Юрий Иванович - Уникумы Вселенной – 3
Приостановившись на мгновение, отдышавшись и сообразив, что взбешенные колдуньи за ним не гонятся, Михаил помотал головой, стряхивая гипнотическое наваждение страха, и решил, что этой ночью его ноги в доме не будет. А утром он уйдет по дороге так далеко, что никогда больше с этими взбалмошными девицами не встретится. Понятное дело, что жалко было покидать такое удобное строение, уж он для себя бы выбрал скромную, уютную спальню, но разве против судьбы попрешь?
И все-таки мысли о должном комфорте мелькнули. Заскочив в одну из жилых комнат этажа, Кормилец загреб в охапку гору одеял и уже с ними поспешил к подсобному помещению, где монотонно гудел бесперебойно работающий дизель.
Вот только отойдя от дома метров на десять, парень почувствовал укол в районе затылка. Кое-как извернувшись, держа одеяла одной рукой, он второй выдернул из волос тонкую колючку, подобные которой растут на акациях. Только эта была длиной со спичку. Ничего странного (мало что на деревьях растет!), отбросил колючку в сторону и поспешил дальше. Тем более что поднялся ветерок, кроны деревьев угрожающе шумели и поскрипывали.
Уже в самом помещении тщательно подпер за собой дверь, расстелил одеяла в наиболее удобном, чистом уголке и, блаженно на них растянувшись, подумал:
«Догадаются эти тупые, озабоченные девицы орла покормить? С них станется забыть про птичку… Ох! А в затылке-то след от укола зудит. Надо будет с утра к деревьям этим тщательнее присмотреться, вдруг колючки на них ядовитые? Или сейчас встать и место укола промыть? М-да, долго получится… лень. Да и спать пора, сил уж нет».
Уже засыпая, он расслышал непонятный скрип на крыше, но припомнил, что там давно трутся ветки деревьев при сильном ветре, и, окончательно успокоившись, провалился в сон.
Да и сон ему приснился настолько дивный и приятный, что сразу заставил забыть обо всех горестях, недоразумениях и неприятностях прошедшего дня.
Снилась Пеотия, во всей своей красе и в необузданной страсти. Снилось, как они, свиваясь в единый клубок вожделения, катались по высокой траве, возле лесного озера, на поверхность которого падала пенистая струя небольшого водопада. Причем струя казалась такой чистой, манящей, сулящей прохладу, что разгоряченный Михаил не выдержал и стал упрашивать свою возлюбленную:
– Пеотия! Давай понежимся прямо в озере?
– Зачем? Нам и так хорошо! – отвечала богиня.
– Но я уже горю от страсти. Может, все-таки окунемся?
– Хорошо. Но чуть позже. А пока докажи, как ты меня любишь!
И он старался. Он доказывал. А когда пытался что-то сказать, ему мешали говорить девичьи губы, льнущие к нему с призывным поцелуем. Причем в те моменты на периферии сознания мелькало определенное недопонимание: «Как это Пеотия умудряется успевать везде?» Но то же сознание давало правильную подсказку: «Она же богиня! Ей доступно все!»
Вот только гул водопада постепенно наполнял тело таким желанием искупаться, что это стало намного сильней любой страсти или любовного желания.
– Воды! Я хочу в озеро! – шептал парень, уже чуть ли не изо всех сил противясь поцелуям и жарким объятиям. – Иначе я сгорю!
После таких настойчивых просьб богиня сжалилась и стала прикосновениями ладоней снимать жар с тела своего возлюбленного. Причем опять-таки ладоней оказалось гораздо больше, чем две, что только ускорило приятное охлаждение, помогло быстрее провалиться в нирвану удовольствия и блаженства.
Потом они опять занимались любовью. И вновь следовало охлаждение.
Проснулся Кормилец от порции прохладного ветерка, который прогулялся у него по лицу. И вначале подумал, что они так и уснули с Пеотией на лугу возле озера. Вот только гул водопада теперь стал какой-то странный, механический.
И только через минуту пришло понимание, что точно с таким звуком работает дизель. После чего стали возвращаться и другие воспоминания от дня накануне.
«Ага! Значит, я просто сплю возле дизеля! – пришло окончательное осознание в мозг. – А сон, где мы с Пеотией, – это всего лишь… Но тогда почему одеяло подо мной явно мокрое? И кто это меня так обнимает? С двух сторон?»
Глаза только широко раскрылись, как в их поле зрения попала громадная дыра на крыше. Именно оттуда и налетали порывы свежего воздуха. Именно оттуда и пришла самая главная опасность.
Да и дальнейшие осмотры по сторонам заставили господина Днепрянского чуть ли не завыть от бессилия и отчаяния. Дверь уже ничего не подпирало. Рядом стояли два полупустых ведра с водой и валялась куча мокрых полотенец. Ну а обнимали молодое, полностью раздетое мужское тело две бесстыжие обнаженные (кто бы мог в этом усомниться!) наездницы.
