Шатун - Трофимов Ерофей

– Вам доктор про лекарство сказал или племянница его? Только не врать мне, – жестко спросил Руслан, глядя ему в глаза.

– Девка, – судорожно сглотнув, еле слышно признался купец.

– Прибью паскуду, – прошипел Шатун, зверея.

Ситуация была аховая. Откажи он сейчас, у человека будет сломана вся жизнь. А согласись, к нему очень скоро выстроится очередь из страждущих, и не факт, что пенициллин в данном случае поможет. Для лечения подобных заболеваний обычно применяли антибиотики более сильные.

– Не откажи, сударь, – снова взмолился купец, по-своему восприняв его злость. – Только скажи, сколь еще денег надо.

– Не в деньгах дело, – мотнул Руслан головой. – Лекарство это новое. Еще толком не испытанное. И для вашей болезни, любезный, может и не подойти. Не опробовано оно на такой случай. Вот и получается, что обманула она вас.

– А как же те двое? – растерянно пролепетал купец, бледнея. – Их-то излечил быстро.

– То и было испытанием, – вздохнул Шатун. – Я прежде хотел его на животных испробовать, да вышло так, что эта балаболка дяде своему рассказала. Тот и упросил меня испробовать. Все одно не жильцы они были. Вот и получается, что лекарство то только на двоих и испробовали. А для широкой публики этого мало. Опасно это, любезный. Кто его знает, как тело ваше лекарство то примет. Может, и излечит, а может, так и совсем убьет. Не могу я так рисковать.

Купец крепко задумался. Руслан, высказавшись, тоже молчал, ожидая его решения и очень надеясь, что незваный пациент отправится к обычному врачу. Лечиться местными способами. Как назло, память подкинула информацию, что сифилис в этом времени не лечился, и смертность от него была не такой и маленькой. От эпидемии спасал только консерватизм местного общества. Неожиданно купец сгреб свою бороду в горсть и, перекрестившись, решительно заявил:

– Будь что будет. Согласен. Лечи, сударь.

– Так дело не пойдет, – тут же ушел в отказ Руслан. – Извольте, любезный, к стряпчему, бумагу у него оформить, что сами, без моих уговоров, на испытание нового лекарства согласиться решили. Чтобы не приведи господи, ежели случится чего, наследники ваши ко мне претензий не имели. Без такой бумаги и разговора не будет. Сами понимаете, ваше слово, это одно, а решение наследников ваших, совсем другое. Мне скандалы на пустом месте не нужны.

– Умно, – оценил купец. – Добре, будет тебе бумага.

– И не забудьте указать, что знаете, что лекарство новое, и что действие его на болезнь никому не известно, – тут же добавил Руслан, пытаясь сделать все, чтобы заставить гостя отказаться от препарата.

– Вот ведь задал задачу, – окончательно расстроился купец.

– Так чего проще, – пожал Руслан плечами. – Найдите толкового врача, да лечитесь, как он скажет. И риска меньше, и точно знать будете, чего ждать.

– Подумаю, – помолчав, вздохнул купец. Снова боднув воздух, он сунул пакет с деньгами во внутренний карман и, развернувшись, тяжело затопал к выходу. Руслан же, проводив его взглядом, приказал казакам заложить коляску. Спустя час он решительно вошел в здание больницы и, поднявшись на второй этаж, громко постучал в дверь врачебного кабинета. Не дожидаясь ответа, он толкнул створку и, войдя, с порога спросил, жестко глядя на растерянно оглянувшегося врача, спросил:

– Где ваша племянница, милейший?

– Ваше сиятельство! Что случилось? – икнув от неожиданности, испуганно спросил врач.

– Эта девица посмела распустить слух о том, что у меня имеется панацея от всех болезней, при этом заранее зная, что препарат еще не испытан. Извольте объясниться, сударь, раз уж отвечаете за нее, – потребовал Руслан.

– Одну минуту, – с трудом взяв себя в руки, попросил врач. – Присаживайтесь, ваше сиятельство. Я сейчас ее позову, и мы все обсудим.

