Андрей Левицкий - Сердце Зоны
Четверо человек в полувоенной форме, с автоматами на изготовку, были уже рядом. Один, в коротком брезентовом плаще и пилотке, шел немного впереди.
– Капитан Глеч, – произнес Полковник, подняв руку. – Вы узнаете меня?
Они остановились. Тот, кого Солдафон назвал капитаном, опустил автомат.
– Я руковожу южной базой Долга, – продолжал Полковник. – Вы, насколько знаю, командуете северо-западной базой номер два. Обстоятельства привели нас сюда. Нам необходимо…
– Полковник, – произнес капитан. – Но… Но как вы… Ведь вы… мы вас уже только что…
Пока он говорил, остальные также опустили оружие. Вид у всех был ошарашенный.
– В чем дело? – резко спросил Полковник.
– Мы видели вас только что! – выпалил капитан. – Вас, именно вас! На центральной площади, севернее… Не знаю, откуда вы взялись, но вас убили эти, из Монолита…
– Монолит? – В голосе Солдафона, впервые на памяти Емели, была растерянность.
– Да. У нас тут… ну, вы же знаете, что произошло? Выброс, все перемешалось… Мы вдруг оказались неподалеку от лагеря монолитовцев. Весь наш лагерь переместился вместе с участком земли! Туман – стены тумана со всех сторон, потом он поредел, и мы увидели… В общем, началась стрельба. У нас тут вроде такой небольшой войны. Основная перестрелка завязалась на площади, мы отступили… И потом между домами появились вы. Мы заметили вас сверху, с крыш. Держались как-то странно, покачивались, будто слепой… Два монолитовца расстреляли вас почти в упор. Мы пошли в атаку, ну и отбили то место, где вы лежали. И узнали вас, Полковник. Вы мертвы, понимаете? Мертвы!
Глава 4
Технокапище
1
– Повтори еще раз, – сказал Болотник. – Где ты их видел? Ты точно знал этих людей?
Никита с удивлением глянул на него. Напарник оживился, на человека стал похож, а не на ходячего мертвеца. Макс начал жестикулировать – до того руки висели как плети и не шевелились, – в голосе появились интонации. Эти мертвые оборванцы очень заинтересовали его. Знать бы еще почему?
– Я ж не слепой, – ответил Пригоршня, присаживаясь на ограждение. – Там Касьян был. А потом мы еще мимо Бугра проехали. А до того Курильщика с Бородой видел. Ну и другие, которые тут на стенах висят… У некоторых знакомые лица, хотя как звать я не помню, видел, наверно, мельком где-нибудь в «Сундуке», у Курильщика, ну или в лагере каком-то. Да, и насчет Курильщика! – припомнив, он достал пачку сигар, вытащил одну, снял прозрачную целлофановую обертку, извлек «зиппу» и раскурил.
– Видишь?
Болотник шагнул к нему, протянув руку. Никита положил на раскрытую ладонь пачку, Макс рассмотрел ее со всех сторон, повертел в пальцах.
– Закуривай, – предложил Никита.
Болотник вернул сигары и сказал уверенно:
– Это Курильщика.
– Точно. И где я их взял, знаешь?
– Из кармана того человека, которого нашел в коридоре наверху?
– «Того человека»! Из кармана Курильщика.
– А зажигалка?
Никита протянул «зиппу», но спутник ее не стал брать, лишь скользнул оценивающим взглядом и кивнул.
– Убедился, да? Я ж говорю: это он там лежал.
– Курильщик не мог там лежать! – повысил голос Болотник, и Никита вновь с удивлением уставился на него. Вот как возбудился человек… что ж такое, почему его это так задело? Сам весь из себя такой таинственный, но не любит, когда происходит что-то, чего он не понимает… Но ведь в Зоне они. Здесь на каждом шагу что-то непонятное, пора бы привыкнуть. Да вот хотя бы сейчас: что это за место? Череп в электрощитовой, алтарь… А почему здесь сталкеры развешаны? Никита окинул взглядом стенку колодца. Мертвецов было много, платформа постоянно проплывала мимо распятых тел. И у некоторых знакомые лица…
Он поежился. Огромная вертикальная труба, к стенам которой пришпилены трупы сталкеров. Пригоршня многое видел, но это место казалось совсем жутким – мрачным, глухим, давящим. Кто-то собирает здесь сталкеров, убивает, развешивает… Что это за культ? Может, секта какая-то тут действует антисталкерская… Психов-то полно в Зоне всяких – она сама нормальных людей в психов медленно превращает. Все мертвецы висели спинами к бетону и будто провожали скользящую мимо платформу взглядами. Хотя у некоторых глаз не было – сгнили вместе с кожей на лице. Значит, давно висят. А вот другие казались свежими.
– Курильщик никак не мог быть в том коридоре, – повторил Болотник, и Никита повернулся к нему. Спутник переминался с ноги на ногу, похлопывал ладонью о ладонь. Капюшон он снял, дующий в трубе ветер шевелил ежик седых волос.
