Евгений Прошкин - Смертники
По пути к баскетбольной площадке Гарин обогнал Столярова еще на пять шагов, обеспечивая себе пространство для нехитрого маневра. Возле стойки со щитом он изобразил замешательство, метнулся в одну сторону, в другую и, сделав петлю, встал лицом к Михаилу. Тот, как и следовало ожидать, остановился в паре шагов от Олега и требовательно спросил:
— Ну!
Олег снова вздохнул — смесь раскаяния и печали — и, шмыгнув носом, попросил:
— Отдай пистолет.
— Что?! — Лицо Столярова перекосило от подобной наглости.
— Отдай, — жалобно повторил Гарин. — А то ты убьешь меня, когда узнаешь.
— Да я тебя... — Михаил задохнулся от возмущения, затем рванул пистолет из-за пояса и сунул его рукояткой вперед в протянутую ладонь. — Держи! Но если что-то не так с «венцом», я тебя и без пистолета...
— Я знаю, — кивнул Олег и пробормотал: — Амударья пятнадцать.
— Чего пятнадцать?
— Ничего. Тебя в детстве дразнили жадиной? — невпопад спросил Гарин.
— Не думаю.
— А говядиной?
— Меня вообще не дразнили. Я всегда крепкий был. Здоровее сверстников.
— Крепкий... — повторил Олег. — Ильи Муромцы в роду были?
— Что?
Столяров шагнул к зарвавшемуся молокососу, из которого, похоже, пришла пора вытрясти немного дури... Вернее, попытался шагнуть. Но не смог. Его ботинки, казалось, приросли к земле.
— Что ты... Что ты сделал?
— Жадину-говядину из детской дразнилки, — охотно пояснил Гарин, отступая от Михаила еще на несколько шагов. — «Жадинка» — редкая аномалия и, можно сказать, бестолковая. Рядом с какой-нибудь «жаркой» или «воронкой» «жадинка» выглядит недоразумением. Она не разрывает, не жарит, не бьет молнией, просто притягивает разную металлическую мелочь: болты, скрепки, пуговицы. Для человека она не опасна. Но если прикормить «жадинку» «ломтем мяса», сила ее притяжения возрастает на порядки. Сытая «жадинка» может без труда удерживать бочку или пулемет. Или тебя, Миша.
— Погоди, я не пожалею свои берцы... — Столяров судорожно завозился со шнурками. Вот он расшнуровал ботинки и попытался сделать шаг.
— Понял теперь? — улыбнулся Олег.
Столяров промолчал. Похоже, аномалия притягивала не подкованные подошвы ботинок, как он подумал сначала, а его самого.
— Чего ты хочешь? — спросил Михаил.
— Поговорить.
— А нельзя было по-человечески? Думаешь, под дулом пистолета я стану разговорчивей?
— Я не буду в тебя стрелять. Мне очень хочется, но в этом нет смысла. Через двенадцать минут начнется выброс.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — просто ответил Олег. — У тебя есть выбор. Ответить на мои вопросы и легко умереть от пули или встретить выброс на улице и остаток жизни искать дорогу домой.
— Совсем охамел, — прокомментировал Столяров и, выставив перед собой сжатые кулаки, спросил: — Угадай, в какой руке?
— В левой, — машинально откликнулся Гарин.
— Выиграл. — Михаил разжал левый кулак и показал Олегу кольцо от гранаты.
— В третий раз фокус не впечатляет, — сказал Гарин.
— Мне плевать, что там тебя впечатляет, — закипая, начал Столяров. — Пусть я не переживу выброс, но и ты до него не дотянешь.
— Вот как? — Олег улыбнулся, но уголки губ дернулись вниз, словно он собирался заплакать. — У тебя поднимется рука убить меня во второй раз?
— Что ты сказал? — опешил Михаил.
— То, что ты слышал... Палач.
Даже если бы Гарин отвесил собеседнику пощечину, ему вряд ли удалось бы добиться лучшего эффекта. Голова Столярова дернулась назад, во взгляде мелькнула беспомощность.
— Вот оно что... — Он опустил глаза. — Кто ты сейчас, Олег или Дизель?
— Я... — Гарин открыл рот, но понял, что вопрос ставит его в тупик. Наконец он ответил: — Я тот, из кого ты по капле высосал жизнь, а потом убил.
Михаил закусил губу.
— Мы не пытали Дизеля, — сказал он.
Олега передернуло. По его перекошенному лицу было непонятно, хочет ли он ударить Столярова, плюнуть в него или пристрелить.
— Мы не пытали Дизеля, — тихо повторил Михаил. — Это пара-проптизол, прививка страха. Одна инъекция, и арестованный сам придумывает себе такие ужасы, что никакие пытки не нужны.
— Чушь! — заявил Олег, но в голове, сминая уверенность, пронесся полный отчаяния стон: «Только не глаза... Пожалуйста... Вы уже делали это...» Разве не чушь? — Чушь! — повторил он. — И комнату с гвоздями выдумал Дизель?
