Александр Зорич - Полный котелок патронов
— Взвод, слушай приказ! — гаркнул он. — Первое отделение — оцепить реактор! Второе отделение — установить наружное наблюдение за окрестностями Пятого энергоблока! Третье отделение — приступить к прочесыванию помещений согласно заранее разработанному плану! Лейтенант Марков, возьмите двух бойцов и немедленно найдите аварийный источник электричества. У нас тут еще масса дел. Фонариков нам будет мало.
«Масса дел, — мысленно перекривлял я Рыбина. — Сейчас будут грабить награбленное. Снимать инфоносители, винты, ноутбуки, выгребать всю документацию, ломать сейфы, брать отпечатки пальцев… Короче, хорошо, что есть кофейный автомат. Потому что ждать, пока они тут все подметут и будут готовы уходить, придется минимум часа два. Это, правда, в случае, если мы решим их ждать…»
Тем временем наш дорогой товарищ майор, как говорится, вошел в ситуацию. И обратился к Рыбину:
— Вы меня, конечно, извините… Не знаю вашего звания и должности…
— Знать их совсем не обязательно. Зовите меня просто Рыбин, — отвечал тот.
— Товарищ Рыбин, — продолжил Филиппов смущенно, — мы всецело ваши союзники, но хотел бы довести до вашего сведения, что нам нужно уходить… Меня ждет вверенное мне подразделение.
— Не имею возражений. Поступайте как знаете. Хотя лучше бы вам дождаться рассвета под нашей защитой.
Филиппов вопросительно посмотрел на меня.
Оно и в самом деле было бы лучше, подумал я. Но это тот случай, когда мне проще пройти по Зоне восемьсот метров, доверившись гарантиям троицы темных сталкеров, чем остаться в одном помещении с этим долбаным генным процессором еще хоть на четверть часа.
Я хребтом чувствовал исходящую отовсюду угрозу.
Угрозой лучился каждый килограмм реактора РБМК-1000. Ее источали стены, ею бликовали поляризованные стекла «аппаратных», ею был облицован потолок и пропитан цементный пол.
В общем, я отрицательно замотал головой.
Филиппов понял меня правильно.
— Спасибо за предложение, товарищ Рыбин. Но если мы сейчас удостоверимся в том, что мой боец ефрейтор Шестопалов в состоянии перемещаться самостоятельно, мы все же выступим.
— Что же, в добрый час! — неожиданно легко согласился Рыбин.
Почему-то я был уверен, что он будет удерживать нас под всеми мыслимыми предлогами.
Однако судьба распорядилась по-своему.
Спустя пару минут толковый лейтенант Марков, поковырявшись в электрощите, включил аварийное освещение.
Все зажмурились — свет наотмашь резанул по сетчатке, и сразу же стало ясно, насколько сильно все мы измотаны.
Почти одновременно с этим майор Филиппов, отправившийся на поиски Шестопалова, столкнулся с живым и невредимым ефрейтором, который тоже, не будь дураком, страстно стремился приобщиться к капучино из дарового автомата.
Шестопалов оделся в желтый резиновый балахон биологической защиты, который он явно позаимствовал из какой-то попутной подсобки. Обулся ефрейтор в поношенные кроссовки, скорее всего с ноги альбиноса Бена или кого-то из его подручных — у всякого злодея, как мы знаем из книг и фильмов, должны быть подручные!
Лицо Шестопалова было плаксивым, недовольным — впрочем, сутками раньше оно имело такое же точно выражение.
— Ну как, Шестопалов, пережил приобщение к мировой науке?
— Нормуль. Только че-то почки болят слегонца. Как бы не простудить!
— Идти можешь? До насосной станции дойдешь?
— А варианты?
— Можешь с ними вот остаться. — Филиппов кивком показал на головорезов Рыбина.
— Здесь, что ли? — Вся фигура Шестопалова выражала нутряное отвращение. — Да тут уже, по ходу, батареи текут! Вон, посмотрите, лужа целая скопилась…
Мы посмотрели.
Под генным процессором и впрямь стояла лужа флюоресцирующей густой жидкости, отдаленно напоминающей ведьмин студень. По поверхности лужи бежали концентрические круги — это с процессора сорвалась густая капля.
Мы молча наблюдали эту картину с полминуты, не зная как ее квалифицировать.
Мне показалось, что капли падают все чаще и чаще.
— Подумаешь, трещина какая-то, — беспечно махнул рукой Тополь. — На наш век ресурса этой байды хватит, а там…
И ровно в ту же самую секунду, на словах «а там», в уши ударил звон громче тысячи колоколов — это на бетонный пол зала упал всей своей многотонной тушей громадный узел реактора, отвалившийся с его правого (по отношению к нам) края.
