Александр Александров - Следователь (СИ)
- Ты этого не сделаешь, – задушено прошептал Френн, хватаясь за щеку, словно у него внезапно случился приступ зубовной боли.
- Еще и как сделаю. А теперь разрешите, господин старший инквизитор… – Смайл широким жестом указал на дверь.
- Винсент, – Фигаро покачал головой, – я думаю, что это не самая лучшая мысль. Давайте сделаем так: я войду туда сам, а через пятнадцать минут – если, конечно, мне не взорвут голову – позову Вас. А там решим, что да как.
- Хорошо, уговорили, – Смайл зло кивнул и скрестил руки на груди. Было видно, что он готов проторчать под дверями «Киски» хоть всю ночь. Следователь ободряюще улыбнулся жандарму и увидел, как Френн едва заметно кивнул. На лице инквизитора явно читалось облегчение.
- Что ж, – сказал он, – раз так…
Он пожал плечами, развернулся на каблуках и зашагал прочь. Фигаро проводил его взглядом и покачал головой.
- Зря Вы его так. Он, конечно, истерик, но переживает за Вас по-настоящему.
- Я знаю, – на лице Смайла проступило отвращение. – Это-то и есть самое ужасное. Вы не знаете, каково это – родится в семье инквизитора и колдуньи. Они меня своей любовью в гроб, в могилу… Э-э-эх! – он безнадежно махнул рукой. – Идите, Фигаро. А то я психану и вломлюсь в это долбаное кафе, размахивая револьвером.
Следователь кивнул и открыл дверь.
…В этот час «Киска» еще пустовала. Где-то играл патефон, трепетали огоньки свечей в канделябрах, сонно посвистывали решетки отопления. За стойкой гарсон протирал бокалы чем-то похожим на несвежее полотенце; на кухне звенела посуда.
Следователь осмотрелся.
В дальнем углу, как раз под большим эстампом, изображающим ночной город, за столиком сидела парочка: женщина средних лет и импозантный мужчина в дорогом бежевом костюме. Дамочку Фигаро видел впервые, но джентльмена благородной наружности узнал сразу: его портрет художник местной жандармерии набросал по описаниям свидетелей с точностью фотомашины.
Это, вне всякого сомнения, был Валерий Вивальди, псионик, эсквайр и убийца. В настоящий момент он был занят тем, что ел мороженное из широкого стаканчика, пил лимонад и весело болтал со своей спутницей.
Следователь нахмурился. В его планах не было места всяким посторонним дамочкам, пусть даже и весьма миловидным. Неужели Вивальди промыл мозги какой-то местной крале и поселился у нее? Это казалось вполне вероятным, но отнюдь не облегчало Фигаро его задачи.
Он вздохнул. Отступать было поздно. Дамочки там, или не дамочки – сейчас тот, кого сбившись с ног, искала городская жандармерия во главе с Винсентом Смайлом (и, как оказалось, местная Инквизиция во главе с его папочкой) сидел в двух саженях от следователя. Поэтому Фигаро снял шляпу, привел остатки волос в некое подобие порядка, и, подойдя к столику Вивальди, присел рядом с его спутницей.
На него уставились две пары глаз: удивленные женские и внимательно-настороженные мужские. Спутница Вивальди смотрела на следователя, растерянно улыбаясь; псионик же буравил Фигаро взглядом так, словно хотел просверлить в нем дырку.
Следователь вздохнул, улыбнулся, пожал плечами и сказал:
- Для начала я хотел бы извиниться за столь наглое вторжение. Мне, право, не хотелось портить вам ужин, но, боюсь, сделать это придется. Просите, мадам, – он повернулся к светловолосой даме, – но мне нужно серьезно поговорить с Вашим спутником.
- Кто Вы такой? – голос Вивальди был холоден, как вода в проруби.
Фигаро сунул руку во внутренний карман и достал удостоверение. Раскрыл его и показал псионику.
- Я младший следователь Департамента Других Дел. Меня зовут Александр Фигаро; я работаю в отделе особо тяжких. В настоящий момент я, совместно с представителями местной власти, расследую дело, в котором Вы, господин Вивальди, проходите как главный подозреваемый.
- И в чем же меня подозревают? – псионик нахмурился.
- Убийство. Ментальное насилие первой степени. Использование псионических способностей в преступных целях. Там длинный список, – следователь махнул рукой.
Глаза Вивальди сузились. Он внимательно посмотрел на Фигаро, словно высматривая в его глазах мелкую соринку, при этом слегка подавшись вперед. Следователь почувствовал что-то вроде легкого головокружения, которое сразу прошло, а псионик внезапно скривился, словно запустил зубы в недоспелый лимон. На его лице промелькнуло отвращение.
- Господи, Фигаро! Чем Вы обдолбались?! – Вивальди помотал головой и одним махом допил остатки лимонада из стакана.
