Александр Голодный - Без права на жизнь
— Мне ли претендовать на наследство?
— Три года безоблачных отношений с наследницей тоже нельзя скидывать со счетов…
Мудрый Иосиф снисходительно и понимающе смотрит. Изображаю легкое смущение (главное, не переигрывать), вздыхаю.
— Уважаемый хозяин, я бы хотел узнать вашу цену за принесенные вещи.
— И?..
— И немножко поторговаться, конечно.
— Ах, молодой человек, торговля с вами доставила мне немало приятных минут. Не каждый, далеко не каждый, находит столь убедительные доводы и настолько уважает партнера. Но у меня есть встречное предложение. Я без разговоров дам вашу цену за принесенные вещи, а вы таки посмотрите оставшиеся часы. Легкость, с которой вы их ремонтировали, Серж, наводит меня на мысли, что там есть еще место для приложения ваших рук.
— Уважаемый Иосиф, но я не гарантирую, что смогу еще что-то сделать…
— Каждая отремонтированная вещь приятно отзовется в вашем кэше, Серж.
Все. Это деловое предложение. Похоже, что обо мне (точнее, о Серже) навели подробные справки, вычислены его затруднения, проанализированы желания и возможная причина потепления отношений с Еленой и возврата в холодный дом.
— Уважаемый Иосиф, я практически согласен, но даже теху нужны специальные инструменты и приборы.
— Я подумал так же, Серж.
На стол выставляются набор часовых отверток, электрический блочок с небольшими контактными гнездами и… классический тестер с жидкокристаллическим дисплеем. Резко ощущаю спиной рукоять револьвера. Если это провокация, брать будут сейчас. Прикидываю развитие событий. Свалиться под стол, выдернуть ствол, положить ворвавшихся. Перезарядиться и в зал. Протягиваю левую руку, беру тестер. Никого. Тестер, кстати, неотличим от привычных моего мира: дисплей, дисковые переключатели режимов. Напряжение, ток, сопротивление. Щелкаю переключателем. Никого. Хозяин абсолютно спокоен, смотрит с доброжелательным интересом. Похоже, все нормально. Правой переключаю прибор в режим измерения сопротивления с зуммером (именно это изображено на пиктограмме).
— Вижу, вы немного взволновались, молодой человек?
Да, уважаемый хозяин, если бы вы прочитали мои мысли, то тоже взволновались бы не на шутку.
— Очень непривычно, уважаемый хозяин, увидеть здесь столь специфичные вещи.
— Ну, что только не приносят в залог скромному владельцу маленького ломбарда…
Ага. Про «скромного» и «маленький» мне очень понравилось. Нажимаю кнопку включения. Никакого эффекта. Перещелкиваю в другой режим. Эффект тот же.
— Прибор не работает, Иосиф.
— Это точно?
— Абсолютно, уважаемый хозяин. Я уверен.
М-да, судя по легкому беззвучному шевелению губ, собеседник душевно кроет про себя матом неизвестного поставщика оборудования. Переворачиваю прибор. Два хитрых винта «под вилочку» на крышке аккумуляторного отсека. Выбираю пару подходящих отверточек (кстати, явное б/у), прикладываюсь… легко вывинчиваю. Второй… Аналогично. Отсек пуст. Показываю владельцу. Он уже овладел собой.
— Серж, с этим можно что-то поделать?
— Нужен работающий фонарик с аккумуляторами такого размера.
— Я сейчас.
Иосиф выходит, завожу руку за спину. Пальцы ложатся на рифленую рукоятку… Открывается дверь, входит хозяин с четырьмя разными фонариками. Встаю, помогаю.
Аккумуляторы подошли. Когда вщелкивал второй, услышал слабый пик. Переворачиваю. Дисплей ожил. Выключаю, ставлю и закрепляю крышку. Снова включаю прибор, проверяю. Работает. Измеряю напряжение на аккумуляторе, сопротивление светодиода фонарика.
— Теперь все нормально, уважаемый Иосиф.
— Серж, проверьте и это устройство.
Что это? Зарядник на пять гнезд для часовых аккумуляторов. В розетку его. Молчит. Почему я не удивлен?
— Эту вещь вам тоже подсунули неисправной.
— Да, Серж, в наше время очень сложно доверять людям.
— Особенно когда с этими людьми нет общих финансовых интересов?
— Вы меня правильно понимаете, молодой человек.
Разбираю зарядник, прозваниваю цепи. Да, так работать можно. Как мне не хватало тестера на свалке! Итог: мертвый предохранитель и КЗ сборки диодного моста.
— Уважаемый Иосиф, для ремонта этого устройства необходимо заменить детали. А для замены нужен специальный нагревающийся от электрической сети инструмент…
— Я знаю, какой инструмент нужен, Серж.
