Грэм Макнилл - Фулгрим
Фулгрим, обращаясь к «герою» дня, произнес:
— Ты принёс новую славу нашему Легиону, Эйдолон, и всё твои воины получат награды, заслуженные ими. Что до погибших, то я немедленно прикажу выгравировать их имена на стенах анфилады, ведущей к Вратам Феникса.
— Благодарю за честь, Лорд Фулгрим, — ответил Эйдолон, вновь усаживаясь за стол.
Кивнув, Примарх обратился ко всему Братству:
— Лорд-Коммандер проявил великую храбрость пред лицом серьезной опасности и стал примером для всех нас. Я хочу, чтобы вы донесли слова Эйдолона до ваших воинов. Ну что ж, а теперь обратимся к будущим победам, ибо Дети Императора не имеют обыкновения почивать на лаврах и жить минувшим. Мы всегда стремимся к новым вызовам и ищем новых врагов, в боях с которыми вновь и вновь доказываем свое превосходство.
— Пребывая здесь, в неизведанной области космоса, — продолжал Фулгрим, — мы пронзаем её тьму светом Императора. Миры, пребывающие здесь, погружены во мрак, развеять который должны Дети Императора, несущие по Галактике сияние Имперских Истин. Сейчас наш флот приближается к одной из таких планет, и я позволил себе обозначить её как Двадцать Восемь-Четыре, в знак грядущего приведения к Согласию. Позже я объясню каждому из вас его роль в дальнейших действиях, а сейчас — испробуйте вино победы!
При этих словах Примарха Врата Феникса распахнулись, и целая армия слуг в простых бледно-кремовых хитонах вошла в Гелиополис, неся амфоры с дорогим вином, блюда с мясом экзотических зверей, свежими фруктами, мягким хлебом, сладостями и прочими необычными кушаньями.
Тарвиц с удивлением взирал на процессию слуг, расставлявшим изысканные напитки по маленьким столикам в углах Гелиополиса. Конечно, в обычае Детей Императора было «пробовать победу на вкус» ещё до начала сражения, но настолько пышное пиршество показалось ему излишним и вычурным. Всё-таки они воины, а не гурманы.
Тем не менее, вместе с прочими Капитанами Саул поднялся с кресла и прихватил на одном из столиков чашу вина, стараясь не встречаться глазами с Эйдолоном, боясь, что тот немедленно поймет отношение Тарвица к его лжи о случившемся на Убийце. Люций неслышно подошел к нему со спины, на по-прежнему красивом лице Тринадцатого Капитана играла непонятная улыбка.
— Лорд-Коммандер неплохо осветил наши победы, а, Саул?
Тарвиц кивнул, и, оглянувшись по сторонам, ответил:
— Да уж, это был действительно… интересный взгляд на кампанию.
—Эй, да ладно тебе, — отмахнулся Люций. — Если уж кто-нибудь и заслуживает почестей за битвы на той мрачной планетке, то уж точно мы, а не проклятые Лунные Волки!
— Ты просто злишься на них из-за того, что Локен победил тебя в том бою.
Мгновенно помрачневший Люций выпалил:
— Он меня не победил, ясно?!
— Ты, видно, забыл, как валялся на полу в конце поединка? — подколол его Саул.
— Он обманул меня, использовал грязный трюк, — оправдывался Люций. — Я-то надеялся на честную дуэль на мечах. Но ничего, когда мы скрестим клинки в следующий раз, Локен получит свое!
— Ну да, если не выучит к тому времени новые «грязные трюки».
— Нет уж, — злобно фыркнул Люций. Тарвица вновь больно уколола растущая гордыня собрата, замешанная на чистом эгоизме. Когда-то они были близкими друзьями, но, шагая вверх по иерархии Легиона, понемногу начали отдаляться.
— Поверь мне, — никак не мог успокоиться Тринадцатый Капитан, — этот Локен всего лишь тупое примитивное животное, как и все эти Лунные Волки!
— Все? Даже Воитель?
— Нет, нет, что ты! — испуганно протараторил Люций. — Я имел в виду, что простые воины в их Легионе немногим лучше варваров Русса. Грубые, необразованные, лишенные нашего изящества и утонченности. Да что там, Убийца лишний раз доказала превосходство Детей Императора над прочими Астартес!
— Уверен? — произнес чей-то голос. Обернувшись, Тарвиц увидел Второго Капитана, стоявшего в нескольких шагах от них.
— Капитан Деметер, — склонил голову Саул, — для меня честь видеть вас снова. Мои поздравления с превосходной победой над Диаспорексом и захватом капитанского мостика на их флагмане.
Улыбнувшись, Соломон подошел к нему вплотную.
— Спасибо на добром слове, но на твоем месте я бы не расточал мне комплименты в полный голос. Лорд Фулгрим не особо обрадовался, когда Вторая Рота лишила его заслуженного триумфа. И, кроме того, я пришел сюда не затем, чтобы выслушивать похвалы в свой адрес.
— И зачем же? — поинтересовался Люций.
