"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Стоило войти, как навстречу выбежал расторопный мальчишка-слуга. Его семья погибла после нашествия Серой Хмари, что приключилась три года назад, и Хадар подобрал Монка на улице в прямом смысле этого слова. Тот сидел, прижавшись боком к ограде дома Хадара. Ещё не этого дома, поскромнее, в худшей части города. Хадар сперва принял его за собаку. Он никогда не любил детей, но вид этого маленького скелетика заставил остановиться. Хадар будто увидел себя много лет назад. Он жестом поманил мальчишку за собой, и тот побежал, пошатываясь от голода. Потом, глядя, как он жадно хватает куски, пряча один за щёку, другой за пазуху, Хадар подумал, что ему давно не мешало бы иметь личного слугу. И не ошибся с выбором. Монк оказался смышлёным малым. Всегда держал одежду Хадара в чистоте и с недавних пор, совершенно освоившись, начал покрикивать ломким голосом на кухарку с горничной.

— Вы бы хоть немного приструнили его, господин, — вздыхала порой кухарка Донна. — Совсем наглеет стервец. Нану (горничную) замучил совсем, бедная девочка только и плачет от его шуток.

Но Хадар только посмеивался. Растёт, мальчик, мужчиной становится — хорошо.

Сев на резной стул у двери, Хадар вытянул ноги, чтобы мальчишке было сподручнее снять с него сапоги. Вся мебель в нём была сделана на заказ из белого дерева, которое росло только в Лесу. Очередь на новый стул занимали за несколько лет, а из белого дерева мебель стоила столько, что обычные горожане не могли о ней даже мечтать.

Доставлять древесину в города можно было только на праздник Вилла. Тогда в течении недели Купол не закрывался, река сильно мелела; между Элсаром и Лесом появлялась дорога, по которой тащили брёвна.

— Господин, вас ожидает один… лодочник, — мальчишка слуга состроил презрительную гримасу.

— Кто? — переспросил Хадар.

Что может понадобиться от него, старшего агента, какому-то лодочнику?

— Простите, я пытался его выгнать, но он не ушёл, — зажав сапоги в обеих руках, Монк смотрел на него снизу вверх. — Сказал, что его зовут Вишневский, и вы обязательно его примите.

Хадар удивлённо поднял брови. Вишневский пришёл сам?! Никак сегодня день чудес.

— Это фамилия, — машинально поправил он слугу.

— Так что, звать? — спросил Монк. — Он ждёт в комнате прислуги.

— Да, зови, — Хадар потрепал его по гладкой щеке, и мальчишка расцвёл. — И принеси мне выпить.

Он подумал, не приказать ли принести кружку для Вишневского, но решил, что не стоит. Тем более, тот с вероятностью в сто процентов, откажется пить.

Поставив сапоги Хадара у порога, слуга ушёл. Слушая, как его шаги затихают в глубине дома, Хадар пригладил волосы и поправил воротник серого френча. Это было странно, но он чувствовал волнение. И ведь как странно, как раз сегодня он вспоминал Вишневского. Вот уж действительно ничего не бывает просто так. В глубине дома послышались голоса: мальчишечий Монка и взрослый — мужчины. За девять лет, прошедших с их последней встречи. Хадар успел забыть голос Вишневского.

«И всё же, что ему нужно?» — подумал он.

Раздались приближающиеся шаги, и в комнату едва ли не вбежал — лишь бы быть первым — Монк. За ним, пригнув голову, чтобы не удариться о низкую притолку, вошёл Вишневский. Он даже не посчитал нужным снять грязный плащ лодочника и заросшие тиной сапоги. Хадар отметил, что он стал таким же, как все лодочники: работягой с обветренным лицом и загрубевшими мозолями на ладонях. А ведь когда-то подавал перспективы… Было время, когда Хадар даже побаивался с его стороны конкуренции. Но всё сложилось так, как сложилось.

— Давно не виделись, — бросил Вишневский вместо приветствия.

Хадар улыбнулся:

— Мягко сказано. Не буду скрывать, удивлён, — он повернулся к слуге, напомнил: — Монк, выпить.

Мальчишка сорвался с места и выбежал из комнаты.

— А ты сильно изменился, Вишневский, — начал Хадар. — Встреть я тебя на улице…

— Вишневский остался в Башне, — перебил лодочник. — Меня зовут Гай.

Хадар сел на стул и положил ногу на ногу.

