Андрей Плеханов - День Дьявола
– Лурдес… - Я оставил раму в покое. Нужно было вести себя достойно - все равно уже ничего не изменишь. - Ты молодец, Лурдес. Я не думал, что ты такая… Такая сильная. Извини меня. Мы умрем вместе…
– Да, конечно… Мы умрем и возродимся снова… Как солнечный свет.
Она попыталась погладить меня по голове, но крутой вираж бросил ее в сторону. Последний отрезок пути надвинулся на нас, как кинжал. Вагонетку ударило стотонным молотом, металлический импульс прошел через каждого из людей и конвульсией боли выгнул длинное тело вагонетки. Меня тряхнуло так, что дыхание застряло в глотке. Тележку развернуло боком - мгновение она еще цеплялась за что-то, но последняя связь с опорой оборвалась, и мы взлетели в воздух. Понеслись прямо в кровавый ад.
– Боже, - шепнул я. - Прости меня, грешного…
А больше ничего сказать я не успел. Потому что мы грянулись о бетон вверх ногами, голова моя оторвалась и катилась по платформе, пока не слетела с нее и не застыла лицом в липкой багровой луже.
6
– Жив он. Жив твой Мигель. Рано еще ему помирать.
Я услышал голос и сделал вдох. И тут же закашлял и замахал руками. Потому что, оказывается, под носом у меня была ватка с нашатырным спиртом.
Я открывал веки медленно. Туманные фигуры, которые сидели передо мной, постепенно превращались в людей. И это было уже неплохо. Я скорее ожидал увидеть ангелов. Или чертей. В зависимости от того, куда мне удалось попасть после смерти - в ад или в рай.
Человек напротив меня напоминал Дьявола в его самом соблазнительном варианте. Он был черен, носат, красив и хладнокровен. Он курил дорогую сигару и смотрел на меня, чуть прищурившись.
– Красавец, - сказал он. - Я всегда говорил, что наш Мигель - красавец. Ты посмотри, какое бледное вдохновенное лицо, какая томность во взгляде! Дай ему тазик. По-моему, его сейчас снова стошнит.
Это был Габриэль Феррера - мой шеф собственной персоной. Он сидел, положив ногу на ногу. Рубашка его больше не была белоснежной. Она была вся в алых пятнах.
Рядом с ним сидела девушка - самая красивая на свете. Ее звали Лурдес.
Она была вся в крови. Правый рукав ее болтался пустыми лохмотьями. Руки не было - ее оторвало в той катастрофе, которую мы пережили. Лицо ее напоминало освежеванного кролика - кожа с половины лица была сорвана, и мутный вытекший глаз пытался повернуться в своей орбите, чтобы посмотреть на меня. Волосы слиплись в бесформенные сосульки.
– Боже! - Я застонал, и слезы полились из глаз моих. -Лурдес, милая моя… Милая, почему все так получилось? Я ждал тебя всю жизнь, а теперь ты так изуродована… Я найду денег, мы сделаем тебе самую лучшую пластическую операцию. Только не умирай…
`- Я думаю, он все-таки перегрелся, - сказала Лурдес, взяла из рук у Ферреры сигару, глубоко затянулась и выпустила дым в открытое окно. - Сегодня адская жара.
Я моргнул, и вдруг все исчезло. Исчезла кровь. Габриэль и Лурдес все так же сидели передо мной, но сорочка Ферреры стала безукоризненно белой. Лурдес улыбалась своей изумительной улыбкой, своими полными губами, и в уголках ее чувственных сюрреалистических глаз, нарисованных Дали, собирались забавные морщинки. Она вытянула правую свою руку - ту, которая только что отсутствовала, валялась на платформе среди прочих оторванных конечностей, и дотронулась до моего лица.
– Да нет, лоб вроде бы холодный. Может быть, он пива перепил?
– Для него пиво - как вода. Он же русский. - Феррера хотел было забрать свою сигару, но вспомнил, что перед ним дама, и полез в портсигар за новой. - У него свои особенности. Проведи рукой чуть левее, по его голове. Чувствуешь?
– Что это? - Лурдес нащупала вмятину на моем черепе. - Там все мягко. Там что, кости нет?
– Он воевал там, в своей России. Его дядюшка рассказывал мне. Его просто пристрелили однажды, нашего Мигеля. По всем правилам медицины он должен был умереть. А он взял да выжил. Так что не удивляйся, что время от времени он путешествует на тот свет - такое бывает с теми, кто воевал. С теми, кто убивал и кого самого убивали.
– Мудилы… - Это было самое ласковое слово, которое я мог произнести. - Там столько людей погибло, детей сколько искалечено! А вы тут шуточки отпускаете. Габриэль, ваш гондонский Большой Змей оказался полным дерьмом. Я всегда говорил, что однажды он накроется…
– Как вы думаете, Феррера, - поинтересовалась Лурдес, - он окончательно свихнулся? Или, может, еще поправится? Можно что-нибудь еще сделать?
– У тебя какие-то виды на него?
