Марик Лернер - Дорога без возврата
Минут через десять я вспомнил, что не видел Вороненка. Подволакивая ногу, все так же ползком отправился в кусты, куда она упала в самом начале. Можно было и не торопиться — она тоже была мертва. Грудь была проломлена так, что наружу торчали обломки ребер. Даже оборотень не может выжить после таких ран. Что-то мне не понравилось в этой сцене, и, продолжая жевать сырую конину, я еще раз внимательно осмотрелся. Через несколько минут дошло. Она лежала так, как никогда бы не упала от первого удара. Да и не в грудь тварь била — я достаточно близко был, чтобы увидеть, что Вороненок, уклоняясь, получила пинок в бок.
Я увидел, что в руке она сжимала обломок сабли. Похоже, третий вампир не кинулся сразу ко мне, а занялся сначала ею. Я опять задумался, какой силой надо обладать, чтобы сломать сталь и пробить грудь. Встречаться вблизи с такими тварями совсем не хотелось. Лучше всего издалека, а еще лучше знакомиться с ними через прицел крупнокалиберного пулемета.
Оборотни не хоронят своих мертвецов. Считается, что, беря у природы ровно столько, чтобы она не оскудела, надо и возвращать ей. Если тела съедят животные — это прекрасно. Все, что взято, вернулось назад. Мы едим, и нас едят — круговорот жизни. Но сказать последнее напутствие я обязан, даже если некому услышать. Это проявление уважения.
— Ты была воином, и тебе нечего стыдиться. Рыси узнают, как храбро ты сражалась, — заговорил я. Никогда не был религиозным и ни одной молитвы толком не знал, но тут другое дело. Живешь по законам Клана — не только требуй их выполнения от других, но в первую очередь выполняй их сам. Ты пример, даже если тебя не слышат. А ложь многие оборотни чуют носом, так что проще сказать все, что положено, даже без свидетелей, чем потом краснеть. — Я отомстил за тебя, и долгов больше нет. Ты можешь снова родиться в своем племени, но я бы хотел видеть тебя в новом рождении у себя в Клане. Такие, как ты, ему нужны.
У оборотней не было религии с богами, надзирающими за ними, или богами, отвечающими на просьбы. Они верили в покровителей-предков и переселение душ, которое было, как вся их жизнь, обставлено определенными условиями. Одним из основных считалась необходимость уничтожения Убийцы, хотя это было и необязательно. Был вариант, когда месть свершалась более сложным способом. Захватить в плен нескольких противников из рода убийцы и заставить их работать на семью погибшего, к примеру. Считалось, что это даже более приятно душе. Тогда она может вновь вернуться в новорожденного. При фактически постоянной численности — очень практично. Но за душой сохранялась свобода выбора. Она могла захотеть вселиться в ребенка из другого племени.
Я, по-прежнему не пытаясь встать, дополз до остальных и, попрощавшись с ними, выбил клыки у всех трех вампиров, еще раз убедившись, что они все женского пола. Потом отволок Черепаху к убитой лошади и туго перевязал ей грудь, достав полотно из седельной сумки. Ворочать конягу, чтобы достать из-под ее тела припасы, у меня здоровья сейчас не было, и я просто разрезал в сумке боковину, чтобы достать необходимое.
Запалил костер, снова съел несколько кусков конины и, вогнав себя в транс, наконец приступил к полноценному лечению. Ближе к ночи ко мне собрались остальные кони, опасавшиеся нескольких гиен, устроивших трапезу из убитых. Звуки были донельзя противные, и, выходя из самогипноза, чтобы съесть очередной кусок для поддержания сил и ускорения лечения, я иногда кидал в их сторону камни и орал. Помогало не сильно. Затихнув на короткое время, они снова начинали грызню между собой.
Утром я осторожно встал на ногу и, убедившись, что она практически в порядке, отогнал коней к воде. Там разделся и долго с наслаждением отмывался от крови и остальной гадости, которой был заляпан с головы до ног. Все это время я держал под рукой палаш и, даже раздевшись полностью, надел ножны на голое тело. За полтора года я прилично научился стрелять из лука, но так и не стал считать его правильным оружием. Не то воспитание. Тем не менее лук со стрелами лежал рядом, и я все время настороженно прислушивался. В степи иначе нельзя — желающие отобрать добро всегда найдутся, а если грохнуть лично меня, то еще и изрядное уважение заработать можно.
Вернувшись к костру, я с облегчением увидел, что Черепаха сидит.
— Где клыки? — были первые ее слова.
Стараясь не тревожить ногу, я сел рядом.
— Не волнуйся, — сказал, усмехаясь, — уж это-то я знаю. Одна за тобой. Подвиг твой известен, награда найдет героя. Рассказ о поступке тоже.
