Василий Головачев - Запрещенная реальность. Перезагрузка
– Нет, я объезжал пробку, услышал звонок, а это ты.
– У нас во дворе подозрительные люди, вроде как дорожные рабочие, но все в наколках.
– Ты дома? Никуда не выходи!
– Я уже вышла, отправила детей в гимназию и вернулась, но ещё не зашла в дом.
– И не заходи! Я на ТТК, буду в вашем районе минут через двадцать пять.
– Хорошо, будут ждать в машине напротив дома.
Матвей отключил телефон.
Ульяна выронила из сумочки ключи, нагнулась за ними, исподтишка оглядывая двор, и ей очень не понравился взгляд бригадира ремонтной бригады, брошенный на неё. Похожий на грузина мужчина стоял за детской площадкой, в двадцати шагах, и на лице у него застыло выражение хищника, приготовившегося к прыжку.
Из подъезда вышла семейная пара – соседи Котовых, Иван Дмитриевич и Домна Марковна, поздоровались с Ульяной, и она обрадовалась возможности уйти со двора вместе с ними, естественным образом. Заговорила о погоде.
Ей ответили. Иван Дмитриевич, военный пенсионер, пошутил насчёт изменений климата:
– Из-за начавшегося потепления мы скоро замёрзнем.
Ульяна засмеялась, добавила:
– Учёные сами не знают, утонем мы в результате таяния арктических льдов или, наоборот, вымерзнем от ледникового периода.
Мимо пробежала стайка молодых девчат в откровенных мини-плащиках и ещё более откровенных бикини-шортиках. Послышался смех и такой мат-перемат, что Домна Марковна всплеснула руками:
– Как они разговаривают!
– Смывки общества, – презрительно отозвался о девушках Иван Дмитриевич. – Совсем стыд потеряли! Я в Замоскворецком ЖКХ работаю, гражданскую оборону поднимаю, так кругом мат слышу, с утра до вечера. Чиновники наши так изъясняются меж собой. Начинаю спрашивать: вы понимаете друг друга?! Или у вас совести нет?! Вы же себя не уважаете! Ответ: «Иди в болото, старик!» А то и куда подальше пошлют. Раньше такого не было, даже в городах, душа нараспашку, песни вместе пели… Кануло золотое время безвозвратно во тьму веков, а вернётся ли – одному богу известно.
Ульяна грустно покивала в ответ на речь соседа, потому что и сама думала так же. Хотя в отличие от Ивана Дмитриевича верила в будущее сына, которому инфарх напророчил стать Архитектором Согласия.
Выбрались на улицу.
Ульяна попрощалась с соседями и направилась к своему серебристому автомобильчику, стараясь выглядеть беззаботно-рассеянной. Ей это удалось, но не помогло, потому что, во‑первых, за ней увязался один из рабочих в робе и каске, долговязый и небритый, а во‑вторых, у машины мялись двое парней бомжеватого вида, в грязно-серых одинаковых куртках и джинсах. Оба повернулись к Ульяне, когда она начала переходить дорогу.
Палец коснулся браслета.
– Матвей?
– Я близко, – мгновенно ответил сын.
– У машины двое…
– Не подходи!
Ульяна послушно остановилась, снова начала рыться в сумочке. Идущий за ней ремонтник подошёл вплотную. У него было тёмное, с оспинами, лицо с двумя складками у губ, ниточка усов и оловянные глаза. Он улыбался, но лучше бы этого не делал.
– Забыли ключ от машины, девушка? – спросил он.
Ульяна отступила на шаг:
– Вам какое дело?
– Пойдёмте, я провожу вас домой, заберёте ключ. – Тонкие губы рабочего неприятно изогнулись. – Одной нынче гулять по улицам опасно.
– Отстаньте!
В руке парня появился нож.
– Пошли со мной, быстро! Крикнешь – зарежу!
Двое парней у машины двинулись к Ульяне, преграждая ей путь к отступлению. Страха она не чувствовала, только гнев и злость на себя, что так бездарно попалась в ловушку, но рукопашным боем она никогда не занималась, а экстрасенсорика организма вряд ли помогла бы ей загипнотизировать грабителей. Да и не грабители это были, судя по их целенаправленным действиям и отсутствию какого-либо страха перед прохожими.
– Не трогайте меня!
– Заткнись! – Рука рабочего вцепилась в ремень сумочки.
И в этот момент рядом с визгом тормозов остановилась белая спортивная машина, из неё вынеслась плохо различимая тень, раздался удар. Охнув, рабочий выпустил сумочку, выронил нож и упал на тротуар.
Бомжи, приблизившиеся к женщине, приостановились в нерешительности, не понимая, что происходит.
Тень оказалась возле них, коснулась шеи одного мужчины, вывернула руку второго и с бешеной силой воткнула его лицом в асфальт.
Всё произошло так быстро, что никто из редких прохожих не успел отреагировать на происходящее, лишь пожилая женщина в стареньком пальто моды прошлого века остановилась и оторопело уставилась на лежащих, словно увидела привидения.
Тень выпала в осадок, превратилась в Матвея. Он схватил замершую Ульяну за плечо.
– Ма, очнись, с тобой всё в порядке?!
– Да, родной, – опомнилась она. – Может, вызвать полицию?
– Ни в коем случае! Садись и уезжай.
– Нет, я лучше подожду отца.
– Тогда отъедь хотя бы за угол, чтобы эти твари снова не пристали, пока я буду разбираться с их начальством.
– А с этими что?
– Будут жить, я их только отключил.
Ульяна без возражений села в машину. Прожив с мужем больше тридцати лет, она научилась обходиться без лишних слов и ценить время.
Матвей проводил мать глазами, снял с «ремонтника» белую каску, нахлобучил на голову, призраком прошмыгнул между едущими автомобилями и исчез за углом дома.
Ульяна тронула машину с места.
Во дворе между тем продолжалась тихая возня «ремонтной бригады», которую только неопытный глаз мог принять за обычную неторопливую суету гастарбайтеров.
Двое украшенных наколками битюгов раскатывали резиновый шланг. Третий делал вид, что пытается запустить компрессор. Четвёртый устанавливал железные решётки ограждения вдоль тротуара, поглядывая то на дверь подъезда, то на бригадира, разговаривающего по мобильнику. Ещё один здоровяк сидел в кабине машины-будки.
Всего Матвей насчитал семерых рабочих, играющих роль ремонтников, но был уверен, что по крайней мере двое-трое скрываются в подъезде. Это была оперативная группа, цель которой пока оставалась непонятной, хотя на спецназ МВД, а тем более ФСБ, она не тянула. Роли свои «ремонтники» играли плохо, а их нападение на мать вообще нельзя было назвать профессиональной акцией.
Ждать отца не хотелось. Могли очнуться вырубленные «гастарбайтеры» и поднять тревогу. А узнать, кто собрался «латать асфальт» во дворе, не нуждавшемся в ремонте, с какой целью, кто руководил операцией, надо было обязательно. И Матвей начал действовать, привычно вызвав состояние управляемого стресса, которое Самандар называл темпом.
