Дмитрий Казаков - Сын зари
Взять разных древностей, смешать, добавить щепоть новой веры, взболтать… Выйдет не хуже, чем у предков.
— Пошли, — решил он.
Дина ждала в соседней комнате, тщательно причесанная, но одетая так же, как обычно — в джинсы и рубаху. Федайкины, находившиеся тут же, как по команде расцвели улыбками, но глаза у всех троих остались серьезными.
— Доброе утро. — Кирилл улыбнулся. — Церемония будет простой и короткой.
Не то время, чтобы затевать выкуп и приглашать тамаду.
Он дождался, пока вернется Серега, и, взяв девушку под руку, повел ее за собой. Скрипнули ржавые петли выходной двери, и они очутились на крыльце, под прицелом множества взглядов — любопытных и удивленных, радостных и завистливых, и даже сердитых.
— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного и перед его ликом, — Кирилл повысил голос, как во время беседы, чтобы его слышали во всех углах не такого уж и маленького двора, — а также перед лицом истинно верующих и этих достойных свидетелей, я беру эту женщину в жены безо всякого принуждения, с ее доброго согласия.
Он выдержал паузу, давая озвученной мысли проникнуть в умы слушателей.
— И пусть никто не говорит, что мы вступили в брак тайно, или этого не было, или кто-то возражал, — сказал Кирилл, после чего развернулся к Дине, взял ее руки в свои. — «Горько» можно не кричать.
Последнюю фразу он произнес вполголоса, так, чтобы услышала только девушка. Склоняясь к ней для поцелуя, заметил, что глаза Дины заблестели от удовольствия, а щеки заалели.
А затем остался только вкус ее губ, мягких и нежных.
Мир вокруг стал как будто ярче, светлее, и Кирилл услышал восторженные возгласы:
— Чудо! Благой знак!..
Солнце, до сего момента прятавшееся за облаками, нашло прореху, и его лучи упали как раз на крыльцо, где стояли молодожены и довольно пучили глаза свидетели — Федор с Серегой.
В голове у Кирилла словно что-то сдвинулось. Он увидел длинный, чуть ли не бесконечный ряд зеркал, а точнее, отражений, и всюду были целующиеся парочки, и некто восклицал «Во имя Отца, Единственного и Несотворенного!», и горели факелы, и проливали слезы довольные мамаши, одетые странно и дико, и еще более странно, и еще более дико…
Этот момент, коротенькая церемония, сочиненная больше из необходимости, безо всякого вдохновения, отбрасывала в будущее такую мощную «тень», что могла сравниться с иной крупной битвой.
С холодком Кирилл понял, что ее будут повторять, изображать, рассказывать о ней, пытаться воспроизвести то «небесное знамение», что произошло лишь благодаря случайности. Кто-то маленький, испуганный внутри него закричал «Нет! Я не хочу этого! Нет!», но другой голос, куда более сильный и спокойный, заявил «Людям нужны ритуалы, и пусть лучше они используют новые, которые лучше только потому, что они новы и не поросли мхом, не стали догмой и надоевшей привычкой».
А человечество нуждается в свежих идеях, без них оно обречено на вырождение.
Через миг эта раздвоенность кончилась, исчезли отражения, он вновь ощутил себя всего лишь обычным человеком. Правда, очень довольным, насколько может быть доволен мужчина, целующийся с красивой девушкой.
— Всё, хватит, — проговорил Кирилл, с трудом отрываясь от Дины. Она разочарованно вздохнула.
— Ура! — закричал кто-то, и этот крик подхватили остальные. — Ура! Ура!
Не все орали искренне, некоторые голоса звучали принужденно. Кирилл вполне понимал их обладателей — как же, Сын зари, посланник, почти мессия, родившийся из золотого света, и такое низменное дело, как женитьба!
Но ничего, никуда не денутся, привыкнут. А кто не сможет… тому же хуже.
— Вот и всё, — сказал он, подмигивая Дине. — Остальное сделаем позже, сейчас меня ждут дела.
Девушка снова вздохнула, но ничего не сказала — понимала, что так оно и есть, и что человек, доставшийся ей в мужья, никогда не будет только ее собственностью, что на его внимание всегда будут претендовать другие.
— Расходитесь, расходитесь, все за работу, — принялся наводить порядок Арсен. — Праздника не ждите, не время для него.
Дина скрылась внутри дома, а Кирилл поплелся следом за Серегой. Их ждал очередной военный совет.
И снова речь шла об операциях против коммуны Дериева, о том, куда послать боевые группы, где разместить заслоны и наблюдателей, чтобы враг не смог нанести им ответного удара. Бывший десантник отдавал распоряжения, на захватанную карту ставились карандашные отметки.