Совсем не к месту припомнилось Михаилу вчерашнее высказывание Валии, которое соответствовало земному «утро вечера мудренее». Ведь здесь и сейчас ни о какой мудрости или трезвом рассудке не могло идти даже речи.
«А ведь кошмар-то удался».
И Кормилец, вначале тихонько, а потом все громче и громче, стал смеяться как человек, воистину потерявший разум. И его смех на этот раз нисколько не был приятным или заразительным.
Глава восемнадцатая
Александр Броди
Еще продолжая пятиться по узкой щели, несущий большой парализатор Кгорбо зашипел:
– Откуда здесь столько петухов? У них что, миграция в теплые края началась?
– Кажется. Но судя по количеству, края теплые – это здесь, и эти залетные как раз с холодного края только прилетели.
– Тоже интересно, – задумался Броди, – с вечера они так сидят или на рассвете прилетели?
– Истинные охотники – ранние пташки, – хихикнул Лонгир и укорил своего товарища: – Ну и чего ты в них не пальнул? В любом случае даже если удар парализатора их не свалит, то основательно вспугнет и заставит ретироваться отсюда.
– Заряды батарей у нас не вечны, так что надо придумать, чем еще этих пернатых монстров припугнуть. Хотя бы тем же факелом, к примеру… О! Я сейчас! – Включив оружие, он вновь подался на выход и вскоре вернулся. – Думал, что показалось вначале, но так и есть! У одного петуха глаз затекший и заплывший. Так что это твой старый знакомый, Броди, пришел по твою душу да на твой запах.
Такое сообщение и развеселило археологов, и заставило насторожиться. Но факелы они стали готовить и зажигать со всей поспешностью. Вдобавок выглянувший наблюдатель доложил, что три петуха теперь уже не дремлют, топчутся у щели, и такое впечатление, что советуются, как им действовать дальше. По крайней мере, такое сложилось у Кгорбо мнение.
– Вроде и смешно, но кажется, они тебе мстить пришли. Тьфу ты, прилетели.
– Только этого мне не хватало!.. Пугать их надо, но вот чем? – Александр оглядывался по «берлоге».
– Пистолет бы, – в тон ему поддакнул Лонгир. – Они бы от одного звука выстрелов отсюда убрались.
– Ну, патроны-то у меня есть, но ведь с рогатки ими не выстрелишь. А начнем их здесь на плите греть, так сами больше и напугаемся, и пострадаем. Разве что, перед тем как ткнуть факелом в глаз, на смолу патрон приклеивать?
– А что! Может и подействовать! – обрадовался второй факелоносец, и тотчас одна пистолетная обойма оказалась у него россыпью в кармане походных шорт. Еще и совет дельный дал, нарывая кусочки тряпочек: – Вот, это чтобы пальцы не обжечь о раскаленную смолу. Макаем да так патрон с тряпочкой в навершии факела и оставляем. Хорошо должно прилипнуть.
В это время отчетливо послышалось, как поверху стали топтаться массивные туши. Причем они не просто топтались, а своими огромными, клиноподобными когтями пытались разрыть под собой обломки и слежавшийся за года мусор.
– Вот твари! Да так они в мою обитель просто провалятся! – запаниковал землянин. – Кот не добрался, так эти бульонные кубики достанут! Кгорбо, стреляй!
– Ну не отсюда же! – возразил желлатук и опять подался на выход.
За ним поспешили и Александр с Лонгиром, захватив по четыре факела, хотя и понимали, что при спешном отступлении они будут мешать друг другу.
Если бы представилась возможность просто пересидеть чуток, а потом разойтись с пернатыми миром, то археологи так бы и поступили. Все-таки батареи поберечь стоило, мало ли какие твари нагрянут и в каком количестве. Но раз птички-переростки с такой настойчивостью решили добраться до своего обидчика, следовало их проучить раз и навсегда. Да и задумка с пулями, прилепленными на горячую смолу, могла сработать. Пусть в пятидесяти процентах, но это будет вполне эффектно.
Первым, прикрываясь остатками стены, на бруствер выбрался Кгорбо. А как только у него за спиной оказались оба его коллеги, выдал три максимальных по силе импульса из парализатора. Причем старался нанести по удару в голову каждому из троицы петухов. Оказалось, что и эти монстры падать сразу же лапками кверху не собирались. Некоторое онемение им по куриному мозгу ударило, но они все-таки с грозным кудахтаньем стали разворачиваться. А потом, пусть и не в привычной для них скоростной манере, явно переваливаясь с ноги на ноги да пошатываясь, все-таки двинулись к намеченным для завтрака жертвам.