– Не знаю. По-моему, я влюбилась в него, пока он был нормальным. А теперь… Теперь мне просто страшно. Он полностью съехал с катушек,
И это она обо мне! Спасай вот таких…
– Попробуем его вылечить. - Феррера нагнулся, ласково улыбнулся мне и вдруг схватил меня за шиворот и рывком поставил на ноги. Я заорал. Я же был весь в ранах, и руки-ноги мои были переломаны напрочь. Я дернулся, но Феррера крепко держал меня. Он прижал меня лицом к окну так, что нос мой расплющился о стекло.
– Смотри, - сказал он. - Смотри, cabronsito[Козленок (исп.).], и скажи, кто из нас мудила. Ты видишь что-нибудь?
– Да, - просипел я. Говорить мне было неудобно - я боялся, что сейчас выдавлю окно собственными зубами. - Отпустите меня, шеф. Я все вижу.
В окно я увидел петли Большого Змея. Вагонетки бегали по ним как ни в чем не бывало. А еще я видел павильон, откуда отправляли пассажиров. Он был цел, сиял в лучах солнца чистыми стеклами, отражал в стеклах своих деревья, и людей, и безоблачное небо. К павильону тянулся огромный хвост очереди. Феррера оттащил меня от окна, придал легкое ускорение, и я шлепнулся на диван.
– Стараюсь быть терпеливым, - сообщил Феррера моей девушке. - Это входит в правила успешного администрирования. Стараюсь. Но иногда всякие идиоты выводят из себя, достают сверх меры.
– Боже мой!!! - Я поднял руки к небу, смотрел в потолок счастливыми глазами, благодарил тех, кто сидит на верхнем этаже мироздания. - Так это что, все причудилось мне?! Никто там не разбился, на Большом Змее?!
– Ты перепугал всех посетителей, - Феррера мрачно ткнул в моем направлении сигарой. - Бился с пеной у рта. Кричал, что рельсы разрушены, что вагонетки разбились, что крыша рухнула, что все погибли, что ты стоишь по колено в крови. Ладно, ты хоть вовремя потерял сознание. А то бы пришлось везти тебя в психиатрическую клинику.
Я опустил глаза. Мне было очень стыдно - особенно перед Лурдес.
– Наверное, тебе нужен отпуск. - Феррера не смотрел на меня. Он смотрел в зеркало и поправлял неправильно лежащий волосок в своей лысеющей прическе. - Наверное, ты переутомился. Сегодня ты запустил ножом в посетителя. Честно говоря, до сих пор непонятно, каким образом он остался жив. Потом ты устроил истерику на Змее. Не слишком ли много для одного дня? Я дал бы тебе отпуск, Гомес. Но только боюсь, что ты опять проведешь его в барах, упиваясь в стельку со своим братцем Эмилио. Для здоровья это не есть полезно. Честно говоря, я даже не знаю, что с тобой делать, Мигель.
– Lo siento[Сожалею (исп.).], - пробормотал я. - Все это было настолько реально, сеньор Феррера! И это крушение, и погибшие люди. Я не знаю, что со мной творится, сеньор Феррера. Раньше никогда со мной такого не было.
Я врал. Если бы я рассказал о моих двух путешествиях в прошлое, то диагноз «паранойя» был бы полностью обоснован. Но, кстати, тогда я еще не связывал эти события - мои прыжки в средневековую Испанию и крушение Большого Змея.
Да и что между ними могло быть общего?
7
Целый день мы проторчали в чертовом Парке Чудес. Время подходило к вечеру. Солнце лениво сползло к горизонту, уже не так слепило, но духота продолжала висеть над землей. Горячий воздух был неподвижен, и даже лопасти вентиляторов, сонливо крутящиеся под потолком, не добавляли прохлады.
Мы сидели в ресторанчике. Ресторан, обычно полупустой, был переполнен. Люди потели, пытались утопить жару в стаканах напитков со льдом, замуровать ее в тающем мороженом. Они страдали от жары, но все же никто не расходился,, не разъезжался из Парка. Все ждали чего-то, не осознавая, что находятся в ожидании, и не зная о том, что ждет их впереди. Не один я свихнулся в этот день, все немножко потеряли разум.
– Странно, - сказал я. - Как-то фатально мне не везет. Я так мечтал увидеть тебя. Ты появилась, и вот…
Я заткнулся. Сделал вид, что занят научным исследованием того, как лед тает в моем виски.
– Почему ты замолчал? - Лурдес протянула руку. подняла пальцами мой подбородок так, что я встретился с ней взглядом. - Я знаю, что ты хотел сказать. Я приношу тебе несчастье, да? Как только я появляюсь в твоей жизни, тебя сразу втягивает в какие-то дурные истории.
– Нет, нет, - забормотал я. - Ну что ты, не говори так…
– Я нужна тебе? Ты в этом уверен? Может быть, не стоит тебе со мной связываться? Так иногда бывает - люди сами по себе хорошие и живут нормально, а вот встречаются - и все сразу начинает идти кувырком.