— Почему Гай? — спросил он.

— Нравится Брэдбери[1] — он осклабился: — Надеюсь, обмен любезностями закончен, и вальс с хозяином дома мне танцевать не придётся?

Хадар развёл руками:

— Хочешь сразу перейти к делу, изволь.

Вишневский потёр лоб знакомым движением: он всегда так делал, когда волновался.

— В Башне появилась новая мокрозява, — сказал он так осторожно, будто ступал по тонкому льду.

А, так вот в чём причина. Конечно, Хадар знает про новенькую, хотя лично ещё не видел. Но слышал, что такой сильной энергетики давно ни у кого не было. За один сеанс она откукрила столько воды, сколько обычно откукривали семеро мокрозяв. Конечно, надо учитывать, что в большинстве мокрозявы истощились, но тем не менее.

Ну и одно то, что ей удалось сбежать от лодочника, добраться до города, прошмыгнуть мимо стражи на городской стене и спрятаться в Весёлом доме — впечатляет. Выдали мокрозяву шлюхи. Кстати, надо не забыть проследить, чтобы стражей, проворонивших её, взгрели как следует. Совет старейшин тратит немерено камней на содержание этих дармоедов, и что? Какая-то девчонка без подготовки и связей смогла легко попасть в охраняемый город. А если такую задачу поставят перед врагами Элсара? В город войдёт армия? Однозначно, нужно устроить стражам показательную экзекуцию на площади.

А Вишневский, получается, и есть тот самый лодочник, который её выловил. Любопытно… Наверняка, пришёл повышенную плату просить.

— Новая мокрозява? — делано удивился Хадар. — Ты уверен? Я об этом не слышал.

— Твоё упущение, — оскалился Вишневский.

— Но это же здорово! Когда у нас в последний раз появлялись мокрозявы?

— Давно.

— Я бы сказал, катастрофически давно.

В комнату вошёл Монк. В руках у него был поднос, на котором стоял бокал красного вина.

— Ваше вино, господин, — почтительно сказал он.

— Спасибо, Монк, — Хадар взял бокал и махнул слуге рукой. Мол, оставь нас.

Вишневский наблюдал за ними с кривой усмешкой.

— Хорошее вино, — сказал ему Хадар и пригубил напиток. — В позапрошлом году на винограднике большой урожай. Мне удалось заполучить одну бутылочку. Теперь наслаждаюсь. Кстати, будешь?

— Нет.

Что же, как он и думал.

— Да, мокрозявов появляется всё меньше, — задумчиво произнёс Хадар, разглядывая напиток на свет. Он имел тёмно рубиновый цвет и, казалось, мерцал. — Я вспоминаю тучные годы, когда сам очутился здесь или чуть позже, когда вынырнули вы с Даной. Нас тогда было много, даже очень много. Хранители отбирали самых лучших, выносливых, а остальных пускали на кукры. Сейчас всё изменилось: приходится цепляться за каждого хилого мокрозява, пытаться выжать из него хоть самую плохонькую дозу, — он вздохнул: — Куда катится этот мир, Виш… Гай.

Гость молчал.

— Впрочем, помнится, именно этого ты и хотел, — заметил Хадар. — Чтобы мокрозявы перестали кукрить.

Вишневский смотрел на него тяжёлым взглядом.

— Недалеко время, когда они растворят свою память в водах Мёртвой реки, — продолжил Хадар. — Кукрить будет больше некому, и азарцы вымрут. Останемся только мы, «понаехавшие», — он хохотнул. — Мечты сбываются, а, Вишневский?

Тот хотел что-то сказать, но сдержался. А Хадар вспомнил, что после казни его выходила азарка. Та самая травница, которая когда-то придумала выводил. Кажется, после победы в турнире мокрозявов, Вишневский к ней вернулся. Теперь понятно, почему смерть всех азарцев от неоткукренной воды уже не кажется ему привлекательной. Хадар улыбнулся и сделал глоток вина: вот так всегда — личное перевешивает и приоритеты меняются. Надо собрать побольше информации о Вишневском, что и как у него сейчас. Тогда можно строить более конструктивный разговор. Хочется знать, что Вишневский на самом деле думает о происходящем на Азаре, и в особенности — что ему известно. Ведь он лодочник, мотается между островами, многое слышит, видит.

— Предлагаю вернуться к разговору о новенькой мокрозяве, — сухо сказал гость.