Сергей Шангин - Без царя в голове
— Как братья, говоришь? — заинтересовался Иван. — Отличная идейка!
Вспомнился Ивану рассказ Кахи про обычаи гор, в тот раз он долго смеялся над этим и называл все рассказанное несусветной глупостью. Каха на него сильно обиделся и приплел к разговору Аллаха, именем которого клянутся лишь в крайнем случае.
— Эй, ты что задумал? — насторожился Селим, не представляя, что еще пришло в голову этого проклятого гуяра.
— Не дергайся, а то порежешься! — нервно хохотнул Иван, схватил Селима за руку и быстро полоснул по ней ножом.
— А-а-а-а, убивают! — испугался Селим, увидев кровь.
Иван моментально полоснул себя по руке и крепко обнял Селима, прижав свою рану к его порезу.
— Вот теперь, Селим, ты меня точно убить не сможешь! — громко захохотал довольный Иван, — Маму я твою не знаю, а вот Аллаха прогневить ты вряд ли посмеешь.
— Это почему? — насторожился Селим.
— Братья мы теперь кровные или ты не въехал, что мы с тобой только что породнились? Все видели, все в курсе? — Иван задрал руку Селима, как рефери на ринге, демонстрируя нукерам свежие кровоточащие раны. — Аллах свидетель — русский царь и Селим-бей кровные братья.
— Ты не мусульманин! — попытался спасти положение Селим. — Такое братство недействительно, Аллах запрещает!
— Врешь, собака! На Аллаха напраслину возводишь, ни в жизнь такого не было, чтобы кровное братство чей-то бог запрещал. Абреки, кто Аллаха не боится, пусть скажет, что наше братство с Селимом недействительное!
— Эй, собаки, бистро сказали! — завизжал Селим, чувствуя, что удавка неожиданного братства все плотнее стягивается вокруг его шеи.
Абреки насуплено молчали. Сказать то, что велит хозяин — получишь много денег, девушек молодых, власть и почет. А с другой стороны — Аллах проклянет, люди пальцем показывать будут, с молодой женой в постели ничего не получится, шашлык поперек горла встанет. Подумали гордые горцы, вздохнули тяжко и промолчали, пряча взгляд под нахмуренными бровями.
Иван сжал руки над головой и поприветствовал абреков.
— Все, братья, мир народам, земля крестьянам! Давай, Селим, шашлык есть, пока не остыл! — предложил Иван ошалевшему Селиму. — А ты, Михалыч, пушечку не опускай до особого моего на то указания, — негромко распорядился Иван.
Селим озабоченно покрутил в руках четки, поморщил лоб и склонился к царю.
— Слушай, царь, так нельзя, — прошептал он еле слышно. — А как же мой авторитет? Получается, что ты меня на гоп-стоп взял, а я тебя еще и шашлыком угощаю, это же позор! Что я людям скажу?
— Селим, скажи как есть, зачем огород городить? У нас с тобой дела? Дела! Мы с тобой компаньоны? Компаньоны! Значит что?
— Что? — автоматически повторил Селим, не успевая за Ивановой мыслью.
— Нужно укреплять взаимовыгодные связи.
— Нужно? — подозрительно нахмурился Селим. — А зачем? Ты мне платишь и все, чего нам укреплять?
— Нет, Селим, так дела не делаются. Что значит я плачу? За что я плачу?
— Как за что? Что-то, царь, я тебя не понимаю, — занервничал Селим, чувствуя непонятную угрозу, истекающую из слов царя. — Я тебя не трогаю, торговые трассы твои не трогаю, вот ты и платишь! Деньгами платишь, товаром платишь — всем хорошо, все довольны.
— Селим, а ты трогать-то пробовал? — вскипел Иван. — Ты попробуй! Пару раз обломится, больше не захочешь пробовать!
— Ты о чем говоришь, царь? Да я тебя… да я твоих купцов…
— Ты Ивана Волгина знаешь, Селим! — наливался холодным бешенством пилот-истребитель. — Не попадайся ему на дороге, даже рядом не пролетай, если жить хочешь, собака! И таких Волгиных у царя тыщи, в лапшу порубят твоих нукеров.
— Хорошо, царь, не будем спорить, — подозрительно быстро сдался Селим-бей, — не хочешь платить, не нужно. Угощайся, кушай шашлык, кушай фрукты! Хочешь девушку, а две, три? Будут тебе девушки! Для брата ничего не жалко! — разливался соловьем Селим-бей.
— Ну вот, царь, а ты боялся! — хихикнул мысленно Иван. — Селим-бей, гроза морей, щелкнули по башке и сдулся твой Селим, знай наших!
— Ой, Ваня, рано радуешься. Восток — дело тонкое. Он сейчас угощает, потому как ты его в угол загнал и не может он перед абреками тебя прикончить, не хочет лицо терять. Зато потом в уютном кабинетике… — пророчествовал царь.
