Олег Маркелов - Сторожевые волки Богов
– А почему у вас нет конных воинов? – удивился Малыш, разглядывая уходящий караван.
– Это слишком дорого, – пожал плечами ментат. – А мы все дальше забираемся в свою раковину. Еще немного, и нам даже ноги не понадобятся.
– Я не видел нормального оружия, – продолжил расспрашивать Майкл. – Раз уж вы храните крупицы истории, то не можете не знать, что ваши предки пользовались оружием наподобие нашего, убивающим на большом расстоянии.
– Знаем, – грустно улыбнулся Рогл. – У того оружия, что было, давно закончились боеприпасы, а новых теперь делать не умеют. Легенды говорят о том, что в цитадели на другой стороне дороги неисчислимые запасы и ужасающего оружия далеких предков, и боеприпасов к нему.
– Печальная история. Надо подумать, как наведаться в эту цитадель. Там действительно может оказаться много интересного и для вас и для нас, – вздохнул Никсон и, вспомнив, о чем еще хотел спросить, перевел разговор на другую тему. – Прости, Рогл, если по какой-то причине об этом нельзя спрашивать. Но что означают эти странные татуировки на лицах Атора и Зауса? У других я такого не видел.
– Здесь нет ничего запретного, друг мой, – улыбнулся ментат. – Такие узоры имеет право носить только самый сильный из самых сильных воинов. Их надо заслужить, пролив целое море своей и вражеской крови и отправив в чертоги Богов целое войско воинов. Это знаки сторожевых волков Богов.
– То есть носящий такие татуировки как бы имеет звание…
– Высшее звание сторожевого волка Богов. Такой воин вправе говорить на любом самом высшем совете и спорить с самыми могущественными вождями. У таких воинов свои законы и свои принципы, – пояснил Рогл, старательно подыскивая фразы для объяснения того, что никогда никому еще не пытался объяснить. Ведь любой местный знает с пеленок смысл этих татуировок, и каждый мальчишка мечтает вырасти и заслужить право носить желанный орнамент.
– Понятно, – кивнул Малыш, стараясь вспомнить, видел ли такие татуировки на лицах погибших на просеке воинов. – У нас тоже есть нечто подобное.
– Я видел, – согласился ментат. – Видел у тебя на плече и у других тоже, когда вы умывались. Они удивительные. Они цветные, словно живые. Только достойнейший воин может носить такую красоту…
– Послушай, а как называется ваш город? – спросил Малыш, удивляясь, как это он до сих пор не задал Роглу этого вопроса. – И как называется вся ваша планета?
– Наш город называется Дагроф, – с готовностью ответил ментат. – А мир наш назывался Зелдар. Впрочем, это имя уже мало кто вспоминает. Ведь весь мир для нас теперь сжался в маленький мирок, где есть только Дагроф и окружающее его враждебное нечто…
* * *
Глухо гудел колокол, вызывая вибрации на едва слышимом уровне, ощущаемые даже не столько ухом, сколько внутренними органами. Впрочем, это был не совсем колокол, а скорее рында из тяжелого массивного куска странной монолитной конструкции, подвешенной на толстой грубой цепи. Другой конец цепи крепился к раме, похожей на виселицу для великана, собранной из ошкуренных древесных стволов. Звонарь при необходимости бил по рынде тяжелой битой, выкованной местным кузнецом. И гул, исходящий при каждом ударе из недр этой рынды, своей глубиной и чистотой удивительно напоминал звон большого тяжелого колокола.
Диверсанты выскочили на улицу, даже не надевая теплых вещей, но не забыв прихватить своего оружия. Никто из них не мог предположить, «по ком звонит колокол». А если ты полностью не владеешь ситуацией, то нужно просто быть готовым к самому худшему. И именно поэтому сейчас диверсанты ожидали всего чего угодно от призыва на какой-нибудь праздничный ночной ужин до лезущей через стены орды обезумевших врагов. Но все оказалось гораздо прозаичнее – отряд, посланный за телами павших воинов, вернулся, ведя с собой нагруженные подводы. Встречать караван вышла большая часть племени. По крайней мере, сейчас на центральной улице толпились и воины, и старики, и девушки, и дети разных возрастов. Малыш отметил мысленно, что местные девушки весьма красивы и по-спортивному стройны.
Никсон первым из диверсантов подошел к вернувшемуся каравану, раздвигая толпу здоровым плечом. Вернее, толпа сама охотно раздавалась, стоило гиганту только обозначить массивным плечом направление желаемого движения. На первой подводе, вокруг которой столпились десятки людей, вытянувшись во всю длину, лежал огромный зверь из леса, которого завалил Никсон. Атор, заметив подошедшего Майкла, восторженно воскликнул.