- Хотели спалить мне мозги? – на лице следователя не дрогнул ни один мускул.
- Не имел ни малейшего желания, – Вивальди поджал губы. – Просто хотел немного подсмотреть, не врете ли Вы.
- А потом?..
- Потом? Ну, почистил бы Вам память и отправил восвояси. Вы же не из Инквизиции, а потому вряд ли горите желанием пристрелить меня на месте.
- Не горю, – Фигаро отрицательно покачал головой. – Но я вынужден Вас арестовать.
- Ух, ты! – Вивальди ненатурально хохотнул. – Знаете, Фигаро, Вы мне удивляете. Даже больше: Вы меня поражаете! Те, кто приходили до Вас даже не пытались заговорить со мной. Трах, бах, пуля в лоб – готово дело.
- И много их было?.. Гарсон! Бокал «Мерло»!
- Да прилично. Но Вы же не станете обвинять меня в реализации права на самозащиту?
- А извозчик, которого Вы отправили замерзать в метель? Он тоже пытался Вас убить?
- Извозчик?! – удивился Вивальди. – Какой еще извозчик?!
- Которого Вы заставили отвезти Вас в гостиницу. В «Глобус». Помните?
- Фигаро, – Вивальди ошарашено помотал головой, – я приехал в город на общей повозке. На которую сел, едва сойдя с поезда. И приехал я сперва в ресторан… этот, как его… «Бристоль». Поужинал, поймал карету и отправился в «Глобус» – тут Вы правы. Да и какой смысл мне убивать какого-то там извозчика?!
Фигаро задумался. То, о чем говорил Вивальди, уже приходило ему в голову. Действительно: какой смысл в убийстве этого несчастного Фулла? Тут псионик был абсолютно прав. Да и говорил он, похоже, чистую правду – декокт Сальдо забросил психическую чувствительность следователя на недосягаемую прежде высоту.
- Но жандармов у «Равелина» убили Вы! Или станете утверждать, что они сами перебили друг друга в порыве внезапной ярости?
- Каких еще, к чертовой матери, жандармов?! – псионик выпучил глаза. – Фигаро, я, конечно, не безгрешен, но у Вас не получится повесить на меня чужую «мокруху»! И потом – о каких жандармах вообще идет речь, если у меня на хвосте висит Инквизиция?!
- Но …
- Фигаро! Не стройте из себя идиота! – псионик стукнул кулаком по столу. – Вы не хуже меня знаете, что такими как я занимается либо Орден Строго Призрения, либо Инквизиция. А что делают инквизиторы с психократами Вы уж точно знаете не хуже меня! Послушайте, Вы, следователь ДДД! – Вивальди подался вперед, всем телом навалившись на стол, – вся эта история и началась-то с того, я – псионик. Понимаете? Не суть, убиваю я толпы людей, или мирно спекулирую недвижимостью – псионики должны быть уничтожены! Черный Эдикт! Все прочее никого не интересует!.. Фигаро, Вы-то должны меня понять! Вы же сами колдун, раз уж работаете в Департаменте! Вы знаете историю! Таких, как Вы, когда-то сжигали. Только потому, что они колдуны! Остальное неважно! – Псионик уже почти кричал. – Хотите меня арестовать?! Пожалуйста! Пробуйте! Но я предупреждаю, я Вас предупреждаю, Фигаро: ни одна инквизиторская морда из тех, что, наверняка явились вместе с Вами, не уйдет отсюда живой!
- Кстати, об инквизиторах. – Фигаро поднял палец. – Снаружи Вас поджидает ударный отряд Оливковой Ветви во главе с господином Френном, местным старшим смотрителем.
- Пусть. Я буду защищаться. Уж этому-то я научился за последнее время, – Вивальди горько хохотнул.
- Это как сказать. Старший инквизитор выглядел весьма уверенным в своих силах.
- О, они постоянно уверены. Знаете, в чем проблема Инквизиции? Не как организации, а именно как ордена средней степени закрытости? В ее полном отрыве от повседневной реальности. Оливковая Ветвь с идеальной точностью копирует Modus Vivendi старой колдовской тусовки, с которой она, в свое время, была вынуждена бороться. Только с колдунами было проще: они просто хотели вкусно кушать, красиво одеваться, свою яхту, чтобы кататься по Средиземному морю, да время от времени расчесывать свое непомерное тщеславие. Обычные люди, Фигаро! С Инквизицией все сложно – они спасают мир. Это жуткое явление: человек или организация, спасающая мир. У них на все есть индульгенция…
- Вивальди, – следователь положил руки на стол ладонями вниз, – я улавливаю ход Ваших мыслей. И, поверьте, моя любовь к Инквизиции в целом и к господину Френну в частности исчезающе мала. Но сейчас речь идет о том, что мне, как следователю ДДД, необходимо принять соответствующие меры по отношению к Вам.
