Александр Быченин - Егерь
– Не надо, – буркнул кап-1. – Только не могу понять, зачем вы все это мне рассказали?
– Элементарно, – победно хмыкнул Линдеманн. – Вы очень сильно задумались, Илья Тимофеевич. Это несомненный плюс. Надеюсь, теперь вы не будете чинить мне препятствий?
– Не буду. Но и на попятный не пойду. Ближайшие две недели работаем по ранее одобренному плану. Что-то большее я вам позволю лишь после прибытия курьера. И не трогайте ученых и техперсонал.
– Половина ученых у нас на зарплате, – возразил безопасник. – Их я буду задействовать по своему усмотрению. Остальных обещаю не трогать. И у меня есть маленькая просьба.
– Я слушаю.
– В некоторых случаях моим людям потребуется поддержка Охотников. Я понимаю, что лишние свидетели ни к чему, поэтому согласен не расширять круг посвященных. Мне достаточно будет тех подразделений, что уже привлекались к совместной работе.
– Хорошо. Но я вас заранее предупреждаю, что мои люди будут фиксировать все происходящее. На всякий пожарный. Если инцидентов не случится, все записи будут переданы вам. В противном случае мы их используем как доказательства.
– Согласен, – не стал спорить Линдеманн. – Надеюсь, этого наглеца Денисова привлекать не придется. И на Исаева повлияйте, пожалуйста.
– Я с ним поговорю.
– Я рад, что мы достигли консенсуса, – провозгласил напоследок безопасник.
– Не смею вас больше задерживать, господин Линдеманн! – холодно отозвался Яковлев.
Раздался шум отодвигаемых кресел, потом до нас донеслись шаги и задумчивый голос «особиста»: «Кота забыли! Кис-кис! Иди сюда, животное!» Ага, щаз! Петрович не полиглот, интер не понимает, к тому же с малознакомыми людьми предпочитает не общаться. «Да бог с ним, пусть спит!» – а это уже Яковлев. Хлопнула дверь, и в брифинг-зале воцарилась тишина.
– Конец! – объявил Исаев и задумчиво уставился на дверцу бара. – Есть что-нибудь покрепче?
Вместо ответа я поднялся с дивана и извлек на свет божий из персонального «погребка» початую бутылку коньяка. Дождавшись, пока я наполню стопки, майор опрокинул свою порцию в глотку, сморщился, как от лимона, но закусывать не стал.
– Вот это мы, Олег, влипли! И ведь не денешься никуда, расхлебывать придется собственными силами. Мать их.
Я согласно кивнул и употребил коньяк по прямому назначению. Настроение, и так не самое лучшее, упало ниже плинтуса. Такой свиньи от работодателя я точно не ожидал.Система HD 44594, планета Находка,
5 сентября 2537 года
Вчера мы с шефом немного не рассчитали, и сегодня я мучился легким похмельем. Исаев ушел уже за полночь, уничтожив в одиночку почти всю бутылку, потом пришлось открыть вторую. Я с молчаливого согласия начальника тоже расслабился, но до майора мне было далеко – после принятой лошадиной дозы у него даже цвет лица не изменился, не говоря о прочих признаках опьянения. Силен мужик. Услышанное мы обсуждать не стали, и так все было ясно. Перед уходом Исаев еще раз напомнил об осторожности, запретил предпринимать что-либо без согласования с ним, ругнулся от души на великом и могучем и убрел к лифту, чуть заметно покачиваясь. Я же завалился на диван и забылся в беспокойном сне, забив на вечерний душ. Помню еще, что разгневанный Петрович пытался достучаться до моего затуманенного алкоголем сознания, но ничего не добился: я почти напрочь лишился способности расшифровывать мысленные образы напарника. Питомец обиделся и вышмыгнул из каюты, расслышав какой-то шум за неплотно прикрытой дверью. Я же еще долго ворочался, то и дело проваливаясь в наполненное смутными видениями забытье.
Утро почти не принесло облегчения. Впервые за не помню сколько лет пришлось лезть в аптечку и употреблять антипохмелин. Дьявольское зелье должно было сработать в течение десяти минут, но я не стал терять времени и забился в крохотную ванную комнату, сунув голову под струю холодной воды. Умылся, глянул в зеркало – на лице особых следов вчерашних излишеств не обнаружил. Что же меня так плющит-то? Плюнув на сомнения, подхватил полотенце и выбрался из каюты, намереваясь сначала принять душ, а потом нырнуть в бассейн. Корячиться в индивидуальном санузле не хотелось.
Как это обычно бывает, сработал закон подлости. В кают-компании на диване сидела облаченная в легкомысленный халатик Галя. На коленях у нее удобно устроился предатель Петрович. Девушка неспешно водила ладошкой вдоль его хребта, и кот прямо-таки лучился удовольствием. Урчание его можно было услышать чуть ли не с противоположного конца базы. При виде меня сладкая парочка поспешила выразить презрение: Петрович фыркнул и распушил хвост, а Галя одарила меня взглядом, который мог заморозить даже айсберг в Арктике. Но при этом поправлять слегка задравшуюся полу халатика не стала, даже позу не сменила. Впрочем, я не обманывал себя: десять против одного, что ей просто Петровича беспокоить не хотелось.
