Олег Верещагин - Там, где мы служили
— Здорово, — признал Джек, свешиваясь с кровати.
— Проснулся, — заметил Дик, толкнув Эриха, накачивающего «лягушкой» футбольный мяч. Немец поднял голову:
— Слушай, Джек, ты англичанин?
— Ну? — насторожился Джек, садясь и свешивая ноги.
— Тогда пошли в футбол играть. «Волгоград» против «Мертвой головы». Матч века!
— Пошли, — охотно согласился Джек и завопил: — А-ай! — Что-то обожгло ему левую ногу под пальцами. — Ну ты че, совсем?!
Хихикающий Жозеф убрал зажигалку в карман куртки:
— Не развешивай тут свои костыли.
— У меня травма, — информировал Джек, устраиваясь на кровати со скрещенными ногами и рассматривая ступню.
— Его, наверное, подкупили «Черепушки»,[89] — предположил Андрей, — чтобы он тебя травмировал, Джек.
— Дурака и подкупать не надо, — мрачно пояснил Джек. — Он своей глупостью на врага работает… Ладно, пошли постучим в мячик!..
Снаружи, рядом со свежим номером газеты, висело несколько появившихся за ночь объявлений и очередной номер апокрифичного «военно-полевого романа» «Карин и ее базука». «Роман» был анонимным, появлялся по ночам и был написан без особого остроумия, но смешно — он излагал военные приключения интернациональной компании молодых людей, их подружек, родственников, знакомых и врагов. Игроки подошли почитать. Эрих, не глядя, стучал мячом о землю, Андрей, хихикая, читал вслух:
— Несчастная и невинная донна Роза, потеряв всю семью под обломками родового шалаша в Амазонии, легко становится добычей бандитского главаря-извращенца Хосе Игнатьевича Йом-Кипура, намеревавшегося использовать свою новую пассию в исполнении своих черных планов взрыва Гибралтарской Плотины, как известно, оберегающей Средиземное Море от повышения уровня на 666 метров. Однако прибывший в отпуск старый друг семьи донны Розы, благородный и отважный конфедеративный офицер Жан Франц Оливер де Лузер де Бульба д’Антрекот в последний момент вырывает донну Розу из лап Хосе Игнатьевича и предлагает ей руку, сердце и свою дивизию. После венчания, состоявшегося на Брокене, молодая чета отправляется в свадебное путешествие по Сибири. Там отважный офицер доверяет жене великую тайну — оказывается, он хранитель секретных бумаг, написанных Отцом-Профессором, пущенные в ход в подходящий момент, они изменят мир к Свету. Жан Франц Оливер, уезжая на фронт, передает чемоданчик с бумагами своей жене, но вскоре погибает смертью храбрых — в утренней бутылке таки оказывается ацетон, а не привычный денатурат… Коварный Хосе Игнатьевич между тем вновь появляется на горизонте и пытается увлечь неутешную вдову игрой в карты на чемоданчик. Но донна Роза хитро — и, как оказывается, опрометчиво — предлагает играть на щелбаны. После девяноста девяти щелбанов опытного, матерого бандюги донна Роза теряет память… Кажется, чемоданчик утерян уже навсегда и для всех. Однако на горизонте появляется едущая в отпуск Карин со своим контуженным слепо-глухонемым женихом, профессиональным снайпером Ойто фон Высморком и своей базукой… Продолжение следует. Усе, парни.
— Как всегда, на самом интересном месте, — вздохнул Андрей.
— А вот интересно, кто его пишет, этот роман? — спросил Дик. — На печатной машинке отбито, между прочим.
— Да, главное, читается, и неважно, кто пишет, — выразил общее мнение Жозеф. — О, слушайте! — Он прочел объявление: — «Вчера, в 01.15, целовался у гаража № 18 с девчонкой из „Даниила Галицкого“, с которой договорился о встрече. Полез под куртку — оказалось, парень из „Мертвой головы“, ему она тоже назначила, учла темные ночи. Откликнись, я все прощу!» Без подписи.
— На кой она ему нужна, если он до обнимания дошел и только тогда допер, что это парень, — буркнул Эрих, крутя мяч уже на пальце. — Ну мы будем играть или нет?!
— Я здоров — к чему скрывать?
Я пятаки могу ломать,
А недавно головой быка убил…
— насмешливо пропел Андрей.
Эрих стукнул его мячом по голове и, поймав звонко бумкнувший шар, отпасовал вбок, Джеку. Тот принял на носок, и мяч по дуге устремился к плацу, а вся команда «Волгограда» с воплями ринулась следом…
* * *Прошедший теплый дождик был даже довольно приятным. Он оставил после себя на свежей траве капли, и выкатившееся из-за туч солнце зажгло их золотом и серебром.
Подвернув штаны, Джек и Стелла шагали по тропинке. Дождик толком не намочил пыль, но сделал ее прохладной, и они с удовольствием шли, держась за руки и забросив сапоги через плечо. Стелла осталась в майке, ее куртку нес на сгибе руки Джек, а свою расстегнул и выпустил из-под ремня. Девушка смеялась, поглядывая на него искоса.
