Антон Первушин - Псы войны
Наконец на камере загорелся красный огонёк, а на экране ноутбука появилась картинка.
– Есть коннект, – сообщил Ефим и припал к окуляру камеры, подкручивая верньеры. – Можно начинать.
Хольц взял в руку микрофон с эмблемой «Си-Эн-Эн», встал напротив камеры и начал произносить текст, который успел придумать по дороге:
– Мы находимся на острове Бярма. Этот остров является спорной территорией, права на который заявляют российские власти и республика Биармия. Ночью, во исполнение приказа президента Биармии, остров захватили подразделения Сил самообороны республики. Они размесились в стенах комбината «Спираль». Сейчас доступ на остров ограничен, а на «Спираль» и вовсе закрыт. Все ждут реакции российских властей. Как поведут они себя в этой непростой ситуации? Может быть, применят силу? Стоит ли нам ждать русских танков?.. Надеюсь, скоро мы узнаем ответ. Дэвид Хольц, специально для «Си-Эн-Эн».
Ефим оторвался от окуляра и показал большой палец.
– А откуда известно, что Силы самообороны действуют по приказу президента Бруммана? – поинтересовался спецкор Роман, с усмешкой наблюдавший за работой Хольца.
– А ты думаешь, они это сделали по собственной инициативе? – вопросом на вопрос ответил Ефим.
– Сними крупным планом площадь, – распорядился Хольц, показывая тем самым, что не намерен участвовать в пустейшей дискуссии. – Ворота – с увеличением. Проходную тоже сними. Вон тех офицеров… Хорошо. Теперь камеру на меня. У меня созрел второй сюжет.
– Готов! – доложился Ефим.
– Мы находимся на острове Бярма. Ночной захват острова Силами самообороны республики Биармия – ещё одна акция в затянувшемся противостоянии между свободолюбивой Биармией и Россией президента Путина. Во время выборов Владимир Путин пообещал россиянам, что восстановит целостность страны, вернёт Москве статус федерального центра. Однако его имперские амбиции наткнулись на сопротивление региональных лидеров, которым ещё Борис Ельцин обещал столько суверенитета, сколько они способны взять. Лидеры, подобные Борису Брумману, президенту Биармской республики, энергичны, амбициозны, популярны в народе, и не собираются делиться с Кремлём властью и доходами. Всё это является основой для конфликтов, и часто Москва готова применить силу, чтобы показать, кто настоящий хозяин. Не так давно в Биармии и в приграничном русском городе Алонце произошли трагические события, свидетельствующие о том, что Кремль не остановится ни перед чем, чтобы вернуть утраченный контроль над свободолюбивой республикой. Отряд специального назначения взял штурмом редакцию независимой газеты «Летопись Биармии», в результате чего погибла молодая талантливая журналистка Рита Лани. Боевой вертолёт с российскими опознавательными знаками обстрелял праздничное шествие. Страшно даже представить, что произойдёт, когда русские поймут, что лишились этого острова, который нынешней ночью был присоединён к Биармской республике. Дэвид Хольц, специально для «Си-Эн-Эн».
– Снято, – проинформировал Ефим. – Материал качается.
– Как связь? – спросил Дэвид.
– Нормально. Сто двадцать девять килобайт в секунду. Помехи слабые, канал не перегружен…
Хольц покашлял в кулак, чувствуя, что хрипит.
– «Кола» есть? – повернулся он к Роману.
Спецкор с готовностью полез в автохолодильник и перебросил Хольцу запотевшую банку «Кока-колы».
– Теперь так, – сказал Дэвид, выпив и отдышавшись. – Нужен озлобленный русский. Лучше всего подойдёт кто-нибудь из работников комбината.
– Сделаем, – пообещал Роман и отправился в народ.
Некоторое время спустя он вернулся, ведя за собой усатого мужчину лет пятидесяти с неповторимо мятым лицом запойного русского алкоголика. Типаж был тот ещё, но Хольцу что-то такое и требовалось.
– Доброе утро! – сказал он дружелюбно. – Я тележурналист, корреспондент американского канала «Си-Эн-Эн». Не могли бы вы рассказать нашим зрителям, что произошло на комбинате, почему здесь собрались люди в военной форме?
Ефим запустил камеру, но местный русский только ошеломлённо пялился на него глазами с пожелтевшими белками и молчал.
– Я что-то не то или не так спросил? – уточнил Хольц.
– Не напирай, Дэвид, – посоветовал Роман. – И направляй, подсказывай человеку.
