Уильям Форстен - Боевой гимн
— Ты следующий! — приказал Ганс очередному рабочему. И в этот момент по цеху прокатилось эхо взрыва.
— Оттуда должен быть выход! — кричал Хинсен, стараясь быть услышанным в этом гаме. Бантаги вокруг него издавали воинственные кличи, готовясь штурмовать фабрику.
— Ты сказал, что они задумали побег, — отозвался Карга. — Должно быть, они собирались захватить поезд. Но теперь мы загнали их в здание цеха.
— Да нет же! Ганс не настолько глуп.
— Они внутри. Мы убьем их.
Канониры приволокли заряжающуюся с дула пушку и развернули ее, направив на ворота. Снаряд уже находился в стволе. Командир орудия помахал у себя над головой фитильным пальником. Тлеющий конец пальника разгорелся, канонир поднес его к пушке. Орудие громыхнуло и откатилось назад. Выстрел был произведен всего с десяти ярдов, и в воротах фабрики образовалась пробоина. Орудийный расчет тут же кинулся перезаряжать пушку.
В окружении своей бантагской охраны Хинсен двинулся вдоль стены здания. Дойдя до поезда, он остановился рядом с паровозом. Кабина машиниста была пуста, а в топке были лишь едва тлеющие угольки. Нет, они не могли бежать этим поездом. Если Ганс собирался прорываться сквозь ворота, ему нужен был локомотив, стоящий под парами прямо у входа на фабрику. А этот паровоз почти совсем остыл.
Значит, поезд ждал их где-то по ту сторону лагерной стены! Другого объяснения быть не могло. Но как они туда попадут? И вдруг Хинсену все стало ясно. Хлопнув себя по лбу, он повернулся к одному из бантагов.
— Быстро уходим отсюда! — заорал он. — Мне надо попасть за ворота!
К изумлению Григория, им все еще продолжало везти, и никто из бантагов не обращал внимания на продуктовый склад. Второй отряд воинов ворвался в ворота, ведущие на территорию чинского лагеря. В сторону Григория никто не смотрел, но на всякий случай суздалец оставался в тени у стенки склада. Прогремел пушечный выстрел, и лагерь озарился яркой вспышкой. Люди внутри склада обеспокоенно загудели. Григорий подумал, что если шум в лагере в какой-то момент затихнет, звуки со склада станут слышны у ворот.
Он вернулся к двери и осторожно открыл ее. Оказавшись в темном складе, Григорий вовремя сообразил снять с себя шлем, чтобы не вызвать панику среди людей. Однако при его неожиданном появлении некоторые беглецы все равно не удержались от испуганных криков.
— Да тише вы, елки зеленые! — зашипел он.
Когда глаза Григория привыкли к темноте, он заметил, что склад очень быстро наполняется людьми.
— Слушайте меня! — произнес он, стараясь, чтобы его голос был слышен в каждом уголке помещения, но вместе с тем не доносился бы до стражей у ворот. — Приготовьтесь бежать по моей команде. Оказавшись за дверью, поворачивайте налево и бегите за угол склада. Там вы увидите поезд. В нем пять вагонов. Залезайте в них и отползайте подальше от дверей. Лин!
Лин вышел из толпы.
— Бантаги ворвались в лагерь. Они знают о наших планах.
— Я уже в курсе. Мне только что передали это через тоннель.
— Значит, у нас есть два варианта. Либо бантаги найдут тоннель и вычислят, куда он ведет, либо они обнаружат нас еще до этого. Мы будем ждать до последнего. Когда мы увидим, что бантаги направляются прямо сюда… — Григорий замолчал на несколько секунд. — Лин, мне нужны будут люди, чтобы задержать врагов.
Прозвучал еще один пушечный выстрел, и помещение склада опять огласилось приглушенными возгласами. Григорий молча ждал, пока вокруг вновь не воцарится тишина. Он понимал, что Лину очевиден скрытый смысл, его слов.
Чин улыбнулся:
— Я задумывал так с самого начал. Может быть, нам удастся раздобыть оружие!
Григорий пожал другу руку и вернулся к двери. Ему было страшно. Если бы кто-нибудь сейчас сказал Григорию, что он излучает непоколебимость и уверенность в победе, суздалец расхохотался бы в лицо этому человеку. В мозгу Григория проносились самые разные вопросы. Правильно ли он действовал этой ночью? Что с ним будет, если его схватят? Что он найдет дома, если когда-нибудь туда попадет?
Григорий постарался взять себя в руки и стал наблюдать за широко распахнутыми воротами в лагерь. Еще двадцать стражников спустились со стен и бросились вслед за своими товарищами. Григорий с облегчением вытер пот со лба и тут вдруг увидел, как из ворот выбежала небольшая группа бантагов. Оказавшись вне лагеря, они на мгновение остановились, и, к своему изумлению, Григорий заметил среди них Хинсена. Предатель-янки отчаянно вертел головой из стороны в сторону.
