Владислав Выставной - Кремль 2222. Запад
— Ну что там?! — нетерпеливо прикрикнул Зигфрид. Глаза его горели, он был готов броситься хоть в бездну.
«Мне страшно…» — прозвенело в голове семинариста.
— Ему страшно, — пожав плечами, вслух повторил Книжник.
— Что-о?! — изумленно протянул воин. — Это кому страшно — роботу?!
— Не роботу — Лого, — попытался оправдать бывшего шама Книжник. — Все-таки он сохранил в себе хоть какую-то частицу личности. А значит — остатки чувств, эмоций…
— Даже слышать этого не хочу, — сквозь зубы процедил вест. — Не для того мы потратили столько времени на поиски робота, чтобы остановиться у самого финиша. Просто прикажи ему.
Парень с неприятным удивлением вспомнил: он ведь действительно может приказать! Приказать любому био, чьи коды прочтет в заветном блокноте. Только почему-то не хотелось приказывать этому несчастному существу, в которое превратился некогда живой Лого. Пусть у него теперь стальное тело и мощная пушка на корпусе — он всего лишь обрубок тела и личности, чудовищный мутант, который все еще жив лишь благодаря стимулирующей электронике.
И потому Книжник не стал поизносить всесильное, ломающее волю «заговорное слово». Он просто попросил:
— Давай, Лого, вперед! Так надо.
«Хорошо…» — тихо пронеслось в голове. — Сейчас я отключу вентиляцию, чтобы изолировать атмосферу кабины от зараженной внешней среды, — так что придется потерпеть. Но знайте — впереди смерть…
Медленно, неуверенно, био двинулся к границе Поля. Замер на миг перед плывущим, искажающим пространство маревом — и шагнул вперед.
Зигфрид с Книжником напряженно уставились друг на друга, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего особенного они не почувствовали.
— Я был прав! — слабо улыбнулся Книжник, разглядывая самодельный дозиметр. — Корпус неплохо экранирует излучение Поля. Глядишь, так и доедем спокойно до самого Бункера. Как полагаешь, Лого? Эй, Лого!
Лого не отвечал. Да не требовалось от него никакого ответа. Главное, что они уходили все дальше и дальше вглубь смертоносного Поля и по-прежнему не чувствовали на себе его разрушительного воздействия — что совсем недавно казалось попросту невозможным. Они продолжали двигаться вперед и преодолели уже не один квартал, когда робот вдруг затрясся и замер.
— Что случилось, Лого? — беспокойно спросил Книжник.
И снова его вопрос остался без ответа. Робот двинулся дальше, но стало ясно: с «Раптором» происходит что-то неладное. Движения его стали неровными, резкими, робот качался, словно пьяный, норовя сбиться с курса и ткнуться мордой в развалины.
— Эй, ты куда?! — обеспокоенно крикнул семинарист. — Держись правее! Ты отклоняешься!
Био словно не слышал. Он вдруг накренился, резко пошел влево, с грохотом зацепил стену какого-то здания, проскрежетал боком о кирпич, отшатнулся, вновь оказавшись посреди улицы. Остановился и принялся топтаться на месте, будто потеряв ориентацию в пространстве. Все это время пассажиров в его металлическом нутре швыряло по стенам, как игральные кости в стаканчике бродячего шулера.
— Сделай что-нибудь! — крикнул Зигфрид. Он схватил Книжника за ворот, встряхнул, как щенка, сверкая безумным взглядом. — Что ты пялишься на меня, будто язык проглотил?! Заставь его двигаться к Бункеру! Слышишь меня?!
— Я попробую… — прохрипел Книжник. — Попробую использовать командные коды…
В лицо парню полетел кодовый блокнот, мгновенно вырванный Зигфридом из сумы.
— Давай быстро! — прорычал вест. — Мне все равно, что ты будешь с ним делать! Если понадобится — можешь вскрыть ему мозг. Главное — чтобы он двигался дальше!
Судорожно листая плотные страницы кодового блокнота, семинарист уже понимал, что все не так просто. Био — сложнейшая конструкция, интегрировавшая в себе недостижимые теперь высоты электроники и биотехнологий. Все что возможно сделать сейчас — просто читать вслух, что он уже проделал однажды, когда снял с Лого программные ограничения. Он вычитал весь набор цифр один раз, другой, стал читать громче, переходя на крик, пробовал читать иначе, меняя порядок столбцов, в которые были объединены коды.
Все было напрасно: Лого молчал, «Раптор» не реагировал. Книжник мог лишь беспомощно развести руками. Но лишь некоторое время спустя стал ясен весь ужас создавшегося положения.
— Приехали, — безо всякого выражения сказал Зигфрид, глядя в застывшую в неподвижности картинку экрана.
