Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3
Первая половина двадцатого века стала временем ломки моральных ценностей. Приход к власти популистов во многих странах, репрессии в других, массовые переселения народов. «Мужской щит» — раньше так называли презервативы стал производиться из тонкой резины по цене, доступной всем и каждому — это стало прологом сексуальной революции. Секс до брака и без брака стал нормой, количество детей в семье уменьшилось до двух — трех, нормой стали семьи, где работают оба родителя. Массовое среднее образование и научная революция, позволяющая чудесам стать реальностью — совершенно изменило сознание людей. То, что раньше считалось промыслом Божьим — теперь получило вполне научное объяснение.
В этих условиях — закосневшая, догматичная церковь стала катастрофически, с каждым годом, терять приходы. Тотальная приверженность Церкви сохранилась в Польше, где католичество стало оплотом сопротивления русификации и во Франции, где церковь стала символом единства изгнанных, их сплоченности против многократно превосходящих их по численности арабов и чернокожих. Во всех остальных местах — если родители еще ходили в церковь по старой привычке, то дети уже предпочитали снимать друг друга на дискотеке и допоздна сидеть в университетской лаборатории, мечтая открыть какой-нибудь полимер и разбогатеть — тогда был бум на новые вещества, полимеры.
Официально — Второй Ватиканский собор собрался для того, чтобы выработать единое отношение к церкви в обществе, ко всем имевшим место быть за последнее время новшествам, выработать политику по отношению к протестантству и православию, определить границы возможного сотрудничества церкви и государства, правила взаимодействия священника и прихода. Но на самом деле — на Втором Ватиканском соборе обозначился раскол в самой курии, чреватый большой кровью.
Речь шла о противостоянии непосредственно членов курии — итальянцев, несущих служение в Ватикане и представителей епископатов — не итальянцев. Несмотря на то, что в исконной Германии большинство составляли протестанты — в объединенной Священной Римской Империи большинство было все таки за католиками. Опасаясь бунтов и волнений, а так же используя свою военную мощь — Рейх настоял на подписании особого типа конкордата — так называемого рейхсконкордата, по которому католическая церковь Рейха во многом оказалась независимой от Ватикана и подотчетной Берлину. Кайзер Германии опасался того, что Римская Католическая церковь окажется, как и в Польше ядром и консолидатором протестных настроений — причем если в России католиков было абсолютное меньшинство и имелась подконтрольная государству церковь — то в Рейхе такого не было. Рейхсконкордат, который фактически вымогли из Пия Одиннадцатого — был таков, что заговорили о церковном расколе и о Авиньонском пленении Пап — при том что Авиньон теперь входил в Священную Римскую Империю.
Рейхсконкордат этот — привел к тому, что теперь каждый из епископатов хотел аналогичного пересмотра соглашений в свою пользу. Речь шла о давно известном в политике деле — перераспределении полномочий между центром и регионами. Проблема была в том, что церковь не умела решать такие вопросы, опыта не было совершенно.
Схватка началась с первого дня Собора. С одной стороны — выделилась группа итальянских первосвященников, которую возглавил архиепископ Монтини, будущий Папа Павел Шестой. С другой стороны — германский рейхсконкордат (а он мог быть и отменен на Ватиканском соборе) сформировал группу поддержки «регионов», во главе которой был архиепископ Марк Фрунге. Одним из наиболее активных участников группы, ратующей за большую самостоятельность местных епископатур и за право самостоятельно определять политику церкви по отношению к государству пребывания исходя из того, что они видят на месте — был Кароль Войтыла, архиепископ Кракова. Это потом запомнят…
Проблема на соборе не была решена никак — она была заметена под ковер как мусор. Папа Иоанн ХХIII в период проведения собора умер, новый Папой стал Павел Шестой, бывший Нунций Польши (естественно, русской Польши, Нунций Варшавы). После того, как римская группа кардиналов провела своего человека в Папы — не могло быть и речи о фронде, римляне показали свою силу. Но церковь, опасаясь разрастания конфликта, отпадения от церкви целых епископатур — массово произвела в более высокие степени служения больше ста представителей региональных епископатур, а так же подтвердила те назначения, которые былит сделаны в соответствии с рейхсконкордатом. На этом — соглашение было достигнуто, но вопрос остался.
