Алексей Корепанов - Прорыв
Все увиденное заставило Шерлока Тумберга озадаченно пощипать усики. Создавалось впечатление, что тут кто-то есть. Никаких сведений о том, что Обер живет не один, у посткапитана не было, и ему вдруг представилось, что азеведец каким-то образом вернулся сюда и сейчас возится где-нибудь в гараже… а студентка Эннабел хлопочет на кухне. Картинка была такой яркой, что следователь тряхнул головой и принялся отыскивать взглядом звонок или какое-либо еще сигнальное устройство. Но ничего не нашел. Он медленно повернулся на месте — с двух сторон возвышались деревья, с третьей была пустынная улица. Над головой что-то постукивало в ветвях короткими сериями — то ли зверек, то ли птица. Шерлок еще раз потрогал усики и проскользнул в калитку. Посматривая по сторонам, неторопливо направился к дому. Остановился у крыльца и негромко позвал, шаря взглядом по непрозрачным снаружи окнам:
— Эй… хозяева!..
Слова канули в тишину, поскольку стук в ветвях прекратился.
— Эй!
Ни шороха, ни движения.
Вот тут-то и можно было бы уйти, но следователю не позволил это сделать его цепкий взор. Дверь дома стояла чуть-чуть не вровень с дверным косяком, словно ее закрыли не до конца. Прикрыли, но не заперли. Мог ли хозяин податься за тридевять планет, оставив жилище незапертым? Или тут так принято? Или Обер живет все-таки не один?
Шерлок медленно, оглядываясь, поднялся на крыльцо. Вновь не обнаружил звонка и постучал в дверь согнутым пальцем. Подождал, прислушиваясь, и постучал еще раз, уже громче. Опять прислушался, ничего не услышал — и наконец, бросив взгляд на улицу за забором, осторожно надавил на дверь ладонью. Она открылась с легким шорохом и, хотя Тумберг уже убрал руку, продолжала движение до самой стены. Прихожей в доме не было — посткапитан оказался на пороге просторной, с высоким потолком, комнаты, даже зала. Он занимал, пожалуй, весь первый этаж и кое-где был разделен дощатыми перегородками, метра на полтора не доходившими до потолка. Стол… массивные табуреты… диван… Мебели было немного, свободного места хватало, и разбросанные тут и там всякие бытовые вещи позволяли сделать вывод о том, что Обер не уделял слишком много внимания поддержанию порядка. Или это порезвились тут его гости. Единственное, что было необычным, явственно выделяясь из обстановки, находилось в трех метрах от двери, наискосок, слева от застывшего на пороге Тумберга. В первый момент следователь даже подумал, что видит пропавшего Уира Обера, но тут же сообразил, что это голограмма, и лицо высокого, за два метра, плечистого мужчины ему незнакомо. Объемное изображение словно висело в полуметре над досками пола. Да, незнакомец был похож на Обера, только выглядел лет на десять моложе, не имел бородки, и желтоватые волосы не доставали до плеч. Несомненно, голограмма запечатлела образ кого-то из родственников Обера. Отца, каким тот был когда-то? Деда? Брата? От шеи до пят этот сапиенс, расставивший ноги на ширину плеч и уперший руки в бока, был закован в багровый, цвета человеческой крови, цельный костюм. Весьма похожий на броню полицейских, которую Тумберг не только не раз видел, но и надевал. В деталях, конечно, различий было немало, но общее сходство явно имелось. Под левой ключицей выделялось изображение. Хоть и составляли его черные линии, но оно словно светилось — такой свет, наверное, могло бы давать черное солнце. Поставленный на один из углов ромб, расходящиеся в четыре стороны перпендикулярно друг другу стрелки… Если бы Шерлок Тумберг отправился вглубь Пузыря вместе с Дарием Силвой и Тангейзером Диони, он увидел бы на извлеченном супертанком из земли обломке точно такой же рисунок.
Но Шерлок ничего не знал ни о Пузыре, ни об этих двух танкистах.
И еще в доме присутствовал легкий запах — нельзя сказать, что неприятный, но какой-то непривычный. Как-то не стыковался он с вполне обыкновенным интерьером, навевая мысли о каких-то иных диковинных мирах, где обоняние является основным средством передачи информации. А может, это был порошок от моли местного производства.
— Эй, кто-то есть дома?! — уже чуть ли не во весь голос крикнул Тумберг, не переступая порог. Не имел он на это никакого права.
Вновь не дождавшись ответа, он закрыл дверь — плотно, до конца, — спустился с крыльца и вышел из владения Уира Обера. Азеведец ни в чем пока не обвинялся, и находиться на его территории без согласия хозяина было делом непозволительным.
