Анатолий Минский - Шпага, честь и любовь
Потом Алекса отправили на южное побережье. Но перед этим произошло неожиданное событие. Накануне старта на юг в Майрон прибыла Иана. Сама. Каким-то женским волшебством обезвредила часового и проникла в гондолу воздушного корабля, в командирскую каюту. Но там заговорила совсем не о чувствах или взаимоотношениях.
— Возьмите меня в экипаж дирижабля, синьор командир.
Он сокрушённо развёл руками и вынужден был выслушать аргументы.
— Поверьте, офицер, это не праздный интерес. Вы же слышали: опять поднимается истерия против подданных, имеющих ламбрийские корни. Подобная той, что много лет назад стоила жизни моей матери. В войсках мне безопаснее. Но при попытке поступить на службу имперский кадровик заявил: держава не верит полукровке! Извольте пересидеть смутное время в тылу. Кто-то позаботился, чтобы армия узнала… Так нельзя! Я докажу преданность империи, и никто не посмеет упрекнуть в двурушничестве из-за злосчастного письма.
— Рад бы, но помочь не в моих силах, синьорина. Не говоря уж о том, что наша миссия отнюдь не безопасна.
Сердце стучало, пытаясь выломать рёбра изнутри. Почему смог выдавить только никчемные, формальные слова?
— К такому роду опасностей я привычна, — улыбнулась Иана. — Нам не впервой приглядывать друг за другом и прикрывать спину, верно?
С трудом оторвавшись взглядом от её губ, в которые нестерпимо хотелось впиться поцелуем, Алекс взял себя в руки.
— Вы абсолютно правы. Но есть другие препятствия. Увы — непреодолимые.
— Например?
— Мейкдоны. Они очень плотно опекают эпопею с дирижаблем. Герцог постоянно мне толкует: ламбрийский вояж сработал против Икарии, у меня-де появился шанс исправить вред.
— Но вы же сами создали этот шанс! Не с неба же он свалился.
— Как раз — с неба. И везения там было куда больше, чем героизма, мне приписываемого. Так вот, без утверждения герцога никого на борт не возьмут, а он к вам не ровно дышит. Злопамятность можно начертать на их фамильном гербе как девиз.
Иана печально опустила голову.
— Вы меня разочаровали.
— Сожалею.
Её опасения преувеличены. Да, Еве Эрланд стоит затаиться. Но что может грозить дочери тея?
— Иана… Война на юге надолго не затянется. Или мы сбросим десант в океан, или они закрепятся, заставив принять императора ультиматум об изменении условий внешней торговли. Так считает герцог, он очень осведомлённый синьор, — тей с трудом проглотил комок в горле размером с яблоко и заставил себя перейти к самому заветному. — Иана… Мне нужно сказать вам… очень важное.
Но разговора не вышло. Постучался вестовой со срочным докладом. Воспользовавшись заминкой, девушка шагнула к комингсу.
— Постойте!
Она отрицательно качнула головой.
— Берегите себя. Прощайте.
Конечно, она недовольна. Но могла бы сказать что-то более тёплое… Или уже никогда не скажет?
Стоит ли говорить, что к прибытию в Злотис, порт и главный город южного побережья Кампеста, настроение нашего героя колебалось от порывов безудержного гнева до меланхоличной прострации. Он сто раз проклял инициативу тея Ториуса, предложившего императору поставить во главе корабля офицера, его захватившего. Членом ударной группы для атак на вражеские корабли и дирижабли — с милой душой. Вместо этого назначен начальником над Гораном, многократно превосходящем в умении и боевом опыте. Вдобавок — Тумбосом и механиками командует капитан, понимающий в устройстве и применении дирижабля несравнимо меньше подчинённых.
Во время перелёта он, разгорячённый мыслями, сомнениями, а также — спорами между членами экипажа, которые, за неимением аргументов, пресекал в конце концов начальственным рыком, любил выбираться на верхнюю палубу гондолы. Здесь режущий встречный ветер проветривал голову, вышибая лишние мысли.
Эту палубу, располагающуюся между собственно гондолой и нижней частью баллона, Горан облюбовал для выпуска и приёма летающей гвардии. Разумеется, дирижабль не проектировался для подобной цели. Площадка загромождена трубами разного диаметра. Самая толстая из них, гофрированная — это вертикальный колодец, ведущий в верхнюю стрелковую кабинку. В задней части протянуты паропроводы к паровой машине, она внутри баллона, ближе к хвостовому оперению. Остальное — пневматика, тросы подвеса и какие-то механизмы, о которых командир успел получить весьма поверхностное впечатление. Горан приказал разобрать часть леерного ограждения для облегчения взлёта и посадки.
