Алекс Орлов - Городской патруль
– Да, сэр, я вижу.
– Проведите осмотр или… что там у вас положено? Я полагаю, платить нужно вперед?
– Пятьдесят процентов, сэр.
– Переводом?
– Хорошо бы.
– Говорите цену, мне пора… Мне пора идти спать.
– Да, сэр, конечно.
Приемщик обошел фургон вокруг, заглянул внутрь багажного отделения, потом остановился напротив пустого дверного проема.
– Мой попутчик очень спешил, – ответил Ромис на немой вопрос приемщика.
– Тут кровь…
– Я же сказал – он очень спешил.
– Три восемьсот.
– Хорошо.
– Но лучше четыре ровно.
– Хорошо, несите сканер.
– Он здесь, – сказал приемщик и достал из кармана устройство.
Ромис выудил из ботинка карту формата «мини» и, прокатав ее в сканере, расплатился за работу. Цена для него не имела значения и фургон тоже. Он лишь хотел надежно спрятать его хотя бы на некоторое время.
64
Просидев в нужнике с четверть часа, детектив Смолл был вынужден вернуться к служебным обязанностям. Диарею в качестве болезни его начальство не признавало.
«Нечего жрать в подворотнях всякую гадость! – в ответ на жалобу посоветовал ему полковник Ярмольчик. – Проглоти медицинский чип, и вперед, за работу!»
Смолл и не собирался отлынивать от службы, он был полицейским в третьем поколении, и для него, как для охотничьего пса, процесс выслеживания и преследования был самым приятным из всех занятий. Просто полковник сказал – медленно работаете, а Смолл ответил – работаем как можем, к тому же на мне висят восемь нераскрытых дел и диарея.
Теперь уже было позднее утро, а позавтракать Смолл с Пассвордом так и не успели. Смоллу не очень-то и хотелось, а Пассворд не ел из солидарности с коллегой. Он не один год знал напарника – диарея нападала на того ранним утром, перед выходом на работу. Потом мучила до тринадцати ноль-ноль, отступала, и тогда Смолл на радостях вез напарника в ресторан «Ревень», где за свой счет угощал ростбифом с картошкой фри и солеными огурцами.
Ради такого можно было и потерпеть с обедом, тем более что у Пассворда было полкармана леденцов.
Выйдя в коридор, Смолл заметил Пассворда около автомата горячих напитков.
– Я взял тебе кофе! – крикнул тот издали.
– Спасибо… – буркнул бледный Смолл и, прихрамывая, поплелся к Пассворду.
– Ты как будто штаны не застегнул…
– Пора бы уже запомнить, Стив, я застегиваю штаны только перед выходом на улицу.
– А почему?
– Примета такая. Если взнуздаться прямо сейчас, то от входной двери снова придется бежать в нужник. Оно нам надо?
– Не надо, – ответил Пассворд.
– Вот и я о том. Это что, мой кофе? – спросил Смолл, указывая на стаканчик, стоявший на автомате.
– Да, еще десять минут назад это выглядело как кофе…
Смолл заглянул в стакан. Там была чистая вода, а на дне покачивался отстой из крупных желтоватых хлопьев.
– Не очень-то похоже на кофе.
– Чип держит форму напитка четыре минуты, это даже вот тут в инструкции написано, – заметил Пассворд, ткнув пальцем в мелкий текст на корпусе автомата.
– Ладно, плевать. Что сказал Дороженцев?
– Сказал, что у него и без нас куча дел.
– Говори по делу, меня его проблемы не интересуют.
– Сказал, что нужно обратиться к ее фотографу, Гуго Фанлайну. Ему пятьдесят четыре года, он не женат, сотрудничает с несколькими модельными агентствами.
– Педик?
– Бисексуал. Последний год увлекался женщинами.
– То есть встал на путь исправления?
– Необязательно.
– Адрес имеется?
– Баумштрассе, восемнадцать.
– Едем, – сказал Смолл и решительно зашагал к лифту.
Из лаборатории криминалистики вышел знакомый детектив.
– Привет, Смолл! Держи штаны – свалятся!
– Проваливай, Лестер! За своей женой присматривай!
Лестер со смехом скрылся за дверью с надписью «Предварительные результаты».
Смолл и Пассворд вошли в лифт, и он поехал вниз.
– Что мы должны искать у фотографа?
– Фотографии, ролики, тридерумы.
– Тридерумы?
– Да, Кэтти Сойтер снимала тридерумы для нескольких игр.
– Что-то вроде «Хулиганки»?
– Да, имитатор виртуального секса…
Лифт остановился, створки открылись, и детективы вышли в прокуренный холл. Пара знакомых кивнули им, а дежурный за стойкой широко зевнул.
Когда напарники спустились во двор, Смолл тотчас заметил непорядок.
