Алексей Бобл - Лицо войны
– Хочешь отбить?
– Не, просто спросил.
– Увижусь, узнаю.
– А…
Я резко нажал на тормоз, и сапер чуть не вылетел между сиденьями в лобовое стекло.
– Ты что? – Он откинулся обратно. – Предупреждать надо, когда…
Пак замолчал, потому что я выпрямился за рулем, указывая на следы в песке.
Мы переглянулись. Сапер достал оружие, а я медленно повернулся, осматривая холмы.
– Там живут люди, – махнул я в сторону деревьев, видневшихся между возвышенностями на юге. – Видишь дым?
Вытянул руку в сторону покатой красной крыши, маячившей за ветками.
– Где? Точно! – Пак вскинул снайперскую винтовку, приник к прицелу. – У них там хлев и козы есть. Значит, не все были в вирте.
– Значит, не все.
– Ну и что будем делать?
– Укреплять партнерство во имя мира.
– Ты серьезно?
– Да. А то мне до жути осточертели галеты, хочется нормальной еды.
– А вдруг они в нас палить начнут?
– Тогда ответим. Нужно же как-то выстраивать отношения с местными и понять, почему мы столько лет провалялись в капсулах, а они жили здесь?
Пак шумно выдохнул.
– Сложный ты человек, Дэни.
– И еще старше тебя по званию. Поэтому выгружайся, обойдешь селение с восточной стороны. В случае чего прикроешь.
– Я, есть.
Надо же, люди… Мне не верилось, что встретим кого-нибудь на пути. Не верилось, потому что, отмахав тысячу миль, проехав десятки городов и поселков, нигде не обнаружили следов присутствия человека. Но выходит, мир не пустовал все это время.
Я кивнул себе, вывернул руль – хотя… это уже совсем другая история.
Дорогой читатель, мир, где случились описываемые в обоих романах события, настолько велик, а участников событий, повлиявших на их ход, так много, что у меня возникло желание рассказать вам еще одну небольшую, но весьма увлекательную историю из жизни персонажа… А вот какого именно – вы узнаете, прочтя шпионскую новеллу «Диверсия в Дьявольском горле».
Алексей БоблДиверсия в Дьявольском горле
Отряхивая с плеча осколки стеклопластика, я выглянул из кабины лежащего на боку вертолета.
Хвостовая балка была раздроблена взрывом реактивной гранаты, носовой фонарь смят ударом о скалу, лопасти сломаны. Вертолет лежал на широкой каменистой дороге, почти прижавшись остатками несущего винта к отвесному склону. Вокруг шелестела желтоватая листва, жужжали насекомые, дующий порывами ветер был сухим и жарким.
С другой стороны от склона вдоль дороги тянулось ущелье, заросшее старыми акациями.
Я прилег на пузатом боку вертушки, сунул в ножны армейский нож и осмотрел свою руку. По запястью текла кровь – рана неглубокая, но болезненная. Сдвинувшись немного вперед по корпусу, сквозь тусклое бронестекло фонаря заглянул в кабину. Двое, находящиеся там, висели в своих креслах, пристегнутые ремнями. У одного голова треснула, как яйцо, у второго шея свернута набок. Еще бы, такое падение… А ведь на переднюю часть кабины пришелся основной удар.
Повернувшись, я окинул взглядом окрестности. Родопы, как назывался этот горный массив на границе Болгарии и Греции, купались в летнем зное. Над покатыми вершинами ни облачка, небо ярко-синее, слепящее. Хотя в таких местах ливень может начаться внезапно: из-за ближайшей горы вдруг прилетит грозовая туча – и понеслось…
Услышав приглушенный шум мотора, я расстегнул кобуру и положил руку на пистолет.
Из-за поворота дороги, разделявшей склон и ущелье, показался армейский джип в темно-зеленых и желтых пятнах, с открытой кабиной и квадратными проемами без дверей. Рама с лобовым стеклом была опущена на капот, впереди сидели двое, за их спинами виднелся третий. Все вооружены автоматами – мобильный патруль.
Я пригляделся. У того, что находился слева от водителя, на груди была нашивка: две бледно-желтые полосы и две звезды. У меня такая же, только на одну звезду и полоску больше… Значит, в джипе старший лейтенант с двумя рядовыми.
Джип поехал быстрее. Лейтенант, держась за приборную панель, ткнул пальцем в сторону вертушки, и рядовой сзади привстал, направив на меня автомат.
Я поднял руки, показывая пустые ладони, соскользнул с корпуса и, пригибаясь, бросился навстречу патрульной машине. Та была почти рядом. Водитель резко вывернул руль, встал поперек дороги, правым бортом ко мне. Три автомата уставились мне в грудь.
– Осторожно! – громко, но так, чтобы не было слышно в ущелье, предупредил я. – В нас выстрелили оттуда!