— Если я сейчас от тебя убегу, ты меня не догонишь ни за что! — заявила она наконец.
— Не догоню, — вздохнул он, качнув курткой.
— О-о… значит, если и украдут, не спасешь? — то ли в шутку, то ли всерьез сказала Стелла, вздохнув печально.
— Это другое дело, — возразил Джек.
— Что, тогда догонишь? — допытывалась Стелла.
— Конечно, — уверенно сказал Джек, прямо взглянув на нее. — За тобой я пойду куда угодно. Хоть по гвоздям, хоть по углям…
Глаза Стеллы сделались серьезными:
— Не бросайся такими словами, Джек. Знаешь, как говорят? «Думать легче, чем делать, поэтому думай, что говоришь и обещаешь».
— Я не шучу, — сказал Джек, нахмурившись. — Пока я жив, с тобой ничего не случится. Потому что я встречу любую беду, которая попробует приблизиться к тебе.
Стелла промолчала. А тропинка между тем, свернув в рощицу, вышла к берегу речушки, текшей в зеленых камышовых берегах. Через узкий, но быстрый поток были переброшены два бревнышка, закрепленных на обоих берегах парными колышками.
— Я люблю плавать на лодках… Вот эта речушка впадает в другую. А та — в третью. А по той уже можно добраться до океана… Я бы поплыла.
— После войны сплаваем, — сказал Джек. — Может, и океаны тогда станут потише. А грести я тоже умею.
— Если доживем, то да, — согласилась Стелла.
— Да что с тобой?! — рассердился Джек. — Что ты накликаешь?!
Он сломал ветку и принялся терзать ее финкой. Стелла засмеялась и пошла по мостику, нарочито балансируя руками. На середине задержалась и, встав на цыпочки, вытянулась вверх, со смехом громко сказав:
— Как хо-ро-шо-о-о!
Жжик! Финка в руке Джека перерезала прут, и он посмотрел на вытянутую стройную фигурку Стеллы, словно впервые, — тонкая талия, выгнутое назад сильное тело, высокая грудь и тяжелая бронза роскошных волос…
— Давай поженимся, Стелла.
Джек сам испугался этих слов. Стелла, казалось, окаменела. Ее реакции юноша понять не мог и в отчаянии поспешно заговорил, сам себя перебивая:
— Мы скоро уходим… вернемся — и сразу поженимся, если ты хочешь. А после войны — после войны я тут останусь. С тобой. Стелла, ты меня слышишь?! — спросил он почти со слезами, потому что Стелла молчала. Но молча начала поворачиваться… — Осторожнее! — крикнул Джек. Левая нога Стеллы соскользнула, и она с изумленным лицом полетела в воду. — Иду!
Разбивая воду грудью — здесь оказалось довольно глубоко, — Джек подгреб к Стелле, которая уже стояла и смотрела на него большими глазами.
— Я сапоги утопила, — сказала она и уткнулась в плечо юноше. Джек понес ее на берег, чувствуя, что Стелла всем телом прижалась к нему и дрожит.
— Испугалась? — спросил Джек.
Стелла вздохнула:
— Нет… То есть сначала. Когда ты сказал. Я очень испугалась, что ты пошутил.
— Я не пошутил, — тихо ответил Джек. — Погоди, я сейчас выловлю сапоги…
— Сапоги… — Стелла, встав на траву, потянула Джека за собой. — Потом, милый. Потом.
— Я вернусь, — сказал Джек, становясь рядом с нею на колени и не снимая руки с плеч. Почему-то это казалось важным. — Я обязательно вернусь. Я вернусь!
Глава 5
НОЧНЫЕ БОГИ
Твари Древних Времен лишь забыты —
Но они никуда не ушли…
1
Фигура Жозефа обрисовалась на гребне холма. За ним поднимался Дик, держа на плече РОП, и было слышно, как оба поют по-французски древнюю, как Европа, песню:
— Барон Жермон поехал на войну! — звенел голос Жозефа, и более взрослый, уже баритональный голос Дика весело подхватывал:
— Барон Жермон поехал на войну! — после чего оба продолжали вместе:
Его красавица жена
Осталась ждать — едва жива
От грусти и печали!
Она могла бы постареть,
И подурнеть, и помереть —
Но ей
не дали
Маркиз Парис,
виконт Леон,
сэр Джон, британский пэр,
и конюх Пьер…
Барон Жермон поехал на войну…
Барон Жермон поехал на войну…
И каждый день он воевал
И даже на ночь надевал
Доспехи боевые!
Меж тем жена его как раз
Вела бои в полночный час
Совсем
иные!
И так был страшен каждый бой,
Что лишь под утро шли домой
Едва
живые…
И теперь уже подхватило все отделение, расположившееся у подножия холма:
