Константин Мзареулов - Битва с Непознаваемой
Письмо от 23 мая 2473 года ломандарского премьер-министра коллегам из 7-й Республики, ССМ и 12-й Империи с требованием организовать взаимный контроль средств дальнего нападения.
Договор о режиме взаимного контроля, подписанный 16 июня того же года и ратифицированный 26 июля.
Списки всех кораблей, выделенных в Международную флотилию взаимного контроля. Рапорты всех командиров — на языках оригинала и в переводе на общеземной.
Отчеты лома, импа и реса о тренировочном рейде «Валькирии» за два дня до Глешнекского инцидента. Три крейсера проконтролировали весь маршрут учебного рейда от базы «Аванте» до учебной мишени и обратно. В момент инцидента 20 марта 2474 года все земные рейдеры дальнего действия стояли в ангарах и в бомбардировке участвовать не могли. Другие документы подтверждали, что дальние бомбардировщики ресов, имперцев и Ломандара также не покидали своих баз, а другие страны подобных средств не имели.
Вывод был прост: война не была спровоцирована великими державами, то есть круг подозреваемых сужался до трех фигурантов, чьи корабли могли добраться до Глешнеке: Даласули, Мрагвенд и Кьелтарогга.
Звезда Августа в небе над Кракенбургом давно миновала зенит и склонялась к морю. Очень хотелось на пляж, однако, сделав героическое усилие, Андрей вернулся к военному архиву.
В списках довольствия 114-го корпуса нашелся майор Эль-Фейри — прикомандированный офицер армейского штаба. Дальнейший поиск в Интернете привел к неожиданному результату — никаких сведений о таком человеке, словно никогда не рождался. Буквально чудом удалось отыскать упоминание, что Махарадж Эль-Фейри награжден орденом «За заслуги перед человечеством» № 009854 и орденом Боевого Знамени № 037125478. Поиск по номерам привел к сообщению из провинциальной сводки новостей тридцатилетней давности: перед выпускниками выступает кавалер ордена «За заслуги перед человечеством» № 009854… Рудольф Молинас.
Андрей обмер — любимый писатель его детства! Да что там детство — он и в студенческие годы зачитывался чудными книгами об открытии, освоении, колонизации Калиюги, о приключениях первооткрывателей других планет. Первые романы были опубликованы еще до войны — сколько же лет старику, жив ли он…
Молинас оказался жив, более того — жил на Фрейе, будучи ведущим научным сотрудником Института социальной математики при университете города Астротаун на западном побережье континента. Не в силах откладывать встречу, Андрей созвонился с Молинасом и бросился на вокзал.
Через час, обогнав время, поезд доставил его в уютный тихий ретрогородок. Дома в Астротауне строили не выше двадцати этажей, над улицами проносились стилизованные под ретродревность трамваи-монорельсы, жизнь текла медленно, как в XXII–XXIII веках. Некоторые районы города частенько использовались при съемках исторических фильмов.
Выслушав его просьбу, Молинас удивленно переспросил:
— Вы хотите узнать правду о каком-то историческом процессе? Это невозможно в принципе. История непознаваема. Она — как океан. Мы можем нарисовать контур берегов, зафиксировать рельеф дна и поверхности волн, но все равно будем весьма смутно представлять, что происходит в глубине. А экипажи батискафов видят лишь небольшой кусок дна и совершенно не представляют, какие ураганы бушуют на поверхности.
— Нужно много наблюдателей в каждой точке, — предположил Андрей.
— Вот именно. Каждый серьезный процесс представляет собой сумму множества мелких событий. Часто бывает трудно понять, какая именно причина была главной. Результат, который мы видим, является итогом совместного действия множества факторов, поэтому любому историческому факту может быть найдена масса истолкований, зачастую противоположных по смыслу. Задача историка — вычленить несколько главных причин, в том числе глубинных, неявных, которые почти всегда носят субъективный характер.
— Вы тоже историк?
— Не совсем, хотя специальность близкая… — Старик задумался, словно забыл о собеседнике, но вдруг заговорил опять: — Моя работа — математическое моделирование боевых действий. Мы еще до войны пытались создать виртуальную модель исторических процессов. Получалось очень неточно — невозможно учесть все факторы.
