Илья Тё - Свобода для Господа Бога
– Не понял, – удивился Бранд, – когда забрали?
– Да еще и недели не прошло, – взвизгнул вилик. – Последний артиллерийский обоз отбыл на север всего пару дней назад. Город пал, мы разгромлены!
Бранд зарычал и, перегнувшись через стол, схватил пухлого коменданта за шею, сжимая неохватные жирные складки. Затем, совсем чуть-чуть напрягшись, он оторвал толстяка от пола, подняв над стулом и над столом одной рукой. Тот в ужасе засучил ногами, но стоявшие в углах комнаты местные габелары – его непосредственная охрана – только в страхе переглянулись и с места не сдвинулись: молва о «железнобоком» лавзейском батальоне и его могучем командире давно пролетела по всему Эшвену.
– Кто отдал такой приказ? – тихо прорычал Бранд. – И как ты посмел его выполнить? Мне точно известно, что маршал Трэйт такого распоряжения не давал! Кто?! У тебя же портовый город! Морская граница! Ты не знал, с-сука, что у короля есть флот и морпехи? Отвечай, не то шею сломаю! Ну?!
Вилик захрипел, тыча рукой на кучу бумаги, валявшуюся на столе. Бранд разжал пальцы, и тело коменданта с размаху бухнулось на столешницу. Манзаний перевел дыхание, пошарил рукой в бумагах и протянул великану развернутый свиток с текстом и печатью.
– Это рескрипт префекта Бургоса, сударь, – прохрипел полупридушенный комендант. – В связи с необходимостью укрепления обороны столичного округа вывести размещенные в городе и порте тяжелые орудия до начала месяца Табис. Срочно…
Бранд пробежал глазами текстовку и поднял удивленное лицо на товарищей.
– Сегодня какое число, братцы? – спросил он сдавленно.
– Первое Табиса, сэр. Месяц Хойак закончился вчера аккурат в полночь.
Бранд вернулся к бумаге и пробежал короткую текстовку рескрипта еще раз. Волосы на его голове, казалось, зашевелились. На гербовой бумаге чуть ниже резной печати Республики стояла подпись: «Каро Сабин, префект».
Однако Бранд мог читать и между строк. Замысловатые завитки и росчерки красивого почерка складывались только в одно слово: «Измена».
Без тяжелых орудий шансы на оборону города, действительно, становились призрачными, как тени усопших на распаханном кладбище. Проходящие прямо в гавань через узкую горловину пролива корабли Бориноса были великолепной мишенью, но когда не из чего стрелять, любая мишень становится недосягаемой.
Если бы на стенах крепости стояло всего несколько серьезных стволов, объяснял Бранду старый канонир цитадели, эскадра десантных кораблей вообще не вошла бы в гавань и бомбардировки городских кварталов можно было бы избежать. А так…
По словам пожилого артиллериста, на стенах крепости еще с «королевских времен» постоянно находились восемь тяжелых картаун специально для обороны гавани со стороны моря, пристрелянных на узкую горловину харторийской акватории. То, как нагло королевская эскадра входила в гавань, и то, когда именно были вывезены могучие морские орудия, снова и снова наводило на мысль о предательстве.
Да и что тут думать? Согласно вредительскому рескрипту Сабина, все восемь титанических стволов были сняты с каменных лафетов и вывезены в Бургос якобы для защиты столицы. Не четыре, не шесть, а все восемь! Город ободрали, как изнасилованную девку, и бросили совершенно беззащитным. Легкие кулеврины, оставшиеся в распоряжении оборонявшихся, были в принципе не способны состязаться в корабельными пушками в дальности выстрела – они просто не добивали до кораблей.
Но Бранд не сдавался. Быстро расспросив Манзания о расположении и численности оставшихся в городе частей, о характере укреплений и имевшихся в распоряжении коменданта готовых к бою легких орудий, командир консидориев встал перед простым выбором.
Гарнизон города действительно составлял всего тысячу двести человек, включая и габеларские роты, и охрану порта – это против, как минимум, тридцати тысяч мушкетеров-десантников. При таком соотношении сил город не удержишь, это очевидно.
Далее, крепость порта, размещенная на прибрежной скале напротив входа в гавань, даже без артиллерии по-прежнему оставалась единственной серьезной фортификацией Харторикса. При этом стояла она достаточно высоко и имела настолько сильное укрепление, что могла с презрением взирать на орудия корабельных батарей. Остальные фортификации, в частности архаичная круговая стена, опоясывающая город со стороны суши и немного прикрывающая по молам пирсы гавани, серьезной защитой не служили. Флотские канониры легко расстреливали их со своих линкоров, превращая древние оборонительные сооружения в руины, лишенные какой-либо архитектурной ценности.
