Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
Внезапно мне в глаза бросилась и его странная одежда, и его речи о республиканцах и странный едва заметный акцент.
— А вы случайно не бывший республиканец, мистер О'Нейл? — задал я невинный вопрос, — иначе мне не понятны ваши нападки на простого студента.
— Минус девять балов на экзамене, за дерзость учителю, — прошипел от ярости он, но не только мне, а всем вокруг стало ясно, что я ударил точно в цель.
— «Вот это новость, наш новый учитель, оказывается из Республики, как интересно его допустили вообще в колледже ремесленников преподавать, хотел бы я знать? — задавал я себе вопрос, не находя на него ответа».
Я пожал плечами и сел на место, его право назначать мне минуса, но теперь хоть стала понятна причина его нападок.
Видимо с трудом взяв себя в руки, чтобы не ударить в грязь лицом перед классом, он продолжил урок, больше не замечая меня.
— Военные накопители состоят из четырех ячеек, в каждой из которых вставлен алмаз с золотыми пластинами емкостью в две тысячи пятьсот гиней.
— Алмаз? — сегодня был день потрясений у тех, кто совершенно не посещал библиотеку.
— Да алмаз, мистер Вариан, позже мы рассмотрим технологии сверления и синхронизации их в один комплект, чтобы отдача эссенции была равномерной из каждого из них.
— Мистер О'Нейл, — подняла руку Эмми, — а как работает аниматрон?
— Мисс Кулуа стыдно задавать такие вопросы на третьем курсе, но ремесленники никогда особого и не интересовались теми инструментами, которые им помогают в работе, в отличии от своего основателя, который разбирался во всех тонкостях.
— «Рэдж молчи, — приказал я сам себе, — минус девять балов».
— Но хорошо, если говорить примитивным языком, то несколько слоев серебра с вкраплениями паинита и стекла площадки на которую вы кладете руку, эмулируют среду, по которой ремесленник легко передает душу от себя в накопитель. Аниматрон прогоняет эту душу через несколько очистительных накопителей из разных материалов, чтобы привести резонанс души различных людей к одному постоянному значению и только тогда мы можете получить единый продукт, который годен для заливки в любое устройство.
Он продолжил рассказывать дальше, про синхронизацию, устройства сопряжения, но мне все это было мало интересно, я знал это на втором курсе, хотя конечно для многих из моих однокурсников это было все в новинку.
— Дин! Дон! — прозвучал колокол, отвлекая класс от учителя.
— Хорошо, на сегодня урок закончен, домашние задания я отдал вашим кураторам, — он собрал свои вещи и бросив на меня взгляд, удалился из класса.
— Рэдж!! — кинулись ко мне все без исключения, — ты пытал людей?! Как?! Как это можно?!
Больше всех интересовалась Матильда дер Гранд, которая всегда была тихоней, хотя в отличии от той же Дженнифер училась только на отлично. Мне лично была симпатичнее Дженн, но к сожалению, она терпеть меня не могла, и толстушка Матильда на её фоне выглядела неказисто, так что распушать хвост я не стал перед ней и очень обтекаемо послал всех в тайную полицию, объяснив, что те, кто попадут на фронт сами все поймут. Едва отбившись от «друзей», я пошел на улицу, чтобы на перемене между уроками подышать и успокоиться, этот бывший респ вывел меня из себя.
Здороваясь со студентами, выходящими и водящими в основное здание я не заметил, как ко мне подлетел какой‑то человек и схватив за ухо железной хваткой потащил меня к воротам. Боль была такова, что я не сразу осознал, что шагаю за ним, только потому что казалось, что ухо сейчас оторвется. Мое и так непростое душевное состояние после ссоры с учителем окончательно подкосилось, и я со всех сил ударил кулаком ему по голове. Человек даже не вздрогнул от моего комариного удара, лишь остановился и удивленно повернулся ко мне лицом, продолжая держать мое ухо, еще больше его выкручивая.
Я с удивлением понял, что это мой отец, но вот что еще я понял и увидел, что за этой сценой наблюдают все вокруг, парни улыбаются, а многие девушки хихикают.
— Ты тварь неблагодарная, ударил меня?! — взревел он, дергая меня с силой за ухо, и я был вынужден был подниматься вслед за его рукой на цыпочки.
— Сэр, прекратите дергать меня за ухо, — возмутился я в ответ.
— Ты сейчас ублюдок пойдешь со мной и отдашь мне в банке все свои деньги, которые принадлежат мне. Я долго с тобой нянькался, но то, что ты присвоил себе две тысячи гиней — это выходит за все рамки тварь.
Тут уже взбеленился я.