– Доброе утро!
Не дождавшись ответа, я зашел в душевую. Не хотят общаться, ну и пусть их. А Петрович-то хорош! Ну ничего, сочтемся еще. Стоять под чуть теплыми струями было невыразимо приятно, я расслабился и наконец избавился от тревожных мыслей. Туман из головы испарился, и я сразу же уловил ехидный мысленный посыл питомца: рыжий кот нежится на коленях легко узнаваемой девушки, а Егерь стоит поодаль, понурившись. В ответ я в деталях представил упаковку стружки кальмара, запертую в шкафу, и Егеря, смачным пенделем отправляющего наглую зверюгу в недолгий полет подальше от вожделенного угощения. Петрович мысленно окрысился и больше меня не доставал.
Выйдя из душевой, я с наслаждением забрался в бассейн. Напрягаться не было желания, и я просто погрузился по шею у самого бортика, расслабив тело. Усталость навалилась еще вчера вечером, когда отошел от потрясений насыщенного событиями дня, а ночь отдыха не принесла. А тут еще и алкогольная абстиненция… В общем, человеком себя почувствовал только в воде. Сразу захотелось сделать что-нибудь хорошее, – например, с Галей помириться. Даже вероломного Петровича сейчас запросто бы угостил. Вот только с их стороны стремления к примирению не наблюдалось. Как минимум помирился бы с Галиной. Питомцу только свистни – мигом примчится. Переборов порыв души, я прикрыл глаза и отдался неге.
Выбрался из бассейна через полчаса – долг звал, рабочий день никто не отменял, так что пришлось прервать отдых. Кают-компания была пуста, к моему немалому облегчению. Петрович обнаружился в жилом боксе. Он всем своим видом показал, что меня прощает, и принялся тереться о мои ноги.
– Да ты, братец, двуличная сволочь! – пожурил я питомца. – И нашим и вашим, как говорится. Не боишься запалиться?
Петрович возмущенно муркнул: дескать, за кого ты меня принимаешь? Это когда я перед дамами палился? Это да, что есть, то есть. Я потрепал его по загривку и извлек из шкафа пакетик стружки кальмара.
– Ты бы, братан, за меня похлопотал перед Галиной свет-Юрьевной, она к тебе благоволит последнее время.
Петрович фыркнул и выдал обличающий образ Егеря-неудачника, рядом с которым издевательски улыбался вислоухий кошак с на редкость тупой мордой.
– Эт ты загнул! – возмутился я. – Офигел, что ли? Ну накосячил, но не до такой же степени! С Вискарем меня сравнил! Совесть есть?!
Напарник встопорщил шерсть на загривке и коротко взвыл.
– Есть, говоришь? Ладно, верю. Но вину свою загладить не помешает. Усек? Тогда слушай план.
Петрович навострил уши, но чавкать кальмарами не перестал. Ну и пусть себе, главное, чтобы задачу усвоил. С этим сообразительный питомец не подвел, и обсуждение кампании по примирению с Галиной уложилось в несколько минут.
Между делом мы исчерпали последний резерв времени, и пришлось мчаться к лифту, торопливо облачившись в повседневную форму. Исаев на связь не выходил, диспетчер Охотников тоже не беспокоил, а посему я отправился в биолабораторию. Здесь уже было полно народа, но я успешно избежал расспросов, скрывшись в кабинете. Даже Викентия отбрил, когда он сунулся было за последними новостями. Ну их на фиг, не хочу по сотому разу отчитываться, да и подписку о неразглашении дал. Так что я заперся на рабочем месте и залез в сеть, отправив Петровича на разведку. В его задачу на данный момент входило выявление местонахождения Гали Рыжик и ее моральная подготовка к встрече со мной.
Кот вернулся минут через сорок, когда я уже успел пошерстить домашние странички практически всех служб базы. Ничего интересного не нашел, так что напарник появился очень вовремя. Он с ходу запрыгнул на стол, потоптался лапами по виртуальной клавиатуре, выдавшей на дисплей нечто совершенно непроизносимое, разлегся здесь же, свесив хвост со столешницы, и приступил к рассказу. Если я правильно расшифровал мыслеобразы, выходило, что Галина сейчас в весьма минорном настроении: торчит в персональном боксе и что-то сосредоточенно рассматривает через электронный микроскоп. На Петровича она внимания почти не обратила, даже прикрикнула, когда тот попытался залезть ей на колени и случайно боднул лбом руку. И это все, что он умудрился выяснить за такой срок? Напарник мое справедливое негодование оставил без внимания. Впрочем, я тоже его гнобить не стал, вместо этого нацарапал на стикере несколько слов, прилепил его Петровичу на загривок и посмотрел питомцу в глаза. Тот мысленный посыл понял правильно и нехотя спрыгнул на пол. Просеменил к двери, открыл ее лобастой башкой и скрылся в коридоре.
