Михаил Сухоросов - Пришлые
- Смогу. Только кольчугу не надо. Пошли.
В сторожке все осталось почти без изменений, если не считать винных лужиц на столе (часть уже подсохла), того, что Хозяин находился в горизонтали, а Малыш был еще пьянее. Когда мы вошли, он могучим усилием вскинул голову:
- О! Кинг Конг жив… Где вас носило? - он икнул. - Пардон… Штрафную.
- Не возражаю. А ты б начинал трезветь, а? Валить уже надо.
- Что у вас за пожар? Двое суток где-то шлялись, а я теперь трезвей… - он вдруг уставился на меня. - Паршиво выглядишь. Что она с тобой сделала?
- Опять меня проткнули. Так что давай сюда свою сивуху.
- Вспомнил! Давно уже нет.
- Что-то ж вы пьете?
- Еще как… - Малыш придвинул к себе пустую кружку, щелкнул над ней пальцами, поставил передо мной. Я с сомнением заглянул в нее - кружка оказалась до краев наполненной вином. Малыш тут же пояснил:
- Это мы тут придумали, чтоб каждый раз до подвала не таскаться.
- Слушай, а как ты это делаешь?
- Да элементарно. Вот так, - он придвинул к себе кружку Ильмиры, щелкнул пальцами над ней. Кружка наполнилась - я даже не уследил, как. Отхлебнул из своей - вино как вино… Ильмира не произнесла ни слова, глядя на Малыша квадратными глазами.
- Все равно не понял.
- Допивай - еще раз покажу.
Ильмира наконец тоже решила принять участие в разговоре, деликатно обойдя молчанием винную тему:
- Малыш, ты говоришь, нас не было двое суток?
- Ну, где-то так. Тут ведь не разберешь - утро там, день, вечер… Часы у меня, кстати, едва мы в лес вошли, остановились. Знали б вы, сколько нам тут выжрать пришлось…
- Единственный человек, измеряющий время стаканами, - усмехнулся я. Но Ильмира явно имела в виду что-то свое:
- А ты за это время ничего… странного не видел?
Малыш нахмурился:
- Было. Недавно, кстати - часа два назад. Думал, все, до белки допился… Заглючило со страшной силой, как Ученик Чародея говорит.
- Ну-ка, - заинтересовался я.
- Ты ж мне, кстати, и глючился. В общем, зал какой-то, середина отгорожена, а на этой середине ты с кем-то хлестался - тот тип еще на тебя сильно смахивал, только на башке повязка, вроде менингитной. Махались вы на редкость красиво, потом ты его завалил, вроде как. Вот, собственно, и все.
- А подробней? Кого ты там видел, что?
- Да я, вроде, в зрительской массе был… Там еще что-то типа трибун. Мы с Ильмирой, понятно, за тебя болели, еще, кажется, Гельда была… Какой-то дед с бородой - вроде судьи, еще рожи какие-то. Еще, кажется… нет, фигня.
- Давай-давай, колись. все важно - впечатления, ассоциации…
- Говорят тебе - показалось. В общем, приглючился мне наш Секретник, помнишь? Ну, лейтенант, в степи вместе шли?
- Форгет? Помню, конечно.
Малыш кивнул, щелкнул пальцами над моей опустевшей кружкой:
- Вот. Он, только весь в шитье и с эполетами. С ним там еще какой-то плешивый был, тоже, вроде, я его где-то видел… Только разглядеть не успел. Хотел подойти, поздороваться, но вы там уже гомаситься начали. Это там тебя и порезали?
- Ну. Это, кстати, тоже я был - с повязкой, - сообщил я, закуривая. Малыш, похоже, не совсем врубился:
- Акт самосожжения?..
- В общих чертах, - рассеянно кивнул я, потягивая из кружки. Чего у Йокана не отнять - в напитках он толк знал… Но откуда в том зале Секретник-то взялся? Что бы все это значило, интересно?
Вообще-то хоть одну выгоду я с этой вылазки поимел - в Зачарованном теперь при всем желании заблудиться не смогу. И сейчас мы выбираемся к южной окраине кратчайшей тропой, неизвестной даже Хозяину. Местное зверье с нами встречаться избегает - мало того, что я переменился, мы с собой еще и Хозяина прихватили на всякий случай. Правда, я в этом почти раскаиваюсь - он до сих пор кривее турецкого ятагана, а потому время от времени начинает прорастать шерстью. Конечно, тут же спохватывается, возвращается в человечье обличье, но только затем, чтоб попробовать подкатиться к Ильмире: "Слушай, девка, бросай своего солдата, ремесло у него знаешь какое… ненадежное у него ремесло, а у меня - все на века…"
Малыш, так до конца и не протрезвевший, отвлекает его, как умеет - для этого поминутно щелкает пальцами над своей фляжкой и, естественно, прикладывается сам.
