмурился, приглядевшись к застывшему «клиенту». — Эй!
Капитан, обойдя стол, приблизился вплотную к задержанному и собрался тронуть того за плечо.
— Пусть отдохнет.
Илья вздрогнул и всем корпусом развернулся к входной двери. Человек в черном строгом костюме, опершись плечом на шкаф, чуть ослабил галстук и улыбнулся.
— Тьфу на вас, — капитан шумно выдохнул, достал платок и вытер переходящий в лысину высокий лоб. — С вашими тихими явлениями.
Илья готов был поклясться, что хронически стонущая дверь в этот раз не скрипела. Должна была, но даже не пискнула. Что, впрочем, не особо и волновало. Так же, как и то, что выключился свидетель. Пес их разберет, этих представителей спецструктур — может, их действительно всяким там психотехникам обучают.
Представитель ухмыльнулся, прошел в кабинет и присел на один из стульев, стоящий у стенки.
— Да вы садитесь, Илья Борисович. Потолковать надо.
Илья глянул за угол шкафа на закрытую дверь и, обойдя стол уже в обратном направлении, уселся на недавно покинутое место.
— Я хочу вас обрадовать, — посетитель порылся по карманам, извлек портсигар и бензиновую зажигалку. — Наши с вами совместные дела…
Он обстоятельно закурил, выдерживая паузу. Илья молча смотрел в стену чуть выше правого уха собеседника. Вставлять свою реплику он не посчитал нужным.
— … близятся к благополучному завершению, — спец выпустил к потолку струю дыма и выложил на стол коробочку с минидиском. — Можете заразить компьютер с программой и забыть о нашем сотрудничестве. Я смотрю, есть вопросы?
Илья передвинул на столе бумаги, глянул на расслабленного задержанного и, взяв диск, покрутил его в руках.
— Ну, ладно. Я, положим, поимел определенную выгоду — наказал студента и заимел крючочек для бывшей женушки, — капитан поморщился, заметив легкую ухмылку собеседника. — А вам-то на хрена было со мной сотрудничать? Неужто столь компетентные органы не могли справиться сами с нейтрализацией опасного вундеркинда? И с чего вы, вообще, взяли, что его разработка — единственная в своем роде? Ломаных движков на рынок было вывалено прилично…
Посетитель вновь мерзко ухмыльнулся.
— Все просто, Илья Борисович. Разработка единственная. Как мы это определили, извините — не ваша забота. Выброс же на рынок зараженного апгрейда и несанкционированное подключение к компьютеру частного лица, согласитесь — деяния, довольно конкретно прописанные в уголовном кодексе. Если что-то вскроется, такую структуру, как наша, народ может и не понять. Некрасиво получится. Вы же действовали, фактически, от собственного, вполне частного, имени. И имели вполне понятные обывательскому мнению мотивы. Риск для вас? Да. Небольшой. Но ведь вы не в накладе? Не так ли? Какие обиды?
Илья вновь занялся бумагами на столе, чтобы не видеть эту ухмылку на грани вежливости.
— Да никаких обид, все нормально.
— Ну, и замечательно, — спец затушил сигарету и, хлопнув себя по коленям, энергично поднялся. — Сколько вам еще надо времени на завершение наших дел?
— Сутки. Вернусь завтра с дежурства и закончу.
Посетитель кивнул и зашел за шкаф.
— До свидания, Илья Борисович, — на этот раз дверь приглушенно скрипнула.
— Прощайте, Семен Петрович… — пробормотал вслед Илья.
— Что?… Какой Петрович?
Капитан задумчиво посмотрел на непонимающе крутящего головой задержанного.
— Это я не тебе.
13.21. Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное общевойсковое командное училище (КВОКУ). Казарма 7-ой роты, map #1836.
«Для несения караульной службы назначаются караулы. Караулом называется вооруженное подразделение, назначенное для выполнения боевой задачи по охране и обороне боевых знамен, военных и государственных объектов, а также для охраны лиц, содержащихся на гауптвахте и в дисциплинарном батальоне. Караулы бывают гарнизонные и внутренние (корабельные); они могут быть постоянными или временными».
Черт бы побрал эти праздники.
Андрей оторвался от томика устава и машинально опасливо оглянулся — не слышал ли кто крамольной мысли. Не слышал. Ленинская комната была пуста, если не считать штудирующего устав одинокого младшего сержанта да бюста Ленина. Худой и какой-то изможденный, не похожий на свои портреты гипсовый вождь мирового пролетариата взирал на позволившего себе вольную мысль курсанта строго и осуждающе. Андрей показал изваянию язык и быстро перелистнул страницу.
«Для непосредственной охраны и обороны объектов из состава караула выставляются часовые. Часовым называется вооруженный караульный, выполняющий боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста».
Завтра на развод, по случаю праздника, наверняка, припрется этот противный заместитель коменданта гарнизона. Подполковник Гнус. Не потому, что фамилия такая, а потому, что гнус. Человек с фамилией не может носить зимой шапку из каракуля, за которую любого другого подпола тут же в КПЗ замели бы. И вообще, никакой человек не может раздавать курсантам по пять суток ареста за малейшую оплошность на разводе караула. Только Гнус.
«Гарнизонные караулы подчиняются начальнику гарнизона, военному коменданту гарнизона, дежурному по караулам и его помощнику; караул при гарнизонной гауптвахте, кроме того, подчиняется начальнику гауптвахты».
Андрей захлопнул устав и, закрыв глаза, попытался вспомнить все каверзные вопросы, которые слышал на разводе за этот год. Вроде бы, не осталось ничего такого, что могло бы быть неожиданностью и грозить служебными неприятностями.
— Младший сержант Бутченко, на выход! — крик дневального легко проник сквозь приоткрытую дверь ленинской комнаты и ударил в правое ухо.
Андрей выглянул в коридор казармы.
— Что? — спросил он дневального.
— С КПП звонили, — сторож тумбочки кивнул на телефон, — тебя там какие-то «фанерные» сержанты ищут.
— «Фанера»?
Андрей удивился. Среди его знакомых людей с голубыми погонами не было отродясь. Да и вообще, взаимоотношения между обитателями столь «разноцветных» училищ (красные погоны против синих) были, мягко говоря, весьма натянутыми. Так уж исторически сложилось. Издревле.
«Выводные и конвойные назначаются в зависимости от числа арестованных (заключенных под стражу) и расположения на гауптвахте мест общего пользования из расчета один выводной (конвойный) на 10–15 арестованных (заключенных под стражу)».
Андрей пожал плечами, надел пилотку и вышел из казармы. Скорее всего, ошибка, но любопытно же.
Действительно, «фанера». Старший сержант и сержант, по четыре полоски на рукавах — четвертый курс, почти лейтенанты. Ах, нет — они же пять лет учатся.
Андрей настороженно оглядел неожиданных посетителей.
— Вам точно я нужен?
— Ага, Андрюха, — тот, что был старшим сержантом, широко улыбнулся. — Посылочка у нас для тебя.
Второй, с тремя лычками на погонах, достал из кармана магнитофонную кассету и протянул Андрею.
— Что это?
— Да не дрейфь ты, — старший сержант расплылся в улыбке еще шире, наблюдая за напряженностью собеседника, — не бомба.