– Курильщик в баре оставался, когда мы с монолитовцами оттуда ушли. После этого он мог уехать, но сюда не успел бы…
– С монолитовцами? – перебил Никита. – Так Химик прав был, это они тебя наняли грохнуть нас?
– Они. Не грохнуть – уничтожить Черный Ящик. Хотя и вас тоже, но это… второстепенное задание.
– А что в нем? В Ящике?
Болотник мотнул головой.
– Не мог Курильщик в том коридоре лежать…
– А я тебе говорю – это он был! – рявкнул Пригоршня, выходя из себя. – Заладил: «мог – не мог»! Если я его видел? Лицо Курильщика, одежда, как он обычно одевается… Сигары – Курильщика, зажигалка – точно его, сам же видел: русалка с веером! Значит, что? Значит – это Курильщик был, и всё тут!
– А лицо?
– Чего? Я ж сказал – его…
– Нет, выражение лица обычное было?
– Что значит «обычное»? Обычное для трупа. Какое у трупа выражение? Да никакое.
– Эти… – Макс показал рукой вокруг. – Заметил, какие у них лица? Не испуганные, хотя их распинали. Они должны были от боли орать, дергаться… мучиться. И лица должны быть искаженными, хотя бы у некоторых. Приглядись: они все вроде спят.
Но Никите не надо было приглядываться, чтобы убедиться в правоте Болотника, он давно уже обратил на это внимание. И вправду создавалось впечатление, будто эти люди спали, когда их убивали. И те двое, в коллекторе, на которых он наткнулся, перед тем как появились морлоки, – они, конечно, дрались с ним и выдрой, но при этом лица у них тоже были отрешенные.
Пригоршня стукнул кулаком по ограждению и повернулся к Болотнику спиной.
– Не знаю! – рявкнул он. – Не понимаю, что это все означает!
Наступила тишина, только двигатель еле слышно рокотал. А потом Болотник вдруг заговорил – негромко, задумчиво:
– Много лет назад это было. Я под выброс попал. Вырубило, пришел в себя – совсем в другом месте. Тогда возле Темной долины был, а тут гляжу: почти под самой ЧАЭС нахожусь. Как туда попал во время выброса, чт́о меня перенесло с такой скоростью? Непонятно. Голова раскалывается, мысли в ней… вроде не мои. Забыл многое. Свое имя – и то не сразу вспомнил. «Маузер» не мог перезарядить! Как раз зомби напали, я троих застрелил, патроны закончились, знаю, что в кармане другие есть, а перезарядить не могу. Еле отбился от них, трубу схватил ржавую, черепа раскроил… Но они меня ранили сильно, в голову и плечо.
Никита слушал внимательно, не оборачиваясь; голос у Болотника был непривычно тоскливый, потерянный.
– Пошел оттуда – вокруг радиация, болота, монолитовские патрули бродят. А я без сил, раненый, истекаю кровью. Не знаю, как выбрался. Упал в болоте по дороге, заснул на кочке. Сны… очень странные сны. Такие, что вроде и не мне снятся. Во сне зеленое что-то, смотрит на меня… Просыпаюсь – из болота псевдогигант вылез. Собрался уже меня затоптать, я же ослаб, уползти не могу… Но тут понимаю: слышу я его. Не звуки, которые он издает, нет, – мысли слышу. Хотя какие у псевдогиганта мысли… Так, рефлексы одни. Но я вижу, что на них влиять могу. Подталкивать его, заставлять делать что-то. Он меня из того болота вытащил.
– Псевдогигант тебя спас? – поразился Никита.
– На спину взвалил и вынес. До края болота донес, там упал, сдох. Не обессилел, а это я у него в мозгу… слишком сильно покопался по неопытности, слишком противоестественные вещи его делать заставил. Поэтому у него… сломались рефлексы. Тело ведь из мозга управляется – дыхание, сердцебиение… Мы этого не замечаем, потому что все происходит на несознательном уровне. А я ему слишком сильно мозги повредил, когда заставлял себя тащить, против природы его пошел звериной, сломал сознание – и он сдох. То ли дышать разучился, то ли еще что… Но меня спас. Я сторожку на краю болота нашел, бинты в ней, лекарства какие-то старые, консервы… Оклемался, пошел дальше. Иду – одни места узнаю, другие нет. А в голове будто… будто сквозь копирку что-то проступает, что до того не мог вспомнить – проявляется. Сталкеры стали попадаться на пути, кто знакомый, кто нет, кто-то меня узнал – а я не узнаю его! И я иду! Склады прошел, Бар! – С каждым словом голос Болотника становился громче, резче, в нем вскипала ярость. – Дохожу до Темной долины!! И тогда… и там я…
Никита повернулся и увидел, что Болотник достал нож – тот самый, самодельный, со спиральной ручкой и узким клинком.
