Алексей Гравицкий - Аномальные каникулы
Тимур бросил арматурину и устало провел перепачканной в ржавчине рукой по лицу. На лбу, переносице, щеках остались грязные разводы, но он, кажется, не обратил на это внимания.
Ворожцов отбросил трубу, вскинул руку и помахал Лесе.
— Мы здесь, — позвал он.
Тимур опустился на траву. Леся подошла ближе, закашлялась. Двигалась она медленно, было видно, что девчонка очень слаба.
На Тимура поглядела с беспокойством.
— Что с лицом? — спросила хрипло.
— Ты нас напугала, — невпопад ответил Тимур. — Зачем встала?
— Вас долго не было. Я волновалась. Одной страшно. — Она повернулась к Ворожцову, словно ища понимания хотя бы у него. — Одной очень-очень страшно. Я лучше с вами…
Леся кашляла постоянно. Чихала, шмыгала носом. От нее шел жар, как от печки. Таскать девчонку с собой было нельзя. Оставить одну оказалось категорически невозможно.
И Ворожцов искал плюсы в том, что они ходят вместе.
А плюсы были. Леся не одна. И потом, в ее присутствии отступил страх. Пусть на обследование одного дома уходило теперь куда больше времени, но и он, и Тимур странным образом осмелели. Перестали шарахаться от каждого куста, от каждой тени. Даже приободрились немного.
В доме, из которого они бежали защищать Лесю, прибора не обнаружилось. Не было его и в следующих трех. По договоренности они решили дойти по одной стороне улицы до конца деревни, а там перейти через дорогу и вернуться по противоположной стороне.
Следующий дом оказался наглухо заколочен. Как в кино, крест-накрест. Доски посерели. Шляпки гвоздей, которыми они были пришиты, давно выплакали всю ржавчину и теперь светились шероховатыми рыжими глазками. Сюда тоже никто не входил много лет.
Они вернулись на улицу и прошли дальше.
Последний дом по этой стороне деревни был не достроен. Можно было предположить, что его просто разрушило время, и оно в самом деле постаралось. Но старания эти были не на пустом месте.
Дом задумывался основательным. Два этажа, чердак, подвал с подземным гаражом. И строили, видно, на совесть, отбирая хорошие материалы, остатки которых сохранились здесь же, вкладывая и силы, и душу. Без тяп-ляпства и наплевательства. По останкам незавершенного строительства создавалось впечатление, что этот дом строили с далеким прицелом. Для себя, детей и внуков. На века. Чуть ли не серьезнее, чем саму ЧАЭС.
Интересно, что за шишка решила отгрохать себе здесь загородный домик? Жив ли еще этот человек?
Чем занимается? Вспоминает ли о недостроенном особняке советского масштаба?
Фундамент был готов, как и внешние стены, и перекрытия. Двери так и не поставили, успели только подготовить коробки. Окна вставили лишь на первом этаже. Настелили пол на втором. Начали, но не закончили в мансарде. Только собрались приступать к крыше.
Внизу валялись груды строительного мусора, кое-где попадался на глаза заржавевший инструмент, торчала арматура. Дом был нежилым, но Ворожцов, поглядев на ПДА, только присвистнул.
— Не свисти, — буркнул Тимур. — Денег не будет. Чего там твоя шарманка?
— Три на первом, две на втором. Еще сколько-то на чердаке, отсюда не понятно, — отрапортовал Ворожцов. — Чего-то многовато.
— Не боись, — подбодрил Тимур. — Зато здесь светло. Идем?
Он достал болт и зашагал по никогда не бывшему чистым полу. Леся закашлялась и двинулась следом.
Ворожцов пошлепал последним, следя за показаниями детектора. Впрочем, на ПДА он поглядывал лишь временами. Постоянно косился на Лесю с Тимуром.
Тимур тоже периодически смотрел на девчонку, но не раздевающим похотливым взглядом, как казалось раньше Ворожцову, а заботливо, внимательно. И он с удивлением вынужден был признать, что Тимур, кажется, относится к Лесе несколько иначе, чем удобно было думать Ворожцову. Может, это чувство и нельзя было назвать любовью, но оно всяко переросло похоть.
Это ничего не меняло ни в отношении Ворожцова к Лесе, ни в отношении его к Тимуру как к приятелю, ни в отношении его к Тимуру-конкуренту. Все оставалось как раньше. Но признаться в этом хотя бы себе было честно.
Когда-нибудь они возвратятся к этому вопросу. Потом, когда вернутся обратно. А если он, Ворожцов, не вернется, что ж… пусть Леся и Тимур будут счастливы вместе. В отличие от других Тимур как минимум честен…
— Ворожцов, не спи, — словно прочитав его мысли, окликнул Тимур.
Ворожцов поглядел через огромное пространство первого этажа, так и не распланированное, не разделенное на комнаты. В середине над грудой битого кирпича переливался воздух, словно кирпич, прежде чем свалить в кучу, раскалили до пары сотен градусов.
