Василий Баранов - Начало пути
Они торопились. День начнется с торжественной линейки, но это не повод опаздывать. Ближе к зданию школы появились родители с первоклассниками и букетами цветов. Мелкие разодеты по случаю первого дня занятий. Им невдомек, торжество будет продолжаться годы.
— Подарок? — Макс обрадовался. — Я люблю подарки. Что ты мне принес? Показывай, — требовал Максим. Дите малое, не терпится.
— Потом, я сказал. Я тебе кинжал принес, — Данька весело подмигнул. Предвкушал, какое впечатление произведет на приятеля.
— Кинжал. Давай сюда, — Максим окончательно потерял покой. Оружие — любимая игрушка мальчишек.
— Ты чего, если кто увидит, — Даня посмотрел по сторонам. Прохожие заняты своими делами, им дела нет до мальчишек.
— А что такого? Ну, увидит — Макс не понимал. Это же просто подарок.
— Это холодное оружие. Вместо уроков мы с тобой попадем в обезьянник. В полицию. Там будут спрашивать, что это? Откуда? Зачем? Не собираемся ли мы чего с помощью этого ножичка сотворить. Директора школы ненароком зарезать. Понял теперь?
— Ага, понял, — кивнул головой Максим. Директора он резать не собирался. Но совсем не прочь подложить ему на стул кнопку. На радость всей школы. Он подозревал, что тем самым осуществил бы мечту не только учеников, но и учителей.
— Тогда потом получишь. — Даня похлопал рукой по сумке, обозначив, где хранит подарок.
— После уроков? — Максим не мог скрыть нетерпение.
— Конечно, я для тебя это принес, — успокаивал Данька.
Максим решил поинтересоваться, переключаясь на дела земные, насущные.
— Ты помнишь, что у нас сегодня литература? — Трагедия дня. Мария Ивановна, их учитель, недоразумение всей школы.
— Ну и что, что литература? — Даня только повел плечами.
— Как? Эта мымра опять заставит нас писать сочинение — мымрой они называли свою учительницу по литературе, Марию Ивановну. Который год к ряду на первом уроке она задавала детям сочинение. Тема была одна, стандартная: как я провел лето. Класс полагал, что это от безмерного любопытства.
— Ну и имечко, — смеялся Макс, — как в анекдоте.
— Имя как имя, — не соглашался Данька. — Чем хуже Раисы Федоровны — Рейсфедера.
— Но она нормальная, а эта со странностями. Где ее откопали?
Упорядоченное нагромождение камней — здание. Окна, двери, лестницы. Но это здание именовалось по особому — школа. Ребята уже собирались. И имя тех, кто подходил сюда, было иным. Они назывались учениками. Ждали, когда начнется линейка, и их поздравят с началом учебного года. Праздник для первоклассников. Для старших праздник был в том, что они встретились после каникул. Встреча после короткой разлуки. Можно пообщаться. Сколько рассказать предстоит, узнать нового. Первоклассники с цветами. Они входят в новую жизнь, один из этапов взросления. Родители привели их, что бы выпустить в мир знаний. Так принято считать. Линейка закончилась. Первыми в здание заходят малыши.
— Смотри, Макс, — Данька указывал на маленького мальчика с родителями. Выглядело это забавно. Пухленький малыш упирался, не хотел идти в школу. Отец с матерью тащили его за руки, а дитя упиралось ножками, брыкалось. Ребенок отчаянно не хотел идти в класс.
— Правильно пацан делает, — рассмеялся Максим. — Чувствует, на какие мученья его обрекают.
— А тебя замучили здесь? — В ответ улыбнулся Даня.
— Ой, как измучили, — притворно стонал Макс. — Извели науками.
Начались уроки. На переменах собирались группами, рассказывали, как прошло лето. На уроках то же продолжали болтать. Первый школьный день всегда суматошный. Третий урок — урок литературы. Мария Ивановна вошла в класс точно со звонком, как обычно. Ребята гадали: то ли звонок под нее подстроен, то ли она чувствует, когда он прозвенит. Или до секунды рассчитывала время, что бы дойти от учительской до класса. Мария Ивановна, женщина лет сорока, вошла. Прошла к столу. Поздоровалась с классом. Разрешила сесть. Одевалась она всегда очень строго. Черные туфли, прямая черная юбка ниже колен. На этот раз синяя блузка. Строгий черный жакет. На голове высокая прическа. Такие были в моде в старые времена. Очки, которые уродовали ее и так не очень привлекательное лицо. Она посмотрела строго на класс из под очков.
— Что ж, ребята. Сегодня мы напишем, — Мария Ивановна произносила это так, словно сообщала зрителям о выходе на сцену известного артиста, — сочинение. Тема: как я провел лето. Надеюсь, вы вспомните, чему я вас учила, не растеряли за лето навыков писать грамотно, без ошибок. Что ж, начинайте. Время пошло.