— Да ты кто вообще такой, чтобы посягать на них!! — заорал я, не смотря на зрителей, которых собиралось все больше, — я на фронте людей сука расчленял за эти деньги, и отдать их тебе? Кто палец о палец не ударил?!
Услышав ругать, он отпустил мое ухо и с короткого замаха ударил мне в скулу, в голове раздался звон, и я очутился на земле.
— Ах ты сучий потрох! Зубы отросли?! — он подбежал и стал бить меня тростью, я закрывая голову подставлял руки, удары по которым отзывались страшной болью, — да я тебя и ту сучку, которая тебя родила в нищете сгною! Твари неблагодарные! Вы у меня землю будите жрать от голода!
Зря он вспомнил про маму, туман от удара по голове, заволокло кровавой дымкой, я не помня себя, я сорвал с рук перчатки и пропустив удар тростью по лицу, схватил его за руку, с силой потянув на себя душу. Именно потянул, потому, что если бы я дернул её одним движением, я наверняка убил бы его, а это мне не хотелось, все что я хотел, чтобы он отстал навсегда от меня и мамы.
Удары сразу же прекратились, и он сосредоточился, потянув в ответ мою душу, даже не стараясь вырвать свою руку из моей или ударом руки отбросить меня дальше. Я впервые оказался в такой ситуации, когда тянул душу из человека, который мало того, что сопротивлялся, так еще и в ответ вытягивал твою.
— «Шутки кончились, — понял я и убрав свои миротворческие ограничители с силой дернул его душу на себя».
К моему удивлению впервые в жизни это не сработало, поскольку он был готов к этому и душа вместо того, чтобы перейти ко мне, лишь слабо дернулась в мою сторону, практически сразу же, он сильным рывком воли дернул в ответ мою. Я устоял, но пот заструился у меня по спине, а страх стал наползать на разум, поскольку я почувствовал, что в этой дуэли могу и проиграть, но я сопротивлялся и сопротивлялся, отдавая лишь по дюйму части своей души. На его лицо вернулся звериный оскал, когда он почувствовал, что побеждает.
Раздавшийся над нашими головами выстрел показался мне громче грома, я едва не оглох и с испугу выпустил руку отца и мотая головой, сделал шаг назад. Практически тоже самое сделал и он.
— Кто вы такой сэр, что нападаете на учеников?! — голос полный ярости и злобы я узнал, и едва не упал на землю второй раз опознав что меня спас сейчас мистер О'Нейл.
— Да я тебя! — отец пришел в себя и замахнувшись тростью, пошел на учителя. Следующий выстрел метко повредил трость, которая повисла на части древесины, которую вынесло пулей.
Реальная угроза жизни видимо заставила его остановиться, поскольку он играя желваками, процедил.
— Пошел прочь отсюда смерд, это мой сын, а я его опекун, так что не лезь сейчас не в свое собачье дело, если не хочешь лишиться лицензии.
— Сэр, — это слово сейчас прозвучало как оплеуха, — будьте добры покинуть территорию колледжа!
— Да я тебя! — отец сделал шаг на встречу, но опять остановился, видя наведенный на себя револьвер.
— А с тобой сученок я еще не закончил, — он повернулся ко мне и сплюнув на землю, направился к воротам, закинув остатки трости в кусты.
Мистер О'Нейл убедившись, что он ушел, даже не кинул на меня взгляд, направившись в здание.
— Спасибо, — улетело ему в спинку, но он даже не повернулся.
Я отряхнулся, и сгорая от стыда, поскольку куча народу высыпало посмотреть на зрелище, а тому, кто не знал, кто это был конечно же объяснили, что сэр ван Дир — глава цеха ремесленников. Спрятав глаза, я пошел в класс, не отвечая на подначки знакомых, и усмешки девушек.
— Сэр Рональд, — вечером я с ясной головой и твердым решением избавиться от отца и если он посмеет кинуть маму, то начать помогать её финансово, для этого я отправил телеграмму домой, с просьбой предупредить меня, если он перестанет давать им деньги, пришел к директору, — я по поводу комиссии для совершеннолетия.
— Я уже слышал Рэджинальд о произошедшем, мне очень жаль, но сделать я ничего не мог, был бы это кто угодно, но не глава цеха, в котором мы же все состоим, — печально покачал он головой, — очень это все неприятно, представляю каково пришлось тебе. На глаза у всех, твоих друзей, товарищей, девушек в конце концов.
Его слов надавили мне на больную мозоль самолюбия и собственного достоинства я и так весь день провел под постоянные смешки и перешептывания и с трудом досидев до конца уроков сразу направился к нему.