Лейтенант настороженно глядел на меня. Он был молод, лицо гладкое и бледное, тонкие усики, острый подбородок.
– Вас сбили ракетой? Мы слышали взрыв… Еще кто-то выжил?
– Стрелок и пилот мертвы, нас было четверо. Лейтенант, надо уезжать отсюда. Диверсант в ущелье, у него ПЗРК, думаю, есть и стрелковое оружие.
– Диверсант? – повторил он слегка растерянно. Для командира патруля все происходило слишком быстро и неожиданно.
– Он сожжет нас вместе с машиной, потом добьет контрольными выстрелами! – напирал я.
Тут наконец до них дошло, что в любой момент они могут отправиться к праотцам, и лейтенант приказал водителю:
– Развернись! Встань… вон там, за ту глыбу у обочины!
Загудел мотор, и джип проехал по крутой дуге, обратившись багажником к упавшей вертушке. Я подбежал к камню, за которым он притормозил, опустился на корточки возле колеса.
– Кто вы такой? – спросил лейтенант.
– Майор Крум Заков, оперативно-разведывательное управление генштаба «Ворнет».
Он опять смерил меня взглядом, посмотрел на вертолет, приказал стрелку: «Петр, контролируй ущелье», после чего, выскользнув из кабины, растянулся на камнях под прикрытием колючего куста.
– Ранены, майор?
– Ерунда, слегка контузило. – Я прижал ладонь к уху и громко сглотнул. – До вечера пройдет.
– У вас кровь на руке. А другие в вертолете точно мертвы?
– Там спасать некого. Лейтенант…
– Казимир Гашек, – представился он. Повернул голову к водителю и добавил: – Будь готов быстро уезжать.
Тот покрепче вцепился в руль. Стрелок, которого лейтенант Гашек назвал Петром, поставил колено на заднее сиденье и, упершись локтями в багажник, медленно водил стволом вдоль ущелья. Там было тихо, никого не видно. Кроны акаций невысоко выступали над краем: диверсанту удобно выпустить ракету по вертушке, но вот вести прицельный огонь по людям, прячущимся за валуном, проблематично – слишком острый угол, цель почти не видна. Еще он мог залечь на ближнем краю ущелья, хотя сейчас это не давало ему преимущества над нами.
Судя по выражению лица Гашека, он размышлял примерно так же. А еще думал о том, что идти на поиски диверсанта, не вычислив позицию противника, не менее проблематично, чем ему сейчас подстрелить нас. То есть пойти-то мы можем, но вот выжить при этом…
– Нужно его уничтожить, – пробормотал лейтенант не слишком уверенно. – Но лучше – взять живым. Откуда он здесь взялся? Если «Аутком» знает, где база…
– Не знает, – перебил я. – Пока еще нет. Лейтенант, ауткомовская разведка получила информацию о примерном положении вашей базы. Мы в штабе вычислили крысу, но слишком поздно. Теперь они задействовали своего агента в Родопах, опасного диверсанта. Он знал, что я вылетел к вам, знал маршрут, но где точно находится Дьявольское горло, у него пока сведений нет. Если мы сейчас быстро уедем…
– А зачем вы летели к нам?
– Меня прислали с указаниями из штаба. А как иначе, вы же отрезаны от всех, соблюдаете радиомолчание!
– В задницу всё! – выдохнул лейтенант, стукнув кулаком по камню. – Говорил же Карпентеру, что рано или поздно нас накроют!
– Еще не накрыли, Гашек. Но теперь могут.
Я присел, низко пригнувшись, рядом с лейтенантом и сжал рукой раненую кисть. Отсюда мне была видна радиостанция, вмонтированная в приборную панель справа от почти улегшегося на руль водителя, скрученный спиралью провод и висящая в зажиме черная трубка.
– Надо связаться с базой, – решил лейтенант и пополз обратно к машине.
– Гашек, нельзя выходить в эфир! Соблюдай радиомолчание!
– Да что вообще происходит?! – повысил он голос, забираясь в кабину. – Обмен по внутренним каналам никто не отменял, у нас все шифруется!
– Я же сказал: в «Ауткоме» узнали о Дьявольском горле! Главное – они знают о той работе, которую ведет у вас Жданов. И они не хотят допустить, чтобы мы вывели «Центавров» в массовое производство. Специфика расположения Дьявольского горла не позволяет засечь его, но… Любые радиопереговоры обнаружат вас. Сейчас эта часть Родоп под постоянным колпаком шпионских спутников.
– Мы на базе и так сидим как мыши в норе! А теперь вы мне говорите, что даже экстренный вызов по внутреннему каналу связи послать нельзя?!
– Нельзя. Ваши частоты вскрыты противником, данные дешифруются. Сейчас тишина должна быть постоянной. До штатного сеанса связи осталось… сколько?