Хольц тяжко вздохнул и принялся подсказывать. Режиссёр выпуска в далёких отсюда Штатах всё равно смонтирует репортаж по-своему, исходя из соображений текущего момента и общей политики канала по освещению биармского противостояния.
– Вы работаете на этом комбинате?
– Да, я… это… работаю на «Спирали»…
Интервьюируемый явно смущался под прицелом камеры, но говорил достаточно внятно.
– Вы пришли сегодня на работу и увидели людей в военной форме? Что случилось за эту ночь?
– Да эти… биармы, блин, комбинат захватили. Давно у нас разговоры шли… что они, суки, на комбинат зарятся…
– Как вы оцениваете этот захват? Долго ли продержатся биармские Силы самообороны, если Россия введёт на остров свои войска?
– Да чего они продержатся? – интервьюируемый небрежно пожал покатыми плечами. – Если надо, мы и сами их попрём!
– Очень интересно, – обрадовался Хольц. – И как вы собираетесь это сделать?
Заметив телекамеру и оценив готовность американца вести опросы, мающиеся от вынужденного безделья работники комбината начали собираться вокруг «тойоты». Чувствуя поддержку пролетарских масс, интервьюируемый подбоченился:
– Да собраться всем народом и набить им морды. Фашисты, блин, какие-то…
– Точно! – подбодрили из толпы. – Как фашисты напали. Двадцать второго июня, ровно в четыре часа!..
Народ зашумел, распаляя себя ещё больше. Хольц, правда, не дрогнул, а с совершенно невинным видом спросил:
– Вы считаете претензии биармских властей на этот остров необоснованными?
– Наш это остров! – немедленно отреагировала толпа. – Наш – русский! Испокон веков мы здесь жили! Деревня здесь была, а теперь – наш комбинат. Ещё при Брежневе его строили, всем миром. А теперь фашисты хотят его себе забрать!
Все эти высказывания сопровождались отборной матерщиной, а пальцы уже сжимались в кулаки. Хольц оглянулся на Ефима и сказал ему по-английски:
– Снимай толпу. Снимай руки.
– О’кей! – отозвался тот, поворачивая камеру.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы рядом не взвизгнули покрышки и из остановившегося в двух шагах старенького «жигуля» не вылез майор Карташов в парадной милицейской форме при всех регалиях.
– Камеру! – быстро сказал Хольц и направился к Карташову.
Ефим понял своего шефа правильно – снял камеру с треноги, водрузил её на плечо и быстро пошёл следом, ловя видоискателем майора спецназа из Алонца, который явно приехал для того, чтобы оценить обстановку.
– Господин майор! – воззвал Хольц, подскакивая к Карташову и хватая его под локоть. – Как вы можете прокомментировать то, что происходит на острове?
Карташов рывком высвободил руку и повернулся, чтобы дать отпор «оборзевшему журналисту», однако увидел логотип «Си-Эн-Эн» и поумерил свой пыл: всё-таки с американскими компаниями местные копы предпочитали не ссориться. Майор выбрал иной путь.
– Комментариев не имею, – отрубил он и попытался сбежать от средств массовой информации.
Это оказалось не так-то просто сделать.
– Вы собираетесь как-то вмешаться в эту ситуацию? – возопил громко Хольц, легко нагоняя Карташова и подсовывая ему микрофон под нос. – Что сделают власти Алонца?!
Пришлось командиру отряда специального назначения остановиться и удовлетворить любопытство тележурналиста из далёкой Америки:
– Власти Алонца будут поступать по закону! – заявил он с непередаваемым апломбом.
– А как «по закону»?
– По закону – значит, по закону.
– Власти Алонца применят силу?
– Послушайте, – Карташов понизил голос, – что вы от меня хотите? Чтобы я публично пообещал войну? Так не будет войны, гарантирую. Вам, американцу, этого, наверное, не понять, но Биармия является частью Российской Федерации, биармы говорят на русском языке, и администрация Белогорода подчиняется решениям Москвы и указам российского президента. Спор о статусе острова – это наше внутреннее дело. И мы его решим без кровопролития.
– Как в Чечне? – не удержался от вопроса Хольц.
Карташов с полминуты буравил штатного корреспондента «Си-Эн-Эн» тяжёлым взглядом, потом произнёс стандартную фразу: «Комментариев не имею», и пошёл туда, куда направлялся с самого начала, – то есть к проходной. Хольц, хоть и наглым был парнем, но понял, что интервьюировать майора после всего сказанного – это напрашиваться на грубость, потому с вопросами больше не приставал, а просто двинулся след в след, держась на некотором удалении.
Командир спецназа МВД Алонца приблизился к воротам и к стоящим на посту офицерам Сил самообороны.