— Как море состоит из капель, которые движутся под действием мощных сил — течений, ветра…
— Вот именно! — Молинас кивнул. — История любой расы сводится к сумме движений разумных капель. Во многих случаях многочисленные массы разумных существ действуют по довольно простым усредненным схемам. Но в критических ситуациях поведение становится непредсказуемым. И тогда целые дивизии разбегаются, бросая оружие, но сотня усталых бойцов творит чудеса, останавливая полевую армию со средствами усиления.
Спорить на эту тему Андрей мог очень долго, потому как сам немало думал о странностях человеческой и нечеловеческой психологии. Во многих случаях так называемые разумные существа действовали нелогично и неразумно. Причин тому имелось немыслимое количество.
Однако сейчас его интересовали несколько иные проблемы, поэтому Андрей постарался тактично вернуть беседу к событиям вокруг Альганга.
— Простите, коллега, — начал он, — как я понял, вы служили в разведке и выдавали оперативные рекомендации на основе своей математической модели…
Молинас, он же Эль-Фейри, посмотрел на гостя с таким недоумением, что стало понятно: догадки Андрея получились весьма далекими от истины. Покачав головой, старик произнес:
— Что за странные домыслы? Никогда не работал в уважаемом учреждении. Меня призвали и направили в оперативный отдел штаба Тридцать второй армии. Наше подразделение, которым руководил профессор Шахрияр, анализировало планируемые операции, мы просчитывали возможный ход боевых действий.
— Простите… — Андрей смутился и не знал, как выйти из глупого положения. — Просто среди солдат и офицеров ходили слухи, что операциями руководит офицер разведки, к тому же вы служили под псевдонимом — это наводит на мысль о конспирации…
— Вот оно что… — Молинас засмеялся. — Да, иногда мы отдавали приказы через голову строевых командиров… Мне и другим коллегам выписали документы на другое имя, чтобы противник не догадался о присутствии на фронте видных ученых во главе с великим математиком Шахрияром. Но вообще-то вы правы — там сошлись не только армии, но и разведки. Ваши коллеги — военные историки — редко способны понять истинные причины многих событий, потому что забывают огромную роль спецслужб. Разведотдел фронта сумел перехватить и расшифровать связь противника, так мы поняли их тактику — наносить удары мелкими подразделениями. Противник бросал в бой штурмовые группы в составе одного-двух батальонов, стараясь раздергать наши силы, а потом нанести решительный удар по ослабленным участкам. Моя программа рассчитала оптимальную ответную тактику. Мы отвели войска из-под ударов, перегруппировались, собрали батальоны в бригадные кулаки, поочередно разбили штурмовые группы, а потом обрушились на ослабленное ударное соединение.
— Запланированное на сентябрь наступление должно было протекать по вашим схемам?
— Совершенно верно. К сожалению, мы не смогли проконтролировать осуществление плана «Наковальня громовержца». Диспозицию спустили в войска, а нас отозвали в штаб фронта — моделировать большое наступление силами двух армий в скоплении Конус. В наше отсутствие армейское командование сработало не слишком уверенно. Вроде бы возникли какие-то разногласия между Лестером и Вимутье… Прошу прощения, но деталей не запомнил.
— И вы не знаете, за что попал в опалу Лестер?
— Трудно сказать, могу лишь догадываться. Перед контрнаступлением я предложил несколько вариантов действий. По-моему, Лестер перестраховался. Комкор выбрал не самую перспективную, но наименее рискованную диспозицию. Был другой план, требовавший предельного напряжения сил, в том числе интеллектуальных, но успех мог быть просто сокрушительным. Лестер не решился и предпочел ограничиться малой победой. Вомастен зи Райфинг поймал его на этой ошибке и жестоко наказал.
Андрей забеспокоился: даже первые крупицы материалов, которые он успел собрать, заставляли подозревать, что без сенсаций дело не обойдется. Еще несколько подобных находок — и профессор Фролов откажется руководить скандальным исследованием.
Поблагодарив за интересную беседу, аспирант осведомился, какие сведения о фронтовой работе сотрудников Шахрияра можно публиковать. Молинас равнодушно показал ему список послевоенных публикаций на эту тему. Вот оно — влияние технологий на оперативное искусство! Интереснейшая информация опубликована чуть ли не полвека назад, но историкам неизвестна, потому что гуманитариям такая математика попросту непонятна.