Они оказались посреди Поля Смерти, запертые в тесной консервной банке. И если каким-то образом металл и композитная оболочка герметичного грузового отсека более-менее защищали людей от излучений и отравленной атмосферы Поля, то было ясно: это всего лишь отсрочка неизбежного.
Система вентиляции по-прежнему не работала. Становилось душно.
Два человека молча смотрели друг на друга. В кабине повышалась температура, лица покрывались неприятной испариной, одежда становилась влажной.
Мы в небольшом, замкнутом пространстве, — облизывая пересохшие губы, сказал Книжник. — Скоро концентрация углекислого газа станет опасной. Мы сами не заметим, как потеряем сознание. И тогда — конец…
— Что ты предлагаешь? — хмуро спросил Зигфрид.
Ответа не требовалось. Перед ними был один-единственный выбор: умереть от удушья, превратив крохотную кабину робота в шагающую могилу, или сделать единственно возможный, хотя и, скорее всего, гибельный шаг.
Просто открыть люк и выйти. В ласковые объятия громадного Поля Смерти.
— Ты можешь остаться, — медленно сказал Зигфрид. — Я разведаю путь и, если доберусь до Бункера и буду еще в состоянии двигаться — вернусь с комплектом химзащиты. Не слишком надежно против Поля Смерти, но все же хоть какой-то шанс…
Книжник покачал головой. Вытер рукавом пот со лба, хрипло сказал:
— Нет, Зиг. Если пойдем, то вместе. Мы прошли через такие передряги, а тут — какое-то Поле…
— Я был уверен, что ты так ответишь, — кивнул Зигфрид. — Тогда — открываем люк?
— Подожди! — встрепенулся Книжник. — Я же совсем забыл!..
Он принялся копаться в суме, извлекая остатки снадобий. Высыпал Зигфриду на ладонь несколько плотных гранул.
— Я делал их по старинным рецептам, — сказал он. — Лет сто назад радиация была еще высока, а старые запасы лекарств уже кончились. Тогда научились делать эффективные снадобья из подручных средств. Вообще-то, надо было принять это еще на границе Поля, но берег на крайний случай… Я много раз представлял себе, как однажды войду в Поле Смерти, но не думал, что это произойдет так скоро… Вот это проглотить, а это — тщательно разжевать. А вот — что-то вроде дозиметра…
Снадобья Зигфрид послушно проглотил, но от «дозиметра» из обрезка березы-мутанта отказался:
— Зачем отмерять остатки жизни, если цель от этого никак не меняется? Я и без того знаю, что мне осталось недолго. Так пусть конец наступит внезапно. Люблю сюрпризы.
Проверили оружие. Зигфрид осмотрел револьверы — оружие, которое почему-то упорно отказывался применять, за исключением случая с собаками-кио и пары выстрелов в крепости Ззаргов. Застрелившаяся наложница вождя мутов, конечно, не в счет.
Сам Книжник судорожно вцепился в автомат с оставшейся половиной магазина. Оружие сейчас имело чисто символическое значение. В Поле Смерти вряд ли погибнешь от рук врагов. Смерть здесь всюду, она пронизывает воздух и плоть, и оружие против нее бессильно. Попав в Поле Смерти, словно начинаешь заживо перевариваться невообразимой бестелесной тварью…
Зигфрид вопросительно посмотрел на спутника. Книжник глянул на экран: пустынная, мертвая улица ждала обреченных. Молча кивнул. Воин вытащил меч. Короткими ударами срубил приводы подъемного механизма. Перебрался на крышку люка. Та поддалась и стала медленно опускаться. В духоту кабины ворвался свежий ветерок. Не стоило обольщаться — ветерок этот нес чистую, рафинированную смерть.
В последний раз набрав полную грудь затхлого, но привычного, живого воздуха, Книжник спрыгнул на землю.
В неизвестность.
Это был шок. Первые секунды они просто стояли, не в силах произнести ни слова, под грузом обрушившейся на них реальности. Этого быть не могло — ни по одной из возможных причин. Не могло быть в принципе, как не может существовать в реальности то, что привиделось в бредовом сне. Но вот оно — перед глазами, вполне реальное, видимое, слышимое, осязаемое.
Улица. Та самая, что они только что наблюдали на тусклом мониторе внутри грузовой кабины «Раптора». Но теперь пустынные тротуары были полны жизнью. Будто они вмиг перенеслись на двести лет назад — в счастливое, беззаботное время незадолго до начала Последней Войны.
Облезлые стены домов обрели былую гладкость и свежую краску, чистые, сверкающие стекла закрыли мертвые провалы окон, над головами натянулись провода, стены украсили пестрые вывески. Из-за огромных, фантастически прозрачных стекол витрин смотрели ярко одетые манекены. И привычную, мертвенную тишину разорвал многоголосый хор незнакомых звуков.