— Есть еще одно дело, — сказал Кирилл, когда основные вопросы были решены.
На молчавшего до сих пор посланника обратились удивленные взгляды.
— Я не могу отсиживаться в тылу, когда другие рискуют жизнями, — продолжил он. — И поэтому хотел бы сходить на боевую операцию с одной из групп. Скажем, завтра.
— Это опасно, — заявил нахмурившийся Серега. — Тебя могут убить и все такое.
— Сыну зари лучше умереть, отдав другим свет истинной веры, чем прослыть трусом.
Этот момент Кирилл тоже «вспоминал» не один раз и знал, что у него есть выбор, и что оба варианта будущего отличаются незначительно, лишь в каких-то деталях. Но ему самому было противно прятаться за спинами других, укрываться в безопасном месте, точно он старик или ребенок.
Он затеял эту войну и должен принять в ней участие!
— Ну, хм… Я понимаю это желание, — сказал Толик, поглаживая себя по лысине. — Но надо послушать, что скажет док. Посланник недавно претерпел пытки, он может быть не совсем здоров.
Кирилл про себя улыбнулся — он знал их аргументы, все возражения и готовился к ним. Спор закончился через десять минут, закончился так, как и должен был: безоговорочной капитуляцией одной из сторон. И этой стороной оказался вовсе не бывший журналист.
— Вот и славно, — сказал он. — Что у нас дальше? Встреча с неофитами?
После вчерашних боев, когда разбежались две бригады из «рабов» Дериева, многие из них потащились вслед за бойцами посланника. Серега не велел прогонять беглецов, распорядился поместить их в здании автовокзала на Сенной площади, накормить и приглядывать.
А сегодня Сыну зари предстояло решить, что делать с этими людьми.
— Она самая, — проворчал Серега. — Только это далеко. Сил хватит?
Он единственный на правах первого соратника позволял себе разговаривать с посланником в таком тоне.
— Я не настолько слаб, — кротко проговорил Кирилл. — И Отец поддержит меня.
Дождь, еще ночью казавшийся бесконечным, прекратился, и хотя небо было сплошь в облаках, время от времени проглядывало солнце. Они шагали вверх по узкой пешеходной лесенке, оставив Приволжскую Слободу внизу. Отсюда, если оглянуться, можно было увидеть белокаменные здания Печерского монастыря, а еще дальше — Гребной канал, а за ним Волгу.
Подъем дался Кириллу нелегко, он запыхался, вспотел, хотя вовсе не было жарко, и вспомнил темницу под Нагорным универсамом, где его терзали приступы лихорадки. На самом верху пришлось остановиться, чтобы перевести дух и попить воды.
Предусмотрительный Серега захватил с собой полную фляжку.
— Ничего, дальше будет легче, — сказал Кирилл, ополовинив ее, и вытер мокрое лицо.
Улица Родионова рядом с автостанцией «Сенная» выглядела совсем не так, как он ее помнил — всюду заросли, ржавые остовы автомобилей, на месте ночного клуба «Матрица», когда-то бывшего кинотеатром, высится груда обгорелых развалин.
Только сам автовокзал, выстроенный еще в советские времена, почти не пострадал.
— Как они, не бузят? — спросил Серега у часового, что стоял под навесом у входа, молодого парня, вооруженного охотничьим ружьем.
— Всё тихо, — ответил тот, переводя преданный взгляд с бывшего десантника на Сына зари.
— Вот и славно, посмотрим, что с ними, — сказал Кирилл, и часовой поспешно отступил в сторону.
Внутри автовокзала было сыро, пахло грязью и потом, на полу сидели и лежали мужчины.
При виде посланника они дружно поднялись, десятки лиц озарились надеждой и удивлением. Кирилл же обнаружил кое-кого из знакомых, в том числе из тех, с кем вместе проливал пот в бригаде Саленко.
Как давно это было. Вроде меньше месяца прошло, а кажется, что целую жизнь назад.
— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного, приветствую всех, кто пришел, — проговорил Кирилл. — Вы вольны отправиться на все четыре стороны и делать, что вам вздумается. Никто не будет принуждать вас. Но если найдутся те, кто захочет остаться…
— Мы хотим! — воскликнул плюгавый мужичок из задних рядов.
— Куда нам идти? — поддержал его другой, поздоровее, с рябым широким лицом. — Дома наши лежат в руинах, родственники либо погибли, либо сгинули неведомо куда… Остаемся!
Кирилл выждал, пока выскажутся все желающие, и только когда в здании автовокзала наступила тишина, заговорил вновь.