Она не поняла, но иронию уловила и попыталась обиженно надуться. Получилось плохо. За ночь опухоль на лице спала, но вся левая сторона была затейливо раскрашена во все цвета радуги.
— Что смешного-то? Трое за троих, и одну мы сумели убить вдвоем, в рукопашной, оставшись в живых. Такого и старики не помнят.
— А предупредить, на что они способны?
— А прочитать Справочник? — запальчиво заорала Черепашка. — Ой, — застонала она тут же, схватившись за голову.
— Кушать будешь? — миролюбиво спросил я.
— Бульончику бы мне мясного, — тоскливо сказала Черепаха, — только боюсь, все наружу пойдет. Голова кружится и тошнит. Явно имеется сотрясение мозга. Попить дай.
Я достал обычную флягу, наполненную чистой водой, и, осторожно поддерживая ее голову, дал напиться.
— В вашем гребаном Справочнике написано так: «Разумный гуманоид, очень быстрый и сильный. Магических способностей нет, но искать магическим способом опасно, поиск ощущает и может напасть первым». Ну там еще про размножение, но понять, что они так опасны, невозможно. Знал бы, чем кончится, не стал бы догонять.
— Дурак, — кривясь и продолжая держаться за голову, сказала Черепаха. — Нельзя по-другому. Спустить им один раз, придут по знакомому следу еще раз. И будут приходить снова и снова. А тебе нельзя слабину давать. Не смог спасти — отомсти. Мы живем так и по-другому не умеем. Хочешь сохранить Клан, семью, род, вид — каждый должен быть готов умереть за них. Кто боится, пусть жрет объедки и терпит побои от всех подряд. Нам нельзя быть слабыми — на нас весь Народ смотрит и оценивает. Еще придут проверять нас на прочность не один раз. Не те, так другие. Только так, и жизнь одного не имеет значения, когда на кону стоит Клан. Я полежу, — совсем другим тоном пробурчала она, — может, завтра сможем ехать.
— А носилки сделать? Лошадей много.
— Нет! Ничего страшного, нужно только время.
«Ну да, — подумал я, — въехать в рощу на носилках. Героиня должна выглядеть соответствующим образом и триумфально раскланиваться, держа в высоко поднятой руке клыки, чтобы все видели и потом рассказывали годами».
— А про Справочник ты меня срезал, — неожиданно донеслось от Черепахи. — Естественно, там только самые общие сведения про опасных животных и хищников. Но нам с детства рассказывают истории про охоту и Войну. Я иногда забываю, что ты не из наших и многое просто не слышал. Глупо, надо подумать, что ты там упустил в знаниях.
Я с испугом подумал, что количество времени, уходящего на воспитательный процесс, который у меня и так сидел в печенках, теперь удвоится.
— Не жалей ребят. Они знали, на что шли, и знали, что шансов остаться живыми очень мало. Я ведь третью вампиршу не чувствовала до самого последнего момента, и мы с самого начала были уверены, что их только две. Если бы не ты, пришлось бы стрелять из луков с гораздо более близкого расстояния, и они могли нас засечь. Тогда вообще неизвестно как повернулось бы. — Она помолчала, наблюдая, как я поставил греться котелок с водой на огонь и достал мясной порошок из седельной сумки.
— Сейчас закипит, и будет тебе бульон, так и проверим. Если есть не сможешь, поедешь на носилках. Специально палки тащили из рощи.
— А знаешь, — неожиданно сказала Черепаха, — страшное это оружие твоя винтовка. Я ведь умом прекрасно понимала, как далеко она бьет и что в результате, но увидела на практике — и совсем другое впечатление. Это все равно что читать Справочник, а потом воочию увидеть, что такое вампир в бою. Против Народа такое применять нельзя — нечестно, но почему не использовать против чужаков?
Я закончил рассказывать ту страшную историю с вампирами, откинулся на спинку стула и постарался расслабиться.
Пока рассказывал, совершенно непроизвольно организм отреагировал на злость и начал подготовку к перекидыванию. Недаром Черепаха все время нудила про необходимость постоянного контроля.
— Да, так вот, — продолжил я спокойно, — белые сами были виноваты в том, что произошло. Им нужна была земля и то, что в ней. Золото, серебро и прочие природные богатства. У нас тут совсем другая ситуация. Пока люди из Зоны выберутся и так размножатся, что им земли хватать не будет, еще очень много воды утечет. А Народ с равнин почти не выходит — он самодостаточен, замкнут на себя и совершенно не желает расширять ареал обитания. Нет и не будет в ближайшие годы конфликта. Я, конечно, супермен, — я подмигнул, — но слишком мало прожил в Зоне и никого почти не знаю. Мне нужны люди, на которых можно положиться и которые будут заинтересованы. Убирайте со стола, будет маленькая демонстрация.