– Слушай, Стив, там у забора лошадиное дерьмо или мне кажется?
– Тебе не кажется, Майк, это оно.
– А откуда во дворе полицейского управления лошадиное дерьмо?
– Сын начальника по утрам занимается здесь выездкой. Кажется, это так называется?
– Может, и так, только дерьмо хорошо бы убирать. Даже сыну начальника управления.
– Хочешь сказать ему об этом? – проворчал Пассворд, открывая дверцу их дежурного автомобиля.
– Да, как только стану генералом. Ты поведешь?
– Но ведь я уже сел за руль – значит, я. Ты же еще даже штаны не застегнул, – заметил Пассворд, сдерживая смех.
– Ехидна ты, а не напарник. Я застегну их, когда выедем со двора.
65
По тротуарам спешили по своим делам суетливые прохожие, коммерческие фургоны, напротив, словно объевшиеся жуки, неторопливо вползали в узкие переулки, чтобы на пыльных двориках поделиться с магазинами своим товаром.
Насупленные полицейские в патрульных автомобилях взирали на внешний мир с ненавистью, зная, что скоро будут вызваны на очередное происшествие. Смолл помнил, как он когда-то так же ждал вызова в машинах с мигалками, припаркованных у дешевых кофе.
Вокруг была знакомая, до тошноты понятная жизнь большого города, раздробленная на маленькие серии районного масштаба.
Смолл привел в порядок брюки и почувствовал себя лучше.
– А вот тут, посмотри, химчистка сменилась на прачечную…
– Просто вывески поменяли, – отмахнулся Пассворд.
– Глянь, наконец-то дыру в асфальте залатали, а то всегда здесь подбрасывало…
– Значит, не все деньги украли, – резюмировал Пассворд.
– Баумштрассе – это где-то в четвертом квартале?
– Ага, в четырнадцатом, – ухмыльнулся Пассворд.
– Разве?
От недавней диареи не осталось и следа, поэтому Смолл на напарника даже не обиделся.
– Ну, пусть будет в четырнадцатом. Ты как насчет пожрать?
– В «Ревене»? – расплылся в улыбке Пассворд. Он ждал этого предложения.
– Хотя бы и в «Ревене». Так и быть, я сегодня угощаю.
– Как неожиданно! – снова съязвил Пассворд и свернул направо.
– А чего не через площадь, там же вдвое короче?
– Когда сядешь за руль, поедешь через площадь, а я люблю мимо пруда проезжать.
– Это ты из-за лебедей? Они же искусственные! Киборги в перьях!
– Все равно мне нравится…
– Что ты раскопал о жертве помимо официальных данных?
– Ну… В шестнадцать лет стала «Мисс поселок горняков Майбург». А в семнадцать – любовницей мэра этого поселка.
– Быстрое начало.
– Красота не вечна, нужно успеть пристроиться. В восемнадцать ее приметил партийный босс регионального масштаба. Полагаю, мэр поселка расплатился с ним таким образом за какую-то услугу.
– Такое случается, – кивнул Смолл, провожая взглядом перебегавшую дорогу собаку.
– Партийный функционер устроил ее в предвыборный штаб, в пресс-команду.
– Чтобы всегда была под рукой…
– Вот именно. Во время выборной кампании штаб обслуживал Энрико Фостерса. Помнишь такого?
– Помню. Значит, это он привез ее в город?
– Да. Привез, снял квартиру, давал деньги. Одним словом, она ни в чем не нуждалась. Но провинциалка оказалась не дурой и все деньги тратила на курсы начинающих фотомоделей и на портфолио. Когда почувствовала в себе силы, потребовала от Энрико устроить ее в агентство. Тот согласился.
– Вот тут осторожнее, вдоль тротуара обрывок растяжки висит уже второй месяц…
– Я про него знаю, – сказал Пассворд, аккуратно объезжая размочаленный конец троса. – Вот кого нужно в кутузку сажать – городские службы.
– Посадим еще, какие наши годы. Так что там дальше было?
– Она стала хорошо зарабатывать, послала Энрико подальше, парней стала выбирать сама. И так продолжалось, пока ей не стукнуло двадцать четыре. К этому времени главный бизнес перетащили на себя те, кто помоложе, и она решила сменить работу…
– А тут подвернулся Рене Марсель со своим уж слишком хорошим для секретарши предложением.
– Именно так…
Четырнадцатый квартал находился недалеко, в районе, который когда-то был центром города. Он сохранился почти не измененным, от разрушения и высотной застройки его спасло новое направление роста города – в сторону океана.
Спустя десять минут Смолл и Пассворд уже въезжали в небольшой, мощенный каменными плитками двор.
Запарковав машину рядом с десятилетним «Лоуренцом» золотистого цвета, они вышли и, осмотревшись, выбрали нужное направление.
– Вот тот подъезд… – сказал Пассворд.