Григорий задержал дыхание.
— Иди сюда, ублюдок, иди сюда, — прошептал он. — Я жду тебя.
Хинсен бросил взгляд в сторону продуктового склада, но тут же отвернулся и двинулся вдоль лагерной стены налево, туда, где находился литейный цех. В отдалении послышался паровозный свисток, и Григорий вздрогнул, решив, что Алексей подает ему сигнал. Еще один свисток. Григорий сообразил, что это прибывающий поезд, о котором ему говорил телеграфист. Он мог только надеяться, что стрелочник даст этому составу пройти в депо, а потом успеет вернуть все стрелки на место.
Пушка ухнула еще раз, и Григорий услышал торжествующий рев, вырвавшийся из множества бантагских глоток.
— Они уже здесь!
Крики ужаса слились с ружейными выстрелами. Бантаги с улюлюканьем ворвались внутрь фабрики, и люди, ожидавшие своей очереди спуститься в подземный ход, разразились истеричными воплями. Толпа рванулась к спасительному отверстию у третьей плавильни, и Ганс вновь взмахнул над головой ломом.
— Проклятье! Сохраняйте порядок! Сохраняйте порядок!
Он схватил за рубаху одного из людей Кетсваны и толкнул его к лазу. Зулус остановился, выхватил из толпы чинскую девушку и потащил ее за собой. Ганс не стал вмешиваться.
Ружейные выстрелы раздавались уже совсем рядом, одна из пуль просвистела над головой у Ганса и щелкнула о кирпичную стену у него за спиной. Он понял, что теряет контроль над людьми и через несколько мгновений толпа хлынет на него неудержимым потоком. Сквозь разбитые ворота в цех врывались все новые и новые бантаги, убивавшие всех, кто попадался им под руку.
В этот момент в голове Ганса окончательно выкристаллизовалась мысль, которая подспудно зрела у него все время, пока они готовились к побегу: ему не суждено выбраться отсюда. Несмотря на все их усилия, вот-вот окончательно воцарится хаос, люди кинутся к ведущему на свободу лазу, а он должен будет погибнуть, пытаясь задержать их.
Толпа снова качнулась вперед, пленники плакали и умоляли Ганса даровать им жизнь. Кто-то упал и тут же был затоптан другими; люди превратились в загнанное стадо. Ганс вскинул свой лом, но не смог заставить себя ударить им человека. Его отпихнули в сторону, и у входа в тоннель образовалась неимоверная давка. Отверстие в полу напоминало открытую могилу, но по ту сторону подземного хода была жизнь.
Ганса прижало к стене, его легким не хватало воздуха. Рядом с ним в стену вонзилось несколько пуль. Его засыпало кирпичным крошевом, и он поднял руки, защищая глаза. Из-за печи, отбросив на бегу винтовку, вылетел бантагский воин. Он продирался сквозь толпу людей, разбрасывая их в стороны, как кегли. Меч в его руке взлетал и опускался. Вслед за ним появился другой бантаг, вооруженный ружьем. Его взгляд пал на Ганса. Обезумевший от вида крови бантаг яростно взвыл и направил свое ружье прямо на Шудера.
Но его устрашающий вой вдруг сменился судорожным всхлипом, воин орды повалился на пол, выронив из рук оружие. Кетсвана вытащил саблю из его спины и следующим ударом чуть не снес голову с плеч второго бантага. Огромный зулус легко пробивал себе дорогу в толпе, рядом с ним были его соратники. Кетсвана пел боевую песнь своего племени.
Добравшись до спуска в подземный ход, он развернулся и саблей очертил вокруг себя смертоносную дугу. Толпа отпрянула назад. Зулус схватил одного из своих землекопов, швырнул его в лаз и тут же отправил вслед за ним еще одного своего человека. Продолжая петь, он огляделся и увидел Ганса.
— Иди!
— Только после тебя!
— Заткнись и иди! — взревел Кетсвана и обхватил Ганса за шею.
Янки пытался вырваться из железной хватки зулуса, но Кетсвана не обращал на его сопротивление никакого внимания. Подняв Ганса в воздух, он поднес его к отверстию лаза и отпустил. Ганс упал в тоннель и приземлился прямо на спину человека, который в этот момент спускался вниз по лесенке. Он попытался было выбраться обратно наверх, но Кетсвана отпихнул его ногой.
— Иди! — прошипел он. — Ты всех задерживаешь!
Чернокожий гигант возвышался над Гансом непоколебимой базальтовой глыбой.
— Кетсвана, пойдем со мной! — взмолился Ганс. — Нам без тебя не обойтись!
— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь здесь подохнуть? Еще чего! Иди! Я полезу следом.