Пропустив мимо ушей оскорбительный тон вопроса, Соломон ответил:
— Дело в том, Капитан Тарвиц, что я позволил себе понаблюдать за тобой, когда Эйдолон рассказывал Братству о событиях на Убийце. И, судя по твоему лицу, к его словам можно кое-что добавить. Быть может, ты изложишь мне свою версию событий?
— Лорд Эйдолон описал кампанию на 140-20 так, как он её видел, — нейтрально произнес Тарвиц.
— Послушай, Саул — ведь можно так тебя называть? — давай говорить откровенно, — предложил Соломон.
— Буду только рад, — честно ответил Тарвиц.
— Начнем с того, что мы оба знаем: Эйдолон — очень неприятный тип, — произнес Деметер, и Саула поразила прямота Второго Капитана.
— Лорд-Коммандер Эйдолон, — встрял Люций, — ваш вышестоящий офицер. Не стоит об этом забывать, Капитан Деметер. — Мне прекрасно известна иерархия Легиона, — огрызнулся Соломон, — и в табели о рангах я стою выше вас, Тринадцатый Капитан Люций. Значит, я — ваш вышестоящий офицер, и вам не стоит об этом забывать. Люций быстро кивнул, и Деметер, не давая ему опомниться, спросил в лоб:
— Так что же на самом деле случилось на поверхности Убийцы?
— В точности то, о чем рассказывал Лорд-Коммандер Эйдолон, — уверенно ответил Люций.
— Это правда, Саул? — резко обернулся Соломон.
— Вы что же, обвиняете меня во лжи? — ожесточился Люций, и его рука охватила рукоять клинка, откованного на Урале мастерами Клана Терраватт во время Объединительных Войн. Заметив этот жест, Деметер медленно повернулся к Люцию, меряя его взглядом, словно изучая врага перед схваткой. Хотя он был явно выше, шире в плечах и, несомненно, сильнее, Люций превосходил его в изяществе и ловкости, и, что важнее всего, в скорости реакции. Тарвиц поймал себя на мысли о том, что почти серьезно размышляет о победителе в бою насмерть между двумя Капитанами, и поблагодарил судьбу за то, что такой поединок невозможен.
— Мне вспоминается, как вы впервые пришли сюда, Люций, — медленно начал Соломон. — Тогда я решил, что вам суждено стать превосходным офицером и отличным воином.
Люцию явно польстили слова Деметера, но Второй Капитан продолжал:
— Но теперь я вижу, как глубоко ошибся. Вы всего лишь мелкий завистник, карьерист и подпевала, думающий, что совершенствование себя и достижение превосходства над другими — одно и то же.
Бледное лицо Люция начало медленно наливаться кровью, однако Соломон ещё не закончил:
— Высокая и чистая цель каждого воина нашего Легиона — стремление к идеалу, что воплощен в Императоре, возлюбленном всеми. Однако же, нам не стоит пытаться сравниться с Ним, поскольку Император превыше обычных людей, превыше любого из Астартес, превыше даже Примархов. Конечно, из-за нескольких наших доктрин Дети Императора могут показаться кому-то горделивыми и холодными, поэтому запомни: в гордыни нет чистоты. Урок окончен.
Люций склонил голову, но Тарвиц, хорошо изучивший его за время прежней дружбы, знал, что мечник сейчас из последних сил сдерживается от вспышки гнева. Краска схлынула с лица Люция, и он тихо проговорил:
— Благодарю за урок, Капитан. Надеюсь, когда-нибудь смогу преподать вам такой же.
Ещё раз коротко кивнув, мечник развернулся на месте и направился в сторону Эйдолона.
— Он тебе этого не забудет, — с трудом скрывая улыбку, предупредил Тарвиц.
— Ну и прекрасно, — заявил Соломон. — Может, хоть что-нибудь поймет, если поразмыслит как следует.
— Навряд ли. Люций — не самый усердный ученик.
— В отличие от тебя, Саул?
— Делаю что могу.
Соломон рассмеялся.
— До чего же ты дипломатичен, Саул! Знаешь что, раз уж я рассказал Люцию о своих впечатлениях при первой встрече с ним, то откроюсь и тебе. Признаться, я тогда решил, что ты никогда не станешь кем-то большим, чем неплохой боевой офицер, но сейчас уверен — тебя ждут великие дела.
— Спасибо, Капитан Деметер.
— Для тебя — Соломон. Так, я смотрю, собрание окончено, поэтому давай-ка кое-что обсудим наедине.
ПОВЕРХНОСТЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ-ЧЕТЫРЕ, на которую опустились челноки Детей Императора, показалась Деметеру прекраснейшим из мест, виденных им в своей жизни. Ещё при взгляде с орбиты планета, казалось, источала покой и умиротворенность: цветущие материки, чистая синева океанов и прозрачная атмосфера, исчерченная причудливыми завитками пушистых облаков. Пробы воздуха, взятые автоматическими зондами, показали его полную пригодность для дыхания, а также полное отсутствие каких-либо вредных выбросов, душивших немало Имперских миров и превращающих их в подобие индустриального ада. Кроме того, анализ электромагнитных излучений позволил с уверенностью говорить об отсутствии на планете развитой разумной жизни.