Выскочив из кабинета, он куда-то убежал. Вздохнув, Руслан подошел к окну и, сложив руки на груди, задумался, глядя во двор. Вся эта история его злила. И прежде всего, он злился на себя самого. Распустил язык, а теперь пожинает плоды собственной несдержанности. Но ему и в голову не могло прийти, что девчонка кинется спасать весь мир, даже не подумав о том, что препарат еще даже не опробован. Тем более что все сказанное было подано ей как только начало эксперимента.

Вошедший врач за руку втащил девчонку в кабинет и, силой усадив на стул, возмущенно спросил:

– Кто тебе дал право распускать слухи о том, что тебе не принадлежит?

– Но, дядюшка! Вы же видели, как один укол вернул двоих почти с того света. Такое лекарство должно быть доступно всем. И богатым, и бедным, – тут же завелась девчонка.

– Сударыня, а вам никогда не говорили, что одно и то же лекарство может быть и лекарством, и ядом? – желчно поинтересовался Руслан. – Для одного оно может быть избавлением, а для другого смертью. Вы же знаете, что препарат еще толком не испытан. Что его побочные эффекты неизвестны, но вы с упорством обреченного продолжаете трепаться о нем на всех углах. Кто дал вам такое право? Кто просил вас об этом? Какое вам вообще дело до того, чем я занимаюсь и что изобретаю?

– Такое изобретение должно принадлежать всем, – тупо повторила девка, упрямо набычившись.

– А с чего вы взяли, что я собираюсь его скрывать? – зашел Руслан с другой стороны. – Но не испытанный толком препарат я просто не имею права использовать для лечения людей. А на это нужно время. Вам легко рассуждать. Ведь вы ни за что не отвечаете. А всю ответственность в случае беды буду нести я. Но вас ведь это не интересует. Главное, это удовлетворить ваши личные амбиции, – презрительно фыркнул парень. – Вы осчастливили людей, объявив о новом лекарстве, а в остальном… умыли руки. Сложности вас не касаются.

На последней фразе девица, потупившись, всхлипнула.

– Я… я не подумала… – прошмыгала она, утирая глаза ладонью.

– Конечно, не подумали. Вас же не касается. На каторгу, случись беда, я пойду, а не вы, – все так же презрительно добавил Руслан.

– Ваше сиятельство, прошу вас, – взмолился врач, заламывая руки.

– Успокойтесь, сударь. Я не собираюсь тащить ее к мировому и требовать какой-то сатисфакции, но я настоятельно требую, чтобы она и думать забыла об этом препарате. Все, что будет с ним дальше, ее никоим образом не касается. И если я еще раз услышу, что она смеет распускать слухи о его наличии, простым разговором дело не закончится. Это я вам обещаю, – зловеще закончил Шатун.

– Верочка, ты немедля должна дать слово, – подскочив к племяннице, потребовал врач.

– Но, дядя! Это же жизни множества больных, – вскинулась девчонка.

– Вот ведь дура, – не удержавшись, фыркнул Руслан. – В общем, так, – двинувшись к двери, добавил он, – услышу еще хоть раз, что кто-то про этот препарат узнал, сделаю все, чтобы вас обоих больше никуда работать не приняли. В лучшем случае. А в худшем оба на каторге сгниете. Был бы человек, а статья найдется.

– Но это нечестно! Нечестно! – взвыла девка пароходной сиреной.

– Нечестно обещать людям помощь и обмануть их. Еще раз повторю. Препарат не опробован. Его действие на человеческий организм толком не известно. А значит, применять его я пока не имею права. Или вы думаете, что я заставил вашего дядюшку подробно описывать все течение болезни после укола из собственной вредности? Чтоб вы знали, это называется клинические испытания. А самое главное, препарат этот очень сложен в производстве.

– Вы же каждый день в лаборатории работаете, – тут же попыталась поймать его на слове девица.

– А кто вам сказал, что это единственная моя работа? – пожал Руслан плечами. – И вообще, чем я занимаюсь и что придумываю, вас не касается.

– Верочка, его сиятельство правы, – воспользовавшись паузой, вступил в разговор врач. – Мы действительно сильно рисковали, применяя лекарство, о котором и сами ничего толком не знаем. Это действительно может закончиться каторгой. Поэтому я тебя очень прошу, забудь пока обо всем и молчи. Не сомневаюсь, что придет время, и князь сам обнародует свое изобретение. Ведь так? – повернулся он к Руслану.