Выйдя за калитку, Шерлок пустился в обратный путь. Прошел мимо «Нико-бара», взлетно-посадочного пятачка, пересек центральную площадь и погрузился в прохладу коридоров местной администрации. Может быть, там добавят хоть какие-то штрихи к блеклому портрету Уира Обера…
…Увы, его ожиданиям не суждено было сбыться. Здешние чиновники ничего не могли сказать о личности азеведца, кроме уже известной Тумбергу информации о пожертвовании на реконструкцию храма. Заглянул он и в дангоберский полицейский участок, где скучал за столом одинокий капитан. Он тоже не смог сказать ничего нового об азеведце. А когда Шерлок поведал о приоткрытой калитке и не запертой двери жилища Обера, широко улыбнулся и пояснил, что здесь у всех есть все, что нужно для нормальной жизни, и самой крупной кражей последних лет можно считать совершенный тройкой младшеклассников набег на огород какого-то местного жителя. «Хотя у каждого из них во дворе растет то же самое, — сказал капитан и философски добавил: — Чужое всегда лучше кажется. Возьмем, к примеру, чужую жену…»
Чужую жену Шерлок брать не стал — у него и своей-то пока не было, и распрощался с коллегой, служба которого протекала, судя по всему, не очень обременительно. Упоминание о жене навело его на мысль о Мирилинте — сейчас, пребывая в бездействии, он мог бы спокойно поговорить с ней, но… не хотел он с ней говорить. Он же ведь сказал, что будет занят, и начнутся вопросы: а почему ты звонишь, а как же дело, а может, ты совсем не теми делами занимаешься? И так далее.
Осмотрев снаружи и внутри храм Светозарного Нико и побродив по магазинам, Тумберг решил, что время настало, и зашагал к «Нико-бару». Действительно, за столом под деревом уже сидели двое мужчин с загорелыми чуть ли не до черноты лицами и пили пиво. Но это были не те, кто пришел сюда после рабочего дня на комбинате — судя по прислоненным к стволу удочкам и слабо шевелящимся пакетам на земле, они недавно проводили время у реки. Посткапитан зашел в безлюдное заведение и заказал у миловидной молодой женщины, которая задумчиво протирала посуду за стойкой, нечто, не претендующее на звание ужина: тарелку салата и рекомендованные барменшей сушеные грибы. «Это из нашего леса, — пояснила она. — Самые что ни на есть экологически чистые. Их и к пиву хорошо, они с солью, и к более крепкому». Следователь взял и пиво, и «более крепкое», выбрав из полусотни названий водку «Чуприяновскую» — о ней когда-то положительно отзывался отец. Хоть Шерлок и принимал гаситель, но чрезмерно потчевать себя водкой не собирался. Она была нужна для того, чтобы разговорить местных. Если те, конечно, разговорятся, и им будет что сказать о живущем на отшибе Обере. И если они вообще пьют водку «Чуприяновскую».
С подносом в руках посткапитан спустился с крыльца и нерешительным шагом направился к столам, словно раздумывая, присесть ли к рыбакам или устроиться в сторонке. Как он и рассчитывал, любители рыбалки заметили его сомнения, и один из них приглашающе махнул рукой:
— Давайте к нам, втроем веселее будет.
Тумберг с готовностью принял предложение. Поставил на стол тарелки, графинчик с водкой, банку пива и стаканы, сел — рыбаки оказались по обе стороны от него.
— Наверно, зря взял двести пятьдесят… — задумчиво сказал посткапитан, крутя в руках емкость с «Чуприяновской». — Пожалуй, одному многовато будет…
— Многовато! — хохотнул рыболов с довольно длинной седовато-черной узкой бородой, не без изящества завитой кольцами. — Да такая доза только для разгону. Верно я говорю, Фанек?
— Истинно так, — подтвердил его бритоголовый товарищ, держа в руке кружку и взбалтывая пиво. — Для массажа желудочного органа.
Только сейчас Тумберг заметил, что оба дангоберца уже изрядно пьяны.
«Ну, да, они же на рыбалке были, — подумал он. — Так что ничего удивительного».
Кажется, бородач наконец понял, к чему клонит Шерлок.
— Хотя если с непривычки, то лучше не рисковать, — сказал он. — Тем более «Чупря», она хоть и мягковата, но пробирает знатно. — В нем чувствовался дока.
— Так может, поддержите? — тут же предложил Тумберг. — Сейчас я посуду принесу.
— Зачем нести? — Кряжистый бритоголовый Фанек извлек из-под стола сумку, порылся в ней и со стуком поставил на стол складной стаканчик. Синхронно такую же операцию со своей сумкой проделал и бородатый. — Все свое ношу с собой, как говорили древние.
