Александр Косарев - Тайна императорской канцелярии
Соблюдая определенную конспирацию, от станции Поставы мы решили поначалу доехать только до Козян. По идее, если уж и вовсе не выделяться из толпы обычных жителей, то следовало дождаться рейсового автобуса. Но было уже больше часа дня, и судя по порыжевшему расписанию, косо приколоченному к будочке автобусной остановки, ждать бы пришлось еще около часа. Может, следовало найти для начала гостиницу, отдохнуть с дороги и начать поисковые работы с завтрашнего утра, но очень уж хотелось прояснить мучающий нас вопрос уже сегодня, и поэтому решено было поторопиться, невзирая на правила конспирации.
Внимательно осмотрев привокзальную площадь, я заприметил несколько частных извозчиков, примостившихся у скверика чуть левее приземистого здания вокзала. Договориться с одним из них удалось быстро, и через минуту мы уже катили по довольно тряской дороге на север. Вскоре город закончился, и какое-то время мы ехали по лесному массиву, за которым мелькали позеленевшие нивы, на которых уже начались полевые работы. Мы упорно молчали, отделываясь от явно желающего поболтать водителя ничего не значащими междометиями. И только когда автомобиль переехал по мосту через реку Диену, я толкнул локтем Михаила в бок.
– Смотри, – кивнул я в сторону блеснувшей на солнце полоски воды, – это и есть тот самый «Днепр», о котором говорилось в описании к старой карте.
– Тоже на букву «Д», – негромко отозвался Михаил, – только не Днепр, а Диена. Я только что видел табличку на столбе.
– Вам, собственно, куда, – прервал нашу беседу водитель, – направо или налево поворачивать?
– Налево, – указал я пальцем в сторону возвышающегося неподалеку огромного деревянного креста, воздвигнутого на полянке, – прямо вдоль речки.
– Угу, – послушно повернул водитель, – а потом куда?
По первоначальному плану, в Козянах нам следовало непременно пересесть на какой-то иной вид транспорта, но временной цейтнот заставил действовать менее осмотрительно.
– Нельзя ли подвезти нас поближе к хутору Мальковщина? – подался я чуть вперед.
– Так это ж далеко, – недовольным тоном отозвался водитель. – Одно дело Козяны, а другое – Мальковщина!
– Так мы доплатим, – полез я в карман за деньгами, – пяти долларов за лишние километры хватит?
– Может, и хватит, – тон водителя заметно смягчился, – вот только не знаю, какая там дорога. Дожди шли позавчера…
– Поедем, насколько сможем, – поддержал меня Михаил, – а там как Бог даст.
Бог дал нам еще около трех километров относительно приличной дороги, после чего асфальтированный участок закончился, и «жигуленок» благоразумно замер на обочине.
– Не-а, – высунулся водитель из окошечка едва ли не по пояс, – боюсь, мы с вами сядем на брюхо уже через сто метров. Посмотрите сами, какая впереди трясина разливается.
Пришлось выгружаться. Впрочем, пословица гласит, что нет худа без добра. Часовая пешая прогулка по свежему воздуху была полезной с любой точки зрения. Во-первых, мы собственными глазами могли просмотреть дорогу, по которой некогда шестеро гренадеров отъезжали от того места, где они зарыли бочонки. А во-вторых, шагая по проселку, легко было выявить посторонних лиц, особенно тех, что двигались в попутном направлении. Сами понимаете, для нас это было немаловажно. Итак, мы с Михаилом споро выгрузили свой багаж и, сменив кроссовки на резиновые сапоги, двинулись вдоль дороги, которая шла вдоль вальяжно виляющей Дрисвяты.
Со стороны могло показаться, что все у нас идет прекрасно, но был один тревожный момент, о котором я до сей поры не говорил своему напарнику. И вдруг, о чудеса, он сам заговорил на эту тему.
– Да, Саня, – внезапно замедлил шаг Михаил, – а где мы сейчас находимся?
– Примерно вот здесь, – развернул я перед ним ксерокопию генштабовской карты. – На машине переехали через мост и где-то через двести метров, – отчеркнул я ногтем черту, – уткнулись в лужу. Потом прошли около полукилометра и, следовательно, приближаемся сейчас к значку 14/1,6 П.
– Что означают все эти непонятные значки? – с сомнением поднес Михаил карту ближе к глазам.
– Все просто, – потянул я карту к себе. – Цифра 14 указывает на ширину реки, а 1,6 – это глубина ее.
– А тогда «П» к чему относится?
– Песчаное дно.
– Э-во-на, как хитро! – протянул он.
– Ничего хитрого, обычная топография.