— А что, царь, не устал ли ты от шума? — вклинился во внутренний разговор Селим-бей. — Пойдем в мои апартаменты, там и девушки тебе будут и бани турецкие, понежимся, погреем косточки.
Селим-бей цвел как роза алая, сама гостеприимность, само радушие, но в глубине его янтарно желтых глаз горела плохо скрытая жажда мести. На поясе у царя что-то призывно завибрировало, запищало еле слышным голоском. Иван вопросительно глянул на Михалыча.
— Гиперфон, Ваше Величество, — смирившись со странной неосведомленностью царя, привычно пояснил Михалыч.
— Вот это да, — восхитился про себя Иван. — Хорошо живешь, царь-батюшка — гиперлифт, гиперфон, а у самого в казне ни гроша. На какие шиши шикуем, царь-надежа? Да еще при всем при том Селиму отстегиваешь немерянные деньги?
— Ваня, пустая казна — не причина торговлю останавливать. Сегодня у одного займем, другому немного отдадим, перехватим у третьего, со вторым расплатимся, — устало объяснил царь. — Это же экономика, тут не все так просто, как у вас в казарме.
— Нашел сложности, я сам так постоянно делаю. Ни за что бы не подумал, что и в государстве Российском подобное творится. Чудны дела твои, Господи.
— Ты на вызов-то ответь, дорогое удовольствие, между прочим, через гиперпространство ответа дожидаться, — посетовал царь.
Иван отстегнул гиперфон, нажал кнопочку ответа, красный огонек вызова сменился на зеленый. Иван приложил чудо-телефон к уху.
— Царь, ты где? — услышал Иван недовольный голос графа Меньшикова.
— То не твоя печаль, граф, чего беспокоишь?
— Я указы на стол клал? Почему не возвращаешь, а? — наезжал на царя граф. — Неприятностей захотел? Устрою, мало не покажется. Чтоб немедля явился к себе и указы подписанные отправил мне гиперпочтой! Все понятно?
— Граф, а не пошел бы ты в задницу? — ласково осведомился Иван, щелкнул ногтем по микрофону и отключил гиперфон.
— Ой, Ваня, из одного огня головы не спас, а уж в другое полымя норовишь скакнуть. Недолго нам с тобой так царствовать, ой недолго, — причитал царь, ошеломленный разговором Ивана с графом.
— Не боись, есть у меня идейка насчет твоего графа, как-нибудь обломаем изверга, — попробовал успокоить Иван царя, но результата достиг прямо обратного.
Царь с перепугу закатился в самую тьму сознания и пропал в Ивановых мыслях. А мысли в голове Ивана родились самые неожиданные. Вспомнились ему очень кстати краткосрочные курсы развития собственного бизнеса, сопоставил он А и Б и пришел к интересным выводам. Получается, что царь с каждым днем все больше поборов устраивает с купцов, чтобы потом эти деньги за здорово живешь Селим-бею отстегивать.
И выходит, что царь кругом неправ, а Селим белый и пушистый. Непорядок выходит, да и казна от такого бизнеса пустая стоит. Тут как с худым ведром, сколько не зачерпывай, а много не принесешь, все в дырку выльется. Пора тот бизнес упорядочивать согласно канонам.
— Вот что, Селим, я тебе скажу. Как компаньон по бизнесу я нашим бизнесом недоволен. Что получается?
— Чем недоволен? Что получается? — вскинул брови в недоумении Селим-бей, явно считающий прежние договоренности весьма выгодными для себя лично.
— Получается, что с купцов мы с тобой получаем бублик. Только сам бублик достается тебе, а мне дырка от бублика. Разве это правильно?
— Так я же пути твои караванные охраняю, — напомнил Селим, — безобразия пресекаю.
— Не заметил! — сухо прокомментировал Иван. — Есть у меня предложение. С первого раза оно тебе может и не понравится, но ты не спеши, подумай, утро вечера мудренее, семь раз отмерь один отрежь, ну и так далее…
— А конкретнее? — насторожился Селим. — У кого отрезать? Сколько?
— Не сколько, а каким образом? Предлагаю тот бублик поделить по-братски, мы же с тобой братья. Теперь по делу. Ты организуешь охранное агентство, я тебе подписываю лицензию. Предприятие открываем в равных долях — ты и я. Пока понятно?
— Нет, но ты продолжай, — Селим явно нервничал от необычности ситуации. — Не пойму я, зачем мне это, если я и сейчас имею все безо всяких заморочек?
— Резон тут в том, что купцам нет выгоды тащить свой груз через наши караванные дороги. А почему?
— Почему?
— Потому что я налоги поднимаю, поборами облагаю купцов, товар их в результате дорогой получается, — пояснил Иван, вспоминая сетования Швондера.
— Это не мои заморочки, — отрезал Селим. — Хотят торговать, пусть платят!
— Ты не понял, они не будут возить товар через наши пути и я не получу с них денег за провоз товара, а значит и ты, Селим, ни хрена не получишь.