Папа Павел Шестой помнил польское нунциатство и к полякам относился крайне неоднозначно. Он был крайне умным человеком, доктором теологии, либералом и прогрессистом. Нунциатство в Варшаве у него оставило крайне тяжелый след на душе, он не принимал агрессивный польский национализм и использование Католической церкви как оплота протеста, фронды и тем более — терроризма. А именно так — и видели Католическую церковь многие поляки. Папа считал, что в церкви не место национализму, тем более такому национализму и все люди, в том числе русские — братья во Христе, а не цели в винтовочном прицеле. Взрывы, пожары, бесчинствующие молодчики на улицах, залповый огонь пехоты — все это Папа помнил и понимал, что кто-то должен это прекратить.
В семьдесят первом году — Павел Шестой совершил скандальный визит в Россию, он посетил Санкт Петербург, Киев, Варшаву и Москву, везде служил мессы. В Варшаве — на него было совершено покушение — польские молодчики — националисты считали, что Папе здесь не место, пока Польша не свободна. Папа не пострадал, а террористов — повесили по законам Российской Империи, предусматривающим смертную казнь как единственное наказание за террористический акт. В Польше в тот период было неспокойно, дело террористов рассмотрел военный трибунал, следствие провели в двадцать четыре часа. Несмотря на это — Папа согласился встретиться с Императором Российской Империи Александром Четвертым, получив от него заверения в том, что католики в Российской Империи равны в правах с другими подданными, а так же существенные суммы в благотворительные фонды Католической Церкви. Российский престол был самым богатым престолом в мире, только в личной собственности Его Величества находилось около пятисот тонн золота — размер взносов можете себе представить. За это — Павла Шестого назвали «Продажным Палой» и «Папой-Предателем». В то время, как Папа просто хотел прекратить террор в Польше и дать польским католикам возможность спокойно и достойно жить в огромной, единой стране, ходя к службе и не опасаясь того, что у прихода взорвется заминированная машина.
В последний год жизни — Папа Павел Шестой застал рост коммунизма и коммунистического терроризма в родной стране. Он разрывался между желанием осудить террор и поддержать требования обездоленных, часто справедливые. Кардиналы, сильно напуганные подъемом левацкого молодежного движения — требовали от Папы буллы с решительным осуждением коммунизма — но он так и не дал ее, умерев шестого августа семьдесят восьмого с болью в сердце, возможно — преждевременно, из-за обрушившихся на него переживаний.
Двадцать четвертого августа того же года начинается понтификат Иоанна Павла Первого, самого загадочного Папы двадцатого столетия.
Эти события получили прозвище «папский сентябрь» — потому что умер он уже двадцать восьмого сентября семьдесят восьмого года, проправив всего месяц и два дня. Его обнаружили в спальне мертвым, в дневной, а не ночной сорочке. В его руке были зажаты документы, содержание которых Ватикан разглашать отказался. Вскрытие — не проводилось, шестидесяти пятилетний Папа умер совершенно неожиданно, ничем серьезным не болея. Все вспоминали его как человека дружелюбного, излучающего душевную теплоту и участие, сострадающего к нуждам паствы своей. При этом — Папа был оратором и великолепным ученым — теологом.
Иоанн Павел Первый провозгласил чрезвычайно опасную концепцию: бедной церкви. Он мало что успел сделать — но кое-что успел. Он успел назначить аудиторскую проверку Банка Ватикана, первую за всю историю его существования и сместить с поста президента банка мирянина по имени Аугусто Пачелли. Пачелли, едва получив уведомление об отставке. счел за лучшее тайно скрыться из Ватикана и уйти на дно. Ушел недалеко — через несколько дней его обнаружили — как Мори — в багажнике машины, припаркованной на одной из улиц Рима. Восемнадцать пулевых ранений из автоматического оружия. Обвинили, как всегда коммунистов — тогда никого другого в подобном не обвиняли.
Мори, бывший и возможно — будущий председатель Правительства Италии — был хорошо знаком с Иоанном Павлом Первым. И не просто был знаком — но был его другом, насколько друзьями могут быть мирской политик и служитель Бога.