И тут Михаил, будто увидев нечто крайне интересное, снова потянулся к карте. – Но если мы здесь, – поскреб он пальцем по бумаге, – то, следовательно, где-то через километр мы окажемся на том месте, где двести лет назад стояла корчма?
– Угу, – кивнул я, – и кое-что еще.
– И что нее?
– Один из мостов, а именно третий. Видишь, здесь на нашей карте обозначен резкий изгиб дороги строго на север. Но, судя по старой карте гренадера, там был и другой поворот, ведущий наших французских всадников четко на запад, прямо через реку. Иными словами, именно там некогда и был тот самый третий мостик.
– Полагаешь, там остались какие-то его остатки?
– Это вряд ли, – сморщился я, всем своим видом показывая, что подобная находка – из области несбыточной фантастики. – Но вполне реально отыскать подъездные дороги к тому стародавнему мосту. Пусть прошло столько лет, но на местности вполне могли остаться какие-то их следы.
– Во всяком случае, – поддакнул мне Михаил, – берега реки там должны быть на одном уровне. Настил моста ведь не проложишь там, где один берег выше, а другой ниже. Ведь верно?
Видимо, мы одновременно подумали о том, что через какие-то пятнадцать минут сможем либо подтвердить, либо опровергнуть гипотезу о верном выборе района предстоящих поисков. Сердца наши нервно забренчали, и мы с быстрого шага перешли на рысь, помчавшись под уклон, словно две ищейки, уловившие желанный след. Местность, по которой мы теперь шли, была совершенно пустынна. Справа и слева за неширокой рекой расстилались пустынные поля, тянущиеся не менее чем на полтора-два километра, и лишь впереди к дороге подступала какая-то растительность. Мы миновали один ручей, затем второй и, задыхаясь от обуревавшего нас волнения, выбежали к тому месту, где Дрисвята резко поворачивала на север.
– Вот он, момент истины, – пафосно провозгласил я, обводя рукой вокруг себя. – Видишь, здесь явно выраженный перекресток нескольких дорог. Одна и сейчас идет на север, другая отходит на восток. Осталось выяснить, имелась ли хоть когда-то дорога на запад…
– То есть через реку, – обрадовано скинул Михаил рюкзак с прибором на землю. – Слушай, давай пока бросим наши мешки вон в той рощице, – указал он на группу компактно скучившихся деревьев, – нам ведь все равно идти в ту сторону.
Я не возражал, идея была неплохая. Сложив оборудование под мощным приземистым дубом, мы принялись бродить по обширному полуострову, внимательно приглядываясь к каждой впадине. Задачу облегчало то, что весна в этом году была довольно поздней, и травяной покров был еще совсем незначительным. Поиски наши продолжались недолго. Через пять минут Михаил резво присел на корточки и, наклонившись, принялся что-то внимательно рассматривать.
– Что-то нашел? – окликнул я его.
– Смотри сам, – вытянул он палец в направлении только Что покинутого перекрестка, – здесь какая-то длинная вмятина наблюдается.
Я подошел к нему и тоже присел. Теперь ясно было видно некое углубление шириной около двух метров, тянущееся в сторону берега.
– Ив самом деле похоже на старую дорогу, – ласково погладил Михаил растущие по пологой обочине цветки мать-и-мачехи, – согласись.
– Действительно, – повернулся я в противоположную сторону, – напоминает давно заброшенный проселок. Только слабенький след от него и остался. И заметь, дорога, если это она, идет к реке прямо, не сворачивая.
Пригнувшись чуть не до земли, мы двинулись в сторону Дрисвяты, страшно боясь, что найденный нами след внезапно оборвется. Но след не оборвался, а очень скоро вывел нас прямо к берегу. Оказался наш берег гораздо выше берега противоположного, но, к счастью, прямо перед обрывом начинался плавный спуск, который вскоре вывел нас на плоскую площадку, будто нарочно устроенную на береговом склоне.
– Точно, здесь некогда была переправа, – указал я пальцем на правый берег реки. – Здесь, во-первых, и так довольно узкое место. И во-вторых, тот берег и площадка, на которой мы стоим, находятся четко на одном уровне. Те, кто ехали с той стороны, двигались к реке напрямую, между вон тех кустов, а переправившись на эту сторону, взбирались наверх вот по этому пологому съезду.
– Помнится, в письме посла Панина это место описывалось как некий песчаный холм, поросший редкой кустарниковой растительностью, – заметил Михаил.
– А что, очень даже похоже, – согласился я. – Песок здесь везде, и даже теперь нельзя сказать, что это место густо покрыто лесом. Только маленькая рощица ближе к нам и имеет место быть. А все остальное пространство довольно-таки голо, так, кое-где чахлые кустики видны.
