Наталья Игнатова - Волчья верность
– Грубо, Алекс. Откажу и не поморщусь. Еще раз советую: учись говорить.
– Да-да, знаю, от меня одни разочарования! А говорить ты меня не учил, себе приберег.
«Какую лазейку ты оставляешь себе?»
– Я не думал, что тебе это понадобится. Кстати, насчет разочарования – это уже лучше.
– Сработало?
– Сработало.
– И?
– О боги, – Тир вздохнул, – ладно, ладно. Я не разочарован, я горжусь тобой, ты – один из лучших моих учеников, и ты действительно многого добился. Но это не значит, что я буду работать с эстремадцами.
– А если они приедут учиться в Вальден?
– А я при чем?
– Пройдут твои тесты?
– Это вряд ли.
– И захотят, чтобы именно ты учил их летать?
– Так не бывает.
– Это не ответ.
– Если захотят и смогут – буду учить. Но даже если смогут, они не захотят. Или это не Эстремада.
И все же это была Эстремада. Алекс еще не успел привыкнуть к тому, что теперь его называют «Алекс Эстремадский», но уже научился понимать свое государство и своих людей. Многие полагают, что сердце Эстремады – христианская вера, но это не так. Сердце Эстремады, сила Эстремады – в гордости и чести. Десять лет назад здешние аристократы – по крайней мере, часть из них – сами отказались от своей силы, когда подлостью и шантажом вынудили Лонгвийца отречься от престола. Эти люди своими руками пронзили сердце страны, сделав ее легкой добычей для любого захватчика. Задачей Алекса – первостепенной задачей, залогом будущего благополучия его страны, было вернуть Эстремаде силу и гордость.
И открыть дорогу в небо.
Первое целиком и полностью зависело от Алекса. Во втором была необходима помощь Тира.
Государство с одной-единственной религией – агрессивным христианством – не лучшее место для демона. Эстремадцы не стали бы учиться у Тира фон Рауба даже ради спасения своей жизни. Никаких сделок с демонами. Никаких контактов с демонами. Даже взгляд демона поставит на душу неизгладимую печать проклятия. Доля истины в этих утверждениях была, однако тот, кто хочет летать, должен быть готов к тому, что это опасное занятие.
Алекс заручился обещанием Тира, взялся решить проблему веры и суеверий.
И у него получилось.
Демон и его ученики насквозь прошивали синее эстремадское небо. Они летали, и в этом не было греха, они творили чудеса, и в этом тоже не было греха, и хотя капелланы эстремадских ВВС вновь и вновь напоминали о соблазнах – не был ни соблазном, ни мороком стремительный и свободный полет вальденской эскадрильи. Не было мороком и соблазном то, что двенадцать молодых пилотов летали лучше эстремадских ветеранов. Лучше вальденских ветеранов. Они учились летать у демона, а демоны рождаются крылатыми.
Грех, конечно.
Но даже на эстремадской земле были люди, которые, глядя в небо, думали не о грехах, а о полете.
Алекс угадал.
Это ему принадлежала идея пригласить в Эстремаду учеников фон Рауба. Двенадцать человек, чье обучение началось за полгода до войны и закончилось только этой зимой. Двенадцать человек, прошедших тесты, разработанные Тиром на основе данных, полученных от Лонгвийца, – не связываться бы с Лонгвийцем, но он делает предложения, от которых невозможно отказаться, – двенадцать, в которых было что-то особенное. Талант?
Тир говорит «они смогут научиться». Он избегает слова «талант», но он уверен, что, по крайней мере, четверо из этих двенадцати станут летать не хуже старогвардейцев. И, видит бог, он прав. Парни уже летают так, что у эстремадских пилотов захватывает дух. Летают так, что молодежь, еще только мечтающая о небе, все меньше задумывается об опасностях сделок с демоном. Ведь демон-то приручен. Закабален. У демона договор с Вальденцем, а Вальденец – язычник, значит, ему и гореть в аду. Наверное, не будет греха в том, что вальденским демоном воспользуются христиане.
Наверняка не будет. Ведь всякий дар от Бога, а что, если не дар – вот эта удивительная способность летать?
К тому же у демона был крещеный сын. Настолько похожий на маленького ангела, что и в демоническом происхождении его отца можно было засомневаться. О Гуго фон Раубе, в данный момент гостившем в Миатьерре, уже вовсю ходили при дворе разнообразные, но преимущественно доброжелательные слухи.
Одна порода.
Алекс знал за Тиром способность производить именно то впечатление, которое нужно, и знал, что Тир способностью беззастенчиво пользуется. Вот и Гуго – тоже. Кровь есть кровь. От Катрин Зельц мальчику не досталось ничего, кроме христианского имени. И если Гуго – ангел, а все, кто видел его, склонялись к такому выводу, то разве его отец может быть демоном?
