Владимир Торчилин - Институт
Игорь стал читать. На личном бланке академика-секретаря одного из отделений Академии Журавлева - ну конечно! вот почему фамилия знакомой показалась! кто же Журавлева не знает! просто в голову не пришло, что Журавлев, о котором Игорь много слышал, но видел один раз жизни, да и то, когда тот был в президиуме одного из симпозиумов, а сам Игорь на галерке вместе с остальной научной молодежью, может о его, Игоря, существовании даже подозревать! - в виде обращения к Директору было написано примерно следующее. Дескать, национальные академии Советского Союза и Италии договорились об организации и проведении серии совместных двусторонних симпозиумов в области наук о живом. Формат симпозиумов будет примерно такой - каждая сторона формирует свою делегацию из двадцати-двадцати пяти человек, каждый из делегатов выступает с докладом, встречи проводятся раз в два года поочередно в каждой из стран. Первый симпозиум предполагается провести в Итальянских Альпах через полгода. Сопредседателем симпозиума с советской стороны будет академик Журавлев, который как раз сейчас и определяет состав советской делегации. Именно в связи с этим Журавлев и обращается к Директору, прося его откомандировать в состав этой делегации - sic! - именно Игоря, научные интересы и достижения которого как нельзя лучше соответствуют предполагаемой программе встречи. Естественно, такое приглашение одновременно является и признанием эффективности и актуальности работы возглавляемого Директором Института и послужит дальнейшему росту авторитета как Института, так и самого Директора не только в советских академических, но и в международных научных кругах. Вот таким вот образом!
Игорь протянул прочитанное письмо обратно Директору.
- Думайте, что хотите, запрещайте поездку и вообще все подряд, но я все равно могу сказать только одно - Журавлева я лично не знаю и никогда и близко к нему не стоял! И попробуйте, пожалуйста, поверить, что у меня и в самом деле работы хорошие, и именно поэтому кто-то из журавлевских референтов - вряд ли он сам литературу лопатил - и посоветовал меня пригласить. Так что к вашим блатным фантазиям я никакого отношения не имею и никаких своих знакомств не скрываю. Письмо вам, вам и решать. А я, если вам больше не нужен, то с вашего разрешения пойду к себе в лабораторию делом заниматься. А в Италию, даст Бог, еще пригласят.
Надо было отдать Директору должное - за то недолгое время, что Игорь произносил свой достаточно горячий, но абсолютно соответствовавший действительности монолог, он успел проанализировать ситуацию и сделать несколько немаловажных выводов. Во-первых, он решил, что насчет своего незнакомства с Журавлевым Игорь не врет - и речь шла вовсе не о доверии к тому, что сказал сам Игорь: в конце концов правду было бы установить нетрудно, и если бы она отличалась от сказанного, то Игорю пришлось бы худо на многие годы вперед, да к тому же Директор был уверен, что такие знакомства не скрывают, а наоборот непрерывно подчеркивают и стараются использовать при каждом удобном и неудобном случае, чего за Игорем не замечалось. А раз так, то письмо совершенно нормальное и никакого покушения на директорское право распоряжаться жизнью и загранкомандировками своих сотрудников не содержит. Во-вторых, попадание и Института, и самого Директора посредством Игоря в зону такого высокого внимания может быть даже очень полезным в будущем. И, наконец, в-третьих, поскольку все оформление делегации будет производить Академия, то самому Директору ни в чем и ни перед кем одалживаться будет не надо, а Игорю, в случае чего, напоминать про разрешенную поездку в такую приятную командировку можно будет еще долго, если, не приведи Господь, начнет каких-то новых благ просить. Так что, когда раскрасневшийся Игорь замолк, Директор примирительно сказал:
- Ну, не знаком, так не знаком. Чего так кипятиться? И работами твоими я тоже доволен. Так что я совершенно не против. Даже наоборот. Езжай себе, докладывай, развлекайся, жене шмотки покупай. Я Журавлева от твоего имени поблагодарю и свою визу поставлю. А дальше уж ты сам бумагами занимайся - командировка-то будет не институтская. Так что лично побегай. Ну, все - иди, у меня других дел полно! И помни, кому обязан - никакой бы Журавлев тебе не поможет, если я не поддержу. Так что о всяких играх за моей спиной и не думай!
Получив это вполне традиционное напутствие, Игорь отправился собираться в Италию...
II
Поскольку за поездкой стояли высшие академические интересы, то дело двигалось быстро, хотя и по всем положенным ступеням. В течение двух недель Игорь получил подписанное Директором письмо, одобряющее его включение в делегацию, присовокупил к нему подписанную треугольником характеристику и выписку из решения Ученого Совета, заполнил все положенные анкеты и листки по учету кадров, составил высосанное из пальца техническое задание (сводившееся, в принципе, всего к трем пунктам - сделать как можно лучший доклад, демонстрируя высокий уровень достижений советской науки, внимательно слушать все итальянские доклады на предмет нельзя ли чего стырить для использования дома, и, наконец, без передышки пропагандировать миролюбивую внешнюю политику ЦК КПСС и Советского правительства) и потащил всю эту груду писанины в Академию к чиновнику, который отвечал за подготовку именно этого симпозиума. Тот Игоря уже ждал, проверил документы, заставил переписать анкеты на формы со штампом Академии, опять проверил, вздохнул, сказал, что все в порядке, и велел отправляться домой. Когда надо будет знакомиться с остальными членами делегации и получать инструктаж, его позовут.