«Что у нас остается?» – подумал Бранд.
Оставалось всего два варианта.
Первый – сдать город и сваливать в хорошем темпе на север к Литавре и Бургосу. А второй – запереться в мощной крепости и ждать подмоги от Трэйта. Здравомыслящий человек, Крисс, например, или даже Гор, разумеется, выбрал бы первое. Но Бранд был, в первую очередь, чемпионом-консидорием, и только во вторую – командиром, а значит… здравомыслие к числу его достоинств относилось не в полной мере.
Зато сюда относились беспримерная личная отвага, беспредельное упрямство и способность быстро принимать решения. Так что, оперативно сориентировавшись, Бранд соскреб со всего города не разбежавшихся к этому моменту бойцов габеларских рот и заперся в крепости вместе с Манзанием и несколькими десятками тех немногочисленных добровольцев, кто выразил желание присоединиться к защитникам. Но главное, он успел это сделать всего за один час. Остальные жители были оповещены о сдаче родного города и призваны к срочной эвакуации.
К несчастью, именно к этому моменту линкоры закончили обстрел и сквозь дым пожарищ и развалины пирсовых построек на песок и доски гавани спрыгнули первые десантники короля.
В коротких мундирах-бушлатах, вооруженные кто карабинами типа кавалерийских, кто обнаженными кривыми морскими кошкодерами, морпехи-мушкетеры в несколько минут затопили гавань сплошным живым морем синих, под цвет волны, треуголок. Они растекались по улочкам гавани тягучим маслянистым пятном, вулканической лавой, волнами накатывая на портовые склады и комплексы торговых домов, не снесенных огненным шквалом залпов корабельной артиллерии. Спустя несколько минут первые крики, и выстрелы, и удары коротких сабель, разрывающих кости и плоть «проклятых сервов», зазвучали на улочках Харторикса.
Первыми жертвами морпехов стали жители города, не успевшие бросить дома и убраться за стены. Некоторым просто не хватило времени сделать это, но многие элементарно проигнорировали призывы Бранда к эвакуации и остались в домах и подвалах, надеясь, что возвращение короля не принесет им несчастий, кроме очередной смены власти и некоторых беспорядков. Какая горькая ошибка!
Морпехи шли по городу убийственной саранчой, оставляя за собой мохнатый ковер из трупов. Об ужасах, якобы творимых сервами на захваченных землях, в Антике ходили легенды, поэтому «морские мушкетеры» считали вполне справедливым жестокое убийство каждого, кого застали на улицах этого первого города, встреченного ими в королевском походе возмездия!
Кровь за кровь и око за око! Вот непреложное правило всякой затянувшейся войны, когда нет места справедливости и доводам разума, а царят только всеобщее ожесточение и кровавое состязание в умении убивать.
Да и, собственно, в какой-то мере морпехи не так уж и ошибались. После двух месяцев безраздельного господства сервов ни в городе, ни в провинции не осталось так называемых «бывших свободных граждан». Не только шательенов, но и простых обывателей без разбора развешали на деревьях и вдоль живописных южных дорог. А труп королевского префекта, уже прогнивший чуть не до костей, до сих пор болтался на центральных воротах порта, дрожа на ветру, разносящем смрадный запах разлагающегося тела и сопряженный с ним ужас едва ли не до центра относительно небольшого городка.
Смерть за смерть!
Бранд стоял на передовом бастионе крепости порта, откуда открывался вид на город и единственную улицу, соединяющую Харторикс с занимаемой им цитаделью. Отсюда его взору открывались игры Хаоса в визжащем от боли, сгорающем в огне старинном портовом городе.
Бранд перевел взгляд внутрь крепости на суетящихся товарищей. Тысяча двести человек его маленького гарнизона спешно освобождали проходы внутри казематов и каменных коридоров, заколачивали одни окна, а у других раскладывали мушкеты. Кто-то спешил отлить или умыться, кто-то проверял оружие и снаряжение. Командиры, уже получившие от Бранда короткие и простые инструкции по диспозиции, расставляли бойцов по границам контрольных участков.
Кто-то заряжал чудом оставшиеся в крепости длинноствольные легкие полукулеврины, подтаскивал к стенам добытые в недрах оружейных хранилищ бронзовые мортиры с боезапасом.