— Одну вижу, — указал Ворожцов. — Вон. Еще две должны быть где-то рядом.
Леся уставилась на дрожащий над кирпичной кучей воздух.
— Балда ты, Ворожцов, — фыркнул Тимур. — Хватит высматривать. Ты прибор где-нибудь здесь видишь?
— Нет, — откликнулся он.
— Во-о-от, — протянул Тимур. — Это потому, что его тут нет. А если прибора нет, то и высматривать нам тут нечего. Пошли на второй этаж. Лесь, подожди здесь.
Девчонка не ответила, она все еще медитировала на неестественно плавящийся воздух над кирпичами.
Лестница наверх оказалась крутой и не имела даже намека на перила. Подниматься по ней было жутковато. Высоты Ворожцов не особо боялся, но сверзиться отсюда не улыбалось.
Стараясь держаться стены, он выбрался на второй этаж, если его можно было так назвать. Кусок пола возле лестницы был сделан кое-как. Еще один фрагмент пола был уложен у дальней правой стены. Там, кажется, основательно, но сказать наверняка было невозможно. Сверху, отгораживая законченный участок, свешивались хвосты размотанных рулонов чего-то черного, похожего на рубероид. Все остальное пространство перекрывали несущие балки.
Сзади появился Тимур, выбрался на площадку, огляделся.
— Ну как? Тут тоже ловить нечего?
Ворожцов кивнул на загороженный кусок этажа.
— Там спокойно может стоять прибор. И, судя по детектору, там есть активность.
— Ух ты! — сказал Тимур без особой радости. — Значит, мы еще и в канатоходцев сыграем.
Он поежился. Ворожцов поглядел искоса. Неужели Тимур высоты боится…
— Балка широкая, — успокоил он. — Равновесие удержать не трудно. Главное — вниз не смотреть. Хочешь, давай болт. Я пойду.
— Ты лучше шарманку крути, — посоветовал Тимур и шагнул на балку.
Нет, высоты он не боялся. А если и боялся, то искусно это маскировал. По балке Тимур пошел так легко и уверенно, что Ворожцову стало завидно.
— Ребят, — донесся снизу жалобный голос Леси. — Они двигаются.
Тимур замер посреди балки. Ворожцов, так и не успевший ступить на нее, быстро опустился на колени и свесился вниз.
— Кто?
— Аномалии, — кашлянула Леся.
Ворожцов вскинул наладонник, посмотрел на экран. Метки аномалий на первом этаже не изменились, не сдвинулись.
— Леся, они не двигаются. Тебе показалось.
Леся посмотрела наверх, глаза у нее были совсем больными.
— Мне страшно, — тихо сказала она. — Я к вам.
— Не надо. Жди внизу, — попросил Ворожцов и поднялся на ноги.
Кивнул Тимуру: мол, все в порядке. И сам ступил на балку. Тимур заскользил вперед с новыми силами, словно ему вставили свежую батарейку.
Не успел Ворожцов дойти до середины, как Тимур снова почувствовал пол под ногами.
— Осторожно, — предупредил Ворожцов на всякий случай, балансируя на балке. — Там аномалии.
Но Тимур уже скрылся за покачивающимися полотнами рубероида. Через секунду раздался ответный возглас.
— Тут штука на трех ногах!
От такой новости Ворожцов задвигался быстрее.
— Осторожно, — напомнил он снова.
По полу брякнул и прокатился болт.
— До прибора чисто, — крикнул Тимур. — Я пошел, догоняй.
И тут же послышались шаги.
Ворожцов со всей прыти добрался до конца балки, сошел на пол и с замирающим сердцем заглянул туда, где ждала цель путешествия. Тимур крутился возле треноги, на которой в самом деле была установлена какая-то строительная хреновина. И Тимур мог принять это за прибор. Ворожцов — нет. Он представлял, как на самом деле выглядит искомое.
— Это не он, — разочарованно сказал Ворожцов.
— Как? — В голосе Тимура послышалась обида. — Ты же сам говорил, на трех ногах.
— Говорил. Но это не он. Там ноги другие и прибор другой.
Тимур стиснул зубы и не торопясь пошел обратно.
— Стоило сюда лезть, чтобы так обломаться.
Он вышел на открытое пространство и переменился в лице. На балке, шагах в трех-четырех от дальнего края, стояла Леся и смотрела прямо перед собой, не решаясь сдвинуться с места.
Вот кто боялся высоты. Ворожцов понял это сразу. Страх был написан у девчонки на лице, полыхал в глазах.
— Ты чего там?
— Высоты боюсь, — процедила сквозь зубы Леся.
— Я же говорил, жди внизу…
— Отходи назад, — перебил Ворожцова Тимур.
— Не могу.
— Я сейчас к тебе подойду, — подался вперед Тимур.
Ворожцов перехватил его за рукав и оттянул. Тот хоть и подчинился, но поглядел сердито, с непониманием.