Так что когда мы добрались до опушки, Хозяин уже в буквальном смысле висел на Малыше, который и сам-то на ногах не вполне тверд был, и распинался:
- Слушай, в подвалах этого вина знаешь, сколько?.. Пользуйся, разрешаю. И еще оно это… ре… редеге…
- Регенерирует, - пьяным голосом подсказал Малыш, подмигивая мне. Тоже веяние цивилизации - мало того, что научили мужика водку пьянствовать и безобразия хулиганить, так еще и нехорошие слова употреблять.
Метров за десять от опушки я остановился. Что-то тут не так… Граница Зачарованного с толку сбивает, это понятно, да еще там, снаружи, явно ночь. Но вот чувствую все же я нечто вроде засады. Конечно, может и просто патруль, но это как-то без разницы. Кого это они там выслеживают - уж не меня ли, кстати? А еще кстати: как это я о них узнал? Силу я пока что не почуял…
Я вытащил Хельмберт, поводил им, нащупывая источник Силы. Малыш отрезвел как по волшебству, оказался рядом со мной, со стволом в руке. Я прошептал:
- Патруль. Орденцев четверо, еще егеря, сколько - не знаю.
Через пару минут мы их увидели - так же, как и они нас. Все пешедралом - на придачу к четверке Чародеев шесть штук здоровяков в егерских плащах. Похоже, напуганы - во всяком случае, хочется на это надеяться. Кстати, именно в этот момент Хозяин снова попытался превратиться медведя. Попробуем подождать - вдруг да уберутся?.. В Зачарованный, во всяком случае, точно не полезут.
А орденцы застыли, напряженно вглядываясь в лес. Мы, наоборот, усиленно делали вид, что в упор их не замечаем. Наконец до меня долетел негромкий перешепот:
- Точно вам говорю, он! Предатель!
- Так раз он в Зачарованном, стало быть, мертвяк, а то и морок. Ну его к Волку, а? Пойдем от греха.
- Может, мертвяк, а может, и нет… Проверить бы.
- Если к мертвяку в зубы - сам полезешь.
- Заладили - мертвяк, мертвяк… На меч-то поглядите - какой вам мертвяк за серебро возьмется?
- А точно ведь… Что делать-то?
- А ты в него стрельни. Если морок - пусть идет себе, а если нет - пусть мертвяком и будет.
Малыш, естественно, тоже все слышал - вскинул пистолет, ловя на мушку арбалетчика, я жестом остановил его. Кажется, появилась идея. Тут-то мы и порезвимся, как сказал Наполеон, разглядывая в подзорную трубу поле под Аустерлицем…
Строго говоря, это даже и не идея - обычно такие вещи предпочитают звучно обзывать "моментом истины" или "озарением". Просто в голове словно выключатель повернулся, и все кусочки мозаики встали на свои места - и фокус, который я проделал, сваливая с Юграна, и мое заглядывание в прошлое, и записи двойника, и много еще чего. И вместе с этим - ни с чем не сравнимое чувство почти полного всемогущества, словно все происходящее- не более, чем компьютерная игрушка, и можно как угодно перемещать фигурки. Направляя в орденцев первый знак, я улыбался.
Чародеев, естественно, следовало нейтрализовать в первую очередь, и тут я решил не мудрить - просто растиражировал Силовых двойников, чтоб за спиной каждого орденца оказалось по одному, вооруженному мощным обездвиживающим зарядом. Сработало - ореднские на время превратились в статуи. А теперь следующий номер программы…
Честно говоря, с егерями можно было и попроще обойтись, но любую новую игрушку хочется опробовать в действии. На сей раз - та же обработка через Силовых двойников, только иного порядка. Информационная атака, исключающая критическое восприятие. Команда. Приказ, не подчиниться которому невозможно. На Дюне обучали и этому… Мысленно разделив егерей на две партии, я ударил.
Егеря тоже на секунду замерли, потом их движения снова обрели целеустремленность и сноровку - они принялись деловито отстегивать пояса с оружием. Нам смертоубийство ни к чему… А потом все шестеро, отбросив плащи, двинулись стенка на стенку, и замелькали кулаки.
Я сторонник честной борьбы - когда дело касается не меня, - так что вся драка шла по правилам бокса: никаких пинков и ударов ниже пояса. Силы обеих партий оказались примерно равны, и матч обещал быть интересным.
Я все же слегка перестарался - Малыш взревел, как мартовский тигр и попытался ринуться в сечу - я еле поймал его за штаны. Чуть успокоившись, он все же вывернулся и нетвердыми шагами, сжимая в руке флягу, вышел на поляну, подбадривая то одну, то другую сторону.
Все когда-нибудь кончается - обессилевшие егеря попадали почти одновременно, образрвав приличную кучу-малу. Когда последний из гладиаторов с тяжким вздохом повалился на груду бесчувственных тел, малыш разочарованно протянул:
- Как всегда, на самом интересном месте… Измельчал народ.
- Что это было, Мик? - в тихом-тихом голосе Ильмиры явственно прозвучал страх. И веселье как-то разом испарилось. По-хорошему, это мне бы надо испугаться… Стремная штука - это всемогущество. Не могу пока сказать, чем именно, но стремная.