Примерно за сутки до прибытия ветеран уединился с Алексом, что довольно сложно в малом пространстве корабля.
— Вижу, на вас лица нет, командир. Позвольте дать вам пару советов. Только между нами.
— Говорите, тей.
Беседа состоялась в верхней кабине, для стрелков и наблюдателя. Горан задумчиво глянул на звёзды, проступающие на вечернем небе. Чем ближе к югу, тем они ярче.
— Никто не владеет тактикой войны при помощи теев, летающих с дирижабля. Мы — первые. Поэтому ошибиться невозможно. Как сделаем, так и войдёт в учебники.
— Иногда там описывают примеры неудачных поступков, чтобы не повторяли ошибок.
— Мы победим, — усмехнулся Горан. — А победители всегда правы.
— Мне бы вашу уверенность. Команда ненадёжна.
— Знаю, ученик. Предоставь эту заботу мне. Марк отлично присматривает за ламбрийцем. Я не постесняюсь всадить клинок в спину фиолетовым. Здесь война, не до расшаркиваний в стиле «не будете ли вы любезны дать мне удовлетворение». А трое парней герцога Винзора — славные синьоры. На них можешь рассчитывать.
Возможно. Красные — из клана императорского зятя. Тей Ториус попал в имперскую гвардию, также много лет относив красный плащ. Но недопустимы раздоры и подозрения в такой малой группе, где успех зависит от каждого! Уж лучше бы на борту остались одни фиолетовые, а Алекса перевели на морской корабль.
И в тысячный раз пожалел, что не смог взять Иану. Уж кто-кто, а она бы без малейшего колебания зарезала или пристрелила человека Мейкдона, получив достаточный повод. Не говоря о желании видеть её рядом любой ценой. Интересно, Горан догадывается об истинной причине перепадов настроения командира?
Затем потянулись долгие дни ожидания. Разведка, обшаривающая морские просторы в пределах дня пути от Злотиса, докладывала только о рыбацких шхунах. Пока — тренировки, в любимом изматывающем темпе Горана.
К счастью, по железной дороге поспели кое-какие припасы, что особенно ценно — горючее. А также большой сосуд с патрубками из стойкого к кислоте материала и стеклянные банки с серной кислотой. При утечке можно получить водород. Если, конечно, после боевого вылета удастся вернуться в Злотис.
Страшнее всего — отсутствие огромного эллинга, подобного тем, что имеются в Ламбрии. Если налетит шторм, дирижаблю не выжить на привязи, единственный выход будет пытаться улететь от непогоды.
Но ветра смилостивились, а к исходу второй недели тей-разведчик доложил, что видел на горизонте силуэты дирижаблей. Можно не сомневаться — там же корабли с боеприпасами и запасом топлива. На таком расстоянии от своей территории ламбрийский дирижабль бессилен.
— Их двое, а мы одни, — Горан выдал свою любимую присказку, стоило воздушным судам противника показаться в его подзорной трубе. — Командир, прошу вашего разрешения вылететь немедленно и набрать высоту.
Алекс кивнул. Только тысяча или полторы запаса по высоте дают возможность крылатому воинству на время сравняться в скорости с рукотворными аппаратами. С некоторой завистью глянул на восьмёрку Горана, отправившуюся на крышу гондолы с длинными чёрными трубками в руках. Чем командовать воздушным кораблём в бою, не имея ни малейшего навыка, лучше — как обучали с юности, под крылом, где всё зависит только от верности глаза и твёрдости руки… Но выбор сделали за него.
Тей дал команду сбросить скорость до минимума, не вырываясь вперёд относительно восьмёрки. Появление дирижабля — неприятный сюрприз для ламбрийцев. Вероятно, они долгое время будут в неведении, что по курсу приближается противник, пока на фоне зелёной раскраски не заметят золотые короны.
Непосредственно перед атакой Алекс отобрал подзорную трубу у Тумбоса. Как бы не клялся пилот в преданности новым хозяевам, сейчас он увидит страшное. Аэронавты в Ламбрии — закрытая и малочисленная каста. На борту дирижаблей его товарищи, коллеги. Такие, как нелепо погибшая Кэти.
Отчасти и подсознательно отказ Иане последовал из-за глупой смерти той женщины. А ещё опасения, что экипаж начнёт слишком уж сильно оберегать единственную даму на борту, в ущерб основному заданию и безопасности остальных… И всё равно — безумно жаль. Ну, провёл бы её на борт, объяснил ситуацию Горану, выслушав его упрёки. Командир всегда прав, и точка! Пока фиолетовые донесли бы о нарушении приказа, плюс срок на доставку ответа, хватило бы времени проявить себя. А уж героиню воздушных схваток никто не списал бы на землю.