В ожидании заветного зова Игорь засел в лаборатории. И хоть за границей ему бывать уже приходилось, как и проходить все сопутствующие этому деликатному делу процедуры, так что вроде бы томиться и особо нервничать ему было не с чего, но ведь Италия! К тому же, надо сказать, что с особым статусом именно Италии среди разных других капиталистических заграниц соглашалась и игорева жена, по достоверным сведениям которой именно в Италии производились самые модные и при этом чуть ли не самые дешевые женские одеяния, так что игоревы мечты о тосканах и умбриях постоянно прерывались описанием того, на какие именно параметры ему надо будет обращать внимание при выполнении семейного заказа (как в воду глядел Директор насчет шмоток для жены!). Впрочем, как бы там оно ни было, а время шло.
Симпозиум, как следовало из того самого журавлевского письма, был назначен на конец мая, и в середине апреля Игорь получил вызов в Управление Внешних Сношений Академии. Собралось их в предназначенной для предварительного инструктажа и знакомства членов советской делегации друг с другом комнате действительно битком, и тот же чиновник, которому Игорь еще в конце зимы сдавал свои документы, подтвердил, что немалый размер делегаций обеими сторонами подтвержден и ожидается, что каждая страна представит по двадцать четыре доклада. С учетом того, что в обычный рабочий день предполагается проводить две сессии по четыре часовых доклада в каждой с получасовым перерывом для неформальных дискуссий в середине каждой сессии, а в дни с экскурсионной программой – только по одной утренней сессии, да плюс традиционно нерабочие уикэнды, получается, что для завершения всей программы потребуется ровно десять дней: восемь рабочих - четыре полных и четыре половинных, да в придачу еще и суббота с воскресеньем посередине. Именно такой длинны командировка и предполагается. Прилетят они в воскресенье днем в Милан, чтобы к вечеру добраться до какого-то там выбранного хозяевами горного озера, на берегу которого и расположен один из конференц-отелей итальянской академии, где, начиная с понедельника, будет проходить симпозиум, а улетят из того же Милана в четверг следующей недели. Точная программа с почасовым расписанием лекций и экскурсий будет им выдана примерно за две недели до отъезда. Да, официальный язык встречи – английский. По сведениям УВС, все предполагаемые делегаты от советской стороны им владеют сносно, так что проблем быть не должно. Тем не менее, переводчики с итальянского и на итальянский тоже будут – мало ли чего, особенно с житейскими проблемами и культурной программой. Если вопросов нет, то пора переходить к знакомству.
Оптимизм чиновника по поводу полной ясности изложенного оказался совершенно беспочвенным. Вопросов у присутствующих оказалось множество – начиная с того, в галстуке или без галстука делать доклады и надо ли получать разрешение Главлита на слайды, и до того, сколькоразовое питание их ожидает, кто будет платить за экскурсии и предусмотрено ли организованное посещение магазинов для выполнения семейных заказов или каждый должен отовариваться по собственному разумению? Да, и всех, конечно, сильно интересовало, какие суточные им положены? Куратор их делегации постарался ответить на всё, что мог. В результате оказалось, что слайды в Главлите утверждать надо, но каждый должен литовать сам; галстук на докладе не обязателен, поскольку договорились о достаточно неформальном характере встречи, но все должны помнить, какую страну они представляют, и выглядеть соответственно; кормить хозяева обещались три раза в день и даже с вином, поскольку без оного в Италии пищу не принимают, но увлекаться не надо; плановые экскурсии будут оплачены, а если у кого-то есть свои соображения насчет того, что посмотреть, то во-первых, лучше от группы не отделяться, во-вторых, если уж и отделяться, то только группами не менее, чем по двое, и в-третьих, только поставив в известность руководителя делегации и с его разрешения, причем, его слово окончательное и обжалованию не подлежит, а невыполнение руководительских инструкций будет рассматриваться как грубое нарушение правил поведения советских командированных за рубежом со всеми вытекающими отсюда последствиями; а что касается командировочных, то положены им будут стандартные для развитых капстран двадцать два доллара в день плюс возможность обмена личной тридцатки по официальному курсу, то есть по шестьдесят пять надежных советских копеек за каждый ихний сомнительный доллар, так что, суммируя все это и учитывая, что на жизнь - на всем готовом-то! - им тратиться практически не придется, разве что зубную щетку обновить, у них, можно сказать, карманы будут лопаться от денег! Пообсуждав все эти животрепещущие проблемы в течение доброго часа, добрались, все-таки, и до взаимопредставления.