– Он просто огромен! – перевел Рогл, вновь бесшумно очутившийся возле Малыша. – Если бы я не рассказал Атору все, что видел в твоей памяти, он не поверил бы, что ты мог убить такого зверя.
– Он мне весь камуфляж перепачкал, – усмехнулся Никсон. – А Атору ответь, что мне руку едва не отрубили, когда я с теми недоумками махался. Значит, они посерьезнее медведя были. А он между тем убивал тех воинов, словно неумелых детей. Так что кто-кто, а уж он-то достоин большего уважения и почитания.
Рогл громко перевел, и татуированный воин весело рассмеялся. Но во взгляде сквозило неприкрытое восхищение. Неожиданно взгляд Малыша упал на молодую девушку, с непосредственным восторгом рассматривающую жуткого зверя на подводе. Худощаво-спортивная, своей фигурой девушка отдаленно напоминала Лилит, отличаясь несколько более выраженными формами. Это наблюдение Малыш сделал благодаря тому, что незнакомка, несмотря на довольно холодный вечер, щеголяла в плотно сидящих кожаных штанах и столь же обтягивающем грубоватом свитере, нисколько не скрывающих ее фигуры. И даже необычные сочетания в ее внешности только добавляли прелести в юный облик: тонкие черты лица и в то же время слегка припухлые губы; смуглая кожа и копна густых черных волос контрастировали со светло-изумрудными яркими и чистыми глазами…
– Кто это? – прошептал Малыш, наклоняясь к уху Рогла, вернее к обрезу шлема в том месте, где под сверкающим металлом предположительно ухо скрывалось.
– Это Эрея, – улыбнувшись одними губами, ответил ментат. – Она моя дочь.
– Она очень красивая, – похвалил Малыш, нисколько не покривив душой.
– Я обязательно передам ей твои слова, – кивнул Рогл. – Ты будешь присутствовать на церемонии прощания?
– На церемонии? – удивился Малыш, прикидывая, что ночь явно давно перевалила за свою половину.
– Мы должны отпустить павших в чертоги героев до восхода солнца, – пояснил ментат, указывая взглядом куда-то через плечо Майкла.
Малыш обернулся и с удивлением обнаружил сложенные массивными помостами бревна. В голову мгновенно пришла мысль о погребальных кострах – эти ложа из политых маслом бревен не позволяли ошибиться. Мужчины уже перетаскивали тела погибших из подвод к погребальным ложам, где старательно размещали, вкладывая в закоченевшие пальцы оружие.
– Если мне будет позволено… – замялся Малыш. – Я ведь не знаю, позволяют ли это правила вашего племени.
– Позволяют, – заверил ментат. – Тем более что и ты, и твои друзья уже не чужаки для нас. Судя по тому, что я видел, вы можете остаться у нас навсегда.
– Нет, – твердо возразил Малыш. – Это только Дело небольшого времени. Нас наверняка уже сейчас ищут.
Рогл ничего не стал отвечать на столь самоуверенное утверждение, а лишь сделал рукой приглашающий жест.
– Я только накину на себя что-нибудь, если ты не возражаешь. – Малыш шагнул в сторону выделенного Диверсантам дома, кося глазом в сторону дочери ментата с непривычным, но довольно красивым именем.
Обряд, как и предполагал Никсон, не слишком сильно отличался от подобных действ в давно ушедших временах жизни человечества. Точно так же сжигали павших воинов, предварительно вложив в руки оружие, северные язычники. Да и не только они…
– Герой простит меня, если я оставлю его одного? – поинтересовался Рогл.
– Ты как-то странно обращаешься ко мне все время, – высказал вместо ответа свои соображения вслух Майкл. – Я все думаю – может, позывной мой забыл. То герой, то смельчак, то еще как… Зови Малышом, мне так привычнее.
– Прости, герой… Малыш, – запутался ментат. – Я подумал, что имена ваши не всем позволительно произнести. У наших-то героев так. Имя свое беречь надо и кому попало не позволять к нему прикасаться.
– Но их-то ты по именам зовешь, – припомнил Никсон. – И Зауса, и самого Атора. Или тут не все так просто?
– Я вправе называть их имена, и право это они сами дали мне и всей моей кровной родне, – ответил Рогл, гордо вскинув голову. – Это большая привилегия.
– Послушай, друг. Мы ведь друзья?
– Конечно! – с восторгом воскликнул ментат, торопливо кивая головой.
– Так вот, в тех местах, откуда мы пришли, у некоторых племен тоже есть похожие обычаи. Только они не просто не разрешают произносить вслух имя, они не произносят его при посторонних даже сами. Открыть имя у них считается очень опасным.