Похоже, вывалилась разом вся подсистема перемещения графитовых стержней (вот уж не знаю, какие функции она выполняла в генном процессоре).
Мы не успели прийти в себя от акустического удара, а через весь зал уже неслись потоки густой маслянистой жидкости подозрительного медового цвета. При этом и идиоту было ясно, что у этой жидкости мало сходства с пчелиным медом — скорее она походила на какую-то концентрированную кислоту запредельной едкости, азотную или серную.
Довершая сходство с азотной кислотой, дьявольская жидкость курилась густым оранжевым дымом.
Аналогию с этой ужасно токсичной гадостью уловили одновременно и Филиппов, и Рыбин.
— Химическая тревога! — выкрикнул Рыбин, поспешно натягивая на лицо противогаз, закрывая голову прорезиненным капюшоном и отчаянно матерясь в микрофон.
Двух спецназовцев новая напасть съела заживо в ближайшие несколько секунд.
После визита второго Тау с его политэкономическими лекциями все мы охотно пребывали в состоянии сонного покоя, так что поначалу никто не хотел верить, что опасность реальна.
Но после того, как погибли те двое, у всех мигом прочистились мозги. И у меня тоже.
Мы с майором раскачали и уронили кофейный автомат, а затем немедля вскочили на его тушу ногами.
За нами последовали и Тополь с Шестопаловым — как видно, тоже дорожили своими конечностями.
К счастью, загадочная медовая кислота очень быстро переходила из жидкой фазы в газообразную — что твой гелий. Да вдобавок было куда сливаться ее излишкам — в ту самую потерну, из которой появились в этом зале мы.
Так что можно было надеяться, что мы не будем отрезаны этим токсичным наводнением на своем железном островке слишком уж долго.
Однако я уже давно заметил: когда ведешь бой со злом прямо в его логове, беда никогда не приходит одна. Корпус реактора РБМК-1000 скрывал еще много мерзопакостных сюрпризов! Когда разом лопнули двести перегруженных болтов каждый толщиной с ногу тяжелоатлета и брызнула шрапнелью главная крышка радиационной защиты, эти сюрпризы посыпались на нас, как улов траулера, ловившего рыбу в логове Ктулху…
Оказалось, что генный процессор содержал множество емкостей с водой. В воде этой находились твари. И не просто какие-то там твари. А используемые в качестве источников базовых биологических стройматериалов для сверхчеловеческих исканий альбиноса Тау.
Каких «стройматериалов»? Ну там, протеинов, полисахаридов, ДНК.
И твари эти, в отличие от нас, совершенно не растерялись. Не заплакали в голос «Где наш папочка? Почему он бросил нас одних?!» Но принялись распространяться по залу, шустро орудуя щупальцами, клешнями, хвостами, плавниками.
Больше всего они походили на увеличенных морских звезд, скрещенных с кальмарами. А двигались так быстро, будто в задницу каждой вкатили тридцать кубиков стероидов. Можете себе представить эту красоту и величие.
Вот тут наконец-то Рыбин со товарищи и показали класс.
Заработали все их смертоносные машинки разом, изрытая на головоногих потоки свинца, оперенных карбид-вольфрамовых стрелок и напалма.
Протеины и полисахариды полетели на все триста шестьдесят градусов!
— Больше никогда не буду заказывать в ресторане морской салат, — задумчиво сказал по этому поводу Тополь.
Меж тем биомасса перла и перла. А когда несущий корпус реактора с поистине тектоническим размахом раскололся надвое и рухнул, размолов в песок две бетонные тумбы, стал очевиден и источник мутантных морских гадов.
Оказалось, что бетонные постаменты генного процессора скрывают трубы метрового диаметра, соединенные… тут меня осенило… блин, да они были соединены прямиком с фундаментом Шестого энергоблока, по которому мы приплыли на своем «Зодиаке»! Вот откуда была засветка на экране моего ПДА! Вот что там водилось, в южной части этого богом проклятого бассейна!
Вы не поверите, сколько на самом деле жадный Комбат готов заплатить денег, чтобы не видеть всего того, что он в тот день увидел!
— Слышь, Комбат, — Тополь ткнул меня в плечо, — похоже, меньше этих уродов плавучих не станет! Самое время линять.
— Но как линять, Костя? Я с этой автоматической кофеварки даже спуститься боюсь! — Я топнул ногой по жестяному боку автомата, тот ответил мне скорбным гулом. — Поблизости — ни одного выхода. А тот, возле которого Рыбин репетирует Сталинград, отрезан от нас десятками метров глубоководного ада. Предлагаю ждать, пока ситуация не переменится.
— Когда у Рыбина и его пацанов патроны кончатся — вот тогда начнутся настоящие перемены, — мрачно сказал Тополь. — А до того все будет так, как сейчас.