— Комнату с гвоздями? — вскинул брови Столяров. — Ах, вот почему он так дергался. Я думал, его бьет током. Ну да. Комната с гвоздями... Не было там никаких гвоздей, только гладкие стены и пол. У Дизеля было чересчур богатое воображение. Он запугал себя до смерти.
— Неправда. Это вы его убили. Даже ты. Конкретно ты, Палач. Или как там тебя зовут на самом деле?
— Михаил Столяров, могу слово дать.
— Слово вора? — скривился Олег.
— Пойми, — вкрадчиво произнес Михаил. — Нам нужно было выяснить, как работает «венец». Это очень серьезное оружие. Зпа ешь, сколько бойцов положил Дизель, когда его попытались остапо вить на Кордоне? Хотя кому я говорю. Ты-то как раз знаешь.
— Нет. Этого я пока не вспомнил, — признался Гарин. — И что? Узнали вы, как работает «венец»?
Столяров покачал головой.
— Мы надеялись, что с твоей помощью...
— С тобой понятно, — перебил его Олег. — Ты руководил дозна нием, ты загубил Дизеля, тебя и послали расхлебывать эту кашу. Но почему я? — в лоб спросил он. — Что такого случилось в Институте, когда я в первый раз надел «венец»?
— Да примерно то же, что и сейчас, —- вздохнул Михаил. — Только тогда ты не пытался выяснить отношения, а сразу вцепился мне в горло. Я долго потом не мог поверить, что ты все забыл. Думал, притворяешься.
— Поэтому и проверял меня?
— Да. И каждый раз, когда ты использовал «венец», я гадал, кто вернется на этот раз, ты или Дизель. «Венец» был на нем в момент гибели. Каким-то образом в «венце» запечатлелась личность сталкера, его... Не знаю, как сказать...
¦—Дамп памяти, — задумчиво произнес Гарин.
— Как?
— Не важно.
Во внутреннем кармане Столярова тревожно запищал КПК. Как будильник, который невозможно выключить.
— Осталось четыре минуты. — Олег с необъяснимым спокойствием смотрел, как раскрашенное полярным сиянием небо все чаще перечеркивают зигзаги беззвучных молний. Грома пока не было. Южный ветер, крепчая с каждой минутой, гнал по улицам листву вперемешку с бумажным мусором.
— Я достаточно рассказал? Заработал пулю? — спросил Михаил. — Как я понимаю, выхода отсюда не предусмотрено? — Он взглянул себе под ноги, на едва заметное жирное пятно, бывшее когда-то «ломтем мяса».
— Ну почему же. Разожми правый кулак и сосчитай до пяти. Если повезет и тебе оторвет только ноги, ты, возможно, успеешь доползти до укрытия.
— Издеваешься?
— Я слышал, что кому-то удавалось выбраться из «жадинки», отрезав себе ноги, — равнодушно сказал Гарин. — У тебя ведь наверняка остался нож.
— Сука ты, студент! — Столяров резко взмахнул правой рукой и разжал кулак.
Олег зажмурился и присел. Страха не было, но от летящего в голову предмета инстинктивно хочется уклониться.
Взрыв прогремел метрах в двадцати за спиной, один из осколков ударил в асфальт рядом с Гариным, на расстоянии вытянутой руки.
Олег обернулся — у входа в общежитие лежали в несовместимых с жизнью позах два снорка.
— Зря, — прокомментировал Олег. — Они бы не тронули. Им просто нужно было где-то переждать выброс.
— Две минуты. Что, правда никакого выхода? — спросил Михаил. Гарин издал звук, похожий на смесь стона и рычания, и почти
бегом покинул баскетбольную площадку.
— Эй! Ты куда? — крикнул ему в спину Столяров, однако ответа
не дождался.
Олег скрылся из вида, и Михаил остался один. Он стоял лицом на север и не мог видеть зарева, но все равно каждой клеткой кожи, каждой наэлектризованной щетинкой на шее чувствовал, как позади аккумулируется энергия, чтобы пройти всесокрушающей волной от центра Зоны к окраинам, меняя расположение аномалий, разбрасывая артефакты и медленно отбирая жизнь у тех, кто не спрятался.
Гарин вернулся через минуту, одновременно с первыми каплями дождя. Он тяжело ковылял со стороны заброшенной стройки, волоча за собой здоровенный рассохшийся брус.
— Ты этим решил перебить мне ноги? — спросил Столяров.
— Стоило бы, — с натугой проговорил Олег и сбросил груз в «жа-динку». — Выходи. Это называется «подмена».
— Как я могу?.. — начал Михаил, но, еще не договорив, понял, что может. Ноги его слушались, правда, времени уже почти не оставалось. — Бегом! — крикнул он.
Гарин не нуждался в инструкциях. Рифленые подошвы его «дизелей» мелькали в десятке метров впереди.
Уже у двери, ведущей в подвал пятиэтажки, Михаил тронул Олега
за локоть и сказал:
— Спасибо.