Люди, люди. Впору повторить следом за наставником: процесс человеческого мышления непостижим.
Но это ведь не означает, что его нельзя обращать в свою пользу.
ГЛАВА 2
Выходили из ладони злые кони для погони,
И под крыльями рвалось то ли небо, то ли злость.
Джэм– Я не могу иногда отделаться от ощущения, что ты просто играешь с нами. Развлекаешься от скуки.
– Как Казимир, что ли?
– А он тоже?
– А кто еще? Не я ведь.
– С тобой невозможно разговаривать! – Хильда запустила в Тира виноградиной. – Я про Гуго говорю. Если с тобой у меня возникает ощущение, что ты играешь, то в Гуго я просто уверена. Тебе-то не до игр, знаю, а вот твой сын наверняка не может воспринимать всерьез то, что мы все делаем. Все, кроме тебя, конечно же. У него тут спросили, правду ли рассказывают о его отце.
Тир поднял брови. Вопрос был, мягко говоря… некорректным. Не иначе, спрашивал кто-то из миатьеррцев, с которыми Эрик терпеливо пытался наладить взаимоотношения.
– Это, безусловно, не был благожелательный интерес, – Хильда хищно усмехнулась. – А Гуго захотел узнать, что именно вызывает сомнения. То, что его отец – один из лучших пилотов мира? То, что его отец – командир воздушной лейб-гвардии и друг императора Вальденского? Или то, что его отец – сверхъестественное существо, которое не любит, когда о нем шепчутся у него за спиной, зато очень любит убивать?
– Милый ребенок, – буркнул Тир. – Эрик с Алексом надеялись на то, что благодаря Гуго христиане начнут думать обо мне лучше.
– Мы пригласили его в Миатьерру не поэтому…
Хильда проследила взгляд Тира. С балкона, где они расположились, открывался вид на ту часть парка, до которой у садовников во время войны не доходили руки. Запущенный участок превратился в идеальную детскую площадку. Идеальную с точки зрения детей. Ну или тех родителей, которые не боятся, что дитя исцарапается, в клочья изорвет одежку, наполучает синяков и ссадин, наберет на себя репьев и смолы и перемажется травяным и ягодным соком.
Из зарослей выдралась на полянку громкоголосая банда. Пятеро человеческих детенышей в возрасте от трех до шести лет, три крупных щенка собак местной породы и одна юная мартышка. Итого – девятеро малолеток, которые повалились на траву, чтобы отдышаться.
– Обезьяна откуда? – спросил Тир.
– Привезли из Измита сегодня утром. Подарок султана Эльрику. Гуго сказал, обезьянка домашняя, ручная, кусаться не будет. Посмотри на них. Я задаюсь вопросом, а кто же там принц?
Чистенький, аккуратно одетый мальчик, с мило растрепавшимися волосами разительно отличался от четверых своих расхристанных товарищей. У мальчика были эльфийские раскосые глаза и шевелюра цвета тусклого серебра, и звали его Гуго фон Рауб. Принц же на общем фоне выделялся разве что тем, что именно к нему на плечи забралась мартышка, принявшаяся сосредоточенно перебирать его высочеству волосы.
– Чует, кто тут главный, – одобрил Тир. – Так и отличай: принц тот, у кого обезьяна. Аккуратным-то быть не сложно, если духи перед тобой ветки раздвигают, под ноги мягкую траву стелют и следят, чтоб ни одной колючки поблизости не было. А твой парень нас, кажется, уже засек…
И точно. Малыш стряхнул обезьяну, что-то скомандовал, дети и звери – все вскочили на ноги. Дети просто исчезли, как будто растаяли. Собаки, размахивая хвостами, азартно полезли в кусты. Мартышка заверещала и понеслась вслед за собаками поверху.
– Животные их видят. – Тир следил за зарослями. – Гуго умеет прятаться и от зверья тоже, а вот остальных пока не научил. Да им и незачем…
– Ты их видишь?
– Да, конечно. Но Эльрик уведет их туда, где я не увижу и даже не сразу почую. Зачем им взрослые – от нас одни проблемы.
– Это сверхъестественные способности?
– Нет. Всего лишь отвод глаз. Сверхъестественное – это духи.
– А в них-то что особенного?
– И правда.
– Слышу знакомый скепсис, – усмехнулась Хильда, – так вот, я позвала Гуго погостить у нас, потому что хотела, чтоб он был с тобой, а не с госпожой фон Рауб. А Эрик хочет, чтоб Гуго подружился с Эльриком. Хочет, чтоб хотя бы у Эльрика был друг, а не раб. И тем более не вещь.
Тир в ответ на ее пристальный взгляд только пожал плечами. Да, он считал себя вещью, принадлежащей Эрику, и что? Хильда просто не понимает, насколько это проще и удобнее. Для всех.