— Еще в комплекте должны быть две баночки. С веществом, которое при ремонте дает пахнущий древесной смолой дым…
— И плавящейся мягкой проволокой. Я пожилой человек, Серж, многое видел, поэтому знаю, о чем идет речь. Ты не мог бы проверить хотя бы оставшиеся часы?
Вот и все, я стал «ты». Фактически сделка свершилась.
— Разумеется, уважаемый хозяин.
Привычно потрошу все часы, проверяю аккумуляторы. Семь штук заряженных. Выбираю наиболее дорогие и прилично выглядящие хронометры, вставляю. Шесть заработали, кварцевые, в хромированном корпусе стоят. В сторону, пробую следующие. Пошли. Радиосинхронизации нет. Выставляю по своим наручным время, кладу перед хозяином.
— Если зарядить эти аккумуляторы (десятка полтора, не меньше), уважаемый Иосиф, то, вполне вероятно, заработают еще несколько часов.
Хозяин благосклонно кивает. Задумчиво глядит на принесенный мною на продажу кэш:
— Мой юный друг, ты ведь можешь отремонтировать не только часы?
С тяжким вздохом смотрю на дисплей кэша с пояса. Меня понимают без слов. Синхронизация, транзакция… Ого! Три тысячи. Проверка на вшивость?
— Уважаемый Иосиф, по-моему, вы ошиблись. Выплачено явно больше, чем стоят принесенные вещи.
— Любой (выделено интонацией) труд должен быть оплачен, дорогой Серж.
— Все равно очень много.
— Можешь считать это авансом, мой юный друг.
Все, меня тупо купили. Даже как-то стыдно. Знал бы приятный пожилой человек, КОГО он на самом деле покупает.
— Благодарю вас, уважаемый Иосиф. Поверьте — я постараюсь оправдать ваше бесценное доверие.
— Приятные слова, мой юный друг. Вернемся к теме: а что ты еще можешь отремонтировать?
— Я мог бы посмотреть кэши…
— Прекрасно. Ты ведь не очень торопишься, Серж? Предлагаю тебе сегодня разделить с нами обед. Обещаю, что будет вкуснее, чем в кафе.
— С благодарностью принимаю предложение, уважаемый Иосиф.
— Вот и замечательно. А до обеда вполне можешь заняться кэшами.
— Разумеется.
Мудрейший Иосиф использует красавицу-племянницу в качестве парализующего мужской интеллект оружия, посадив ее напротив меня, а сам сбоку задает очень тонкие и точные вопросы. Больше родни за столом нет, обед просто царский. Откровенно подъедаю вторую тарелку с парниковой редисочкой в сметане. Скромница Софа воспитанно и деликатно кушает, потупив глазки, но уж если иногда глянет… Просто теряешься и зависаешь, усмиряя эротических демонов.
— Серж, когда ты открыл в себе талант к ремонту?
— После коррекции, уважаемый хозяин.
— О, я столько слышала ужасного про коррекцию… Неужели все это правда?
Со скрежетом возвращаю гормоны на место.
— Думаю, милая Софочка, что в этих рассказах есть зерно истины. Полностью расписать процесс не могу, но… Представьте себе, что ваша голова становится проходным двором, в котором без разрешения хозяйничают посторонние люди. Они выворачивают наизнанку мысли и чувства, что-то убирают…
— Что-то добавляют…
— Да, уважаемый Иосиф. Очень много добавляют.
— Но ведь там используется гипноз и лекарства, человек все время спит…
Интересно, откуда такие данные?
— Да, но когда просыпаешься и понимаешь, насколько изменилось твое сознание и ты сам…
Старательно передергиваю плечами, изображая озноб. Лапонька сочувственно смотрит. Не надо на меня так смотреть! Опять зашевелились могучие демоны с эротическими гормонами наперевес.
— Коррекция была дорогая, Серж?
— Оплачивала Елена, но, по-моему, очень дорогая.
Поддавшись внезапному озарению, добавляю:
— По новой методике профессора Штейна.
— Эриха Штейна? Нашего Эриха Штейна?
— А он разве проживает у нас?
— Проживал в Сити, там великолепный особняк в центре города, рядом со зданием лабораторий. Но ведь он погиб в авиакатастрофе… Кажется, в прошлом ноябре.
— Да? Может, это другой Штейн?
— Нет, Серж. Эрих Штейн, профессор психологии. Софочка, вспомни, мы ведь были на похоронах.
— Да, дядя. Еще потеплело, была потрясающая процессия.
— М-да, молодой еще совсем был ученый. Моложе меня. Ты, Серж, видно, достался его ученикам.
— Да, наверное, уважаемый Иосиф.
— Серж, как ты открыл свои новые возможности?
— Очень странное ощущение. Уверен, что никогда не делал ничего подобного, но видишь чужую работу или вещь, и вдруг понимаешь, как все происходит.