То, что будет сочинение, знали все. Мария Ивановна проводила его ежегодно. И тема была одна и та же. Не ропот, а тяжкий вздох класса был ответом. Мария Ивановна села за стол. Внимательно следила за классом. Ребята раскрыли тетради. Минута и — начали писать. Максим то
же писал. Данька сидел, думал. Покусывал кончик ручки. Потом решался. Он писал ровным красивым почерком. Уверенно. Решил писать правду. Он писал правду о своем лете. Когда уроки закончились ребята пошли к Максиму домой. Макс торопил:
— Ты что, не можешь быстрее идти! — То и дело ускорял шаг.
— А мы куда-то торопимся? — Данька нарочито не спешил. Его забавляло нетерпенье друга.
— Торопимся. Сам говорил, что подарок мне принес. — Ворчал Максим. — Я хочу побыстрее увидеть.
— Успеешь, Максим. Успеешь. — Успокаивал Даня.
— Ага, ты видел его, а я — нет, — резонно говорил Макс.
Многоэтажка, где жил Максим, скрипучий лифт. Кабина лифта дергается и болтается, грозит сорваться в низ. Дома родителей не было. Но все равно, войдя в комнату Максима, они плотно закрыли дверь. Устроились у стола, и Данька осторожно извлек из сумки сверток. Развернул и протянул другу кинжал. Тот взял его осторожно. Бережно. Разглядывал лезвие, рукоятку кинжала. Клинок сверкал, играл на солнце. Драгоценные камни в рукояти дарили таинственный свет.
— Вот это да. Какая работа. Лезвие длинное, острое. И ручка, отличная. С камнями. Ты посмотри. Ты посмотри, Даня. На лезвии две переплетающиеся голубые полоски. Великолепная работа. Я спрячу его подальше. Хотя лучше бы повесить его на стене, что б любоваться. Красота какая. — Максим был в восторге от такого подарка. Инстинкт воина живет в каждом мальчишке, оружие делает из него мужчину.
— Макс лучше спрятать, ты прав. Вовсе это не красота. Сам подумай, эту штуку сделали не для того, что б ей любоваться, а для того, что б убивать. Это не предмет искусства, это — орудие убийства.
— Нет, это предмет искусства, — использовать такую вещь для убийства Максиму казалось не возможным, настоящим святотатством. — Посмотри на работу мастера. Как он это делал, сколько потратил сил. А сталь какая! Отличная сталь. Может, даже секрет этой стали утерян.
— Может и хорошо, что утерян. Существуют легенды. О дамасской стали.
— А чего с этой сталью не так? — Фирменная вещь, известная марка. Какие тут проблемы.
— Когда мастер заканчивал работу, приводили раба. Мастер брал меч прямо с наковальни и еще горячий вонзал в сердце раба. Меч должен был напиться крови. Крови человека.
— Это сказки. Не думаю, что этот кинжал отведал кровь человека.
— Может и не сразу. Но мог испить людскую кровь. Кто его знает, может, он отнял не одну жизнь. Ему коварные удары и стон смерти.
— Мрачный ты, Даня. — Максу не хотелось верить, такая вещь не приносит зла в мир. — Ты можешь показать хоть один прием с кинжалом?
— Могу. Свен показал мне. — Даня думал, что этим все закончится. Максим уберет подальше оружие. Но друг не унимался, требовал показать.
Данька взял кинжал, встал. Максим увидел. Перед ним стоял не робкий мальчишка, а воин. Грациозный хищный леопард. Клинок мелькал в руках друга, жил своей жизнью. Юнга Дэн готов к схватке. Блеск черных глаз увлекает, затягивает в омут смерти. Грозной птицей кинжал перелетает из одной руки в другую. Острое лезвие скользит в паре миллиметров от шеи Максима. Перелетает из правой руки в левую и замирает возле груди Макса. Данька отложил оружие, сел.
— Данька, вот это да! Ты чуть не убил меня. — Не слова страха, а восторга. — Как ты им машешь! Блеск!
— Не машу, а владею. Кинжал — оружие коварное. К нему надо относиться с почтением. Таким огурчики и колбаску не режут. Понял?
— А то! Я ему такую коробочку выделю, царскую.
Мария Ивановна обещала проверить работу учеников через пару дней, к следующему уроку. Данька ждал этого момента с нетерпением. Волновался. Бранил себя. Кому нужна, правда! Он — идиот. Но изменить что-то уже поздно. Гадал, что скажут о его работе. Поставит Мария Ивановна жирную единицу или тройку наскребет? Оставалось винить только себя. Все мы крепки задним умом. И день пришел. Мария Ивановна, как всегда, вошла в класс точно со звонком. Прошла к столу, села. Разрешила сесть ученикам. Положила перед собой стопку тетрадей. Обвела строгим взглядом класс.
