Виктор Моключенко - Ретроспект: Эхо
- Вовсе нет, просто Зона написала на пустом и чистом листе новое имя.
* * *
Под ногами шипя, хлюпали лужи «студня», но металл экзоскелетов, обработанный неизвестным способом, не вступал ни в какие химические реакции и не пропускал жесткого излучения, гарантируя почти стопроцентную защиту от негативных факторов окружающей аномальной среды. Наиболее уязвимой его частью был шлем, дающий замкнутую систему очистки воздуха, но Мистраль, не смотря на все уговоры бойцов постулата, наотрез отказался его одевать, сославшись на силу и на какого-то владыку Вейдера, с которым вдруг увидел сходство. Крипта согласно кивал, однако на всякий случай засунул шлем в рюкзак, идя сзади и переговариваясь со Звездочетом. Вспоминая недавнее знакомство с путниками Мистраль признал, что иметь дело с постулатовцами намного проще, каждое сказанное слово принималось ими на веру и не приходилось терять множество времени на долгие и ненужные объяснения. Вскоре каждый получил нужный экзоскелет, постулатовцы быстро и профессионально подогнали их под новых владельцев, а затем спросили нужно ли искать Ионова.
- Если он был здесь начальником, то знает эти подземелья, как пять пальцев и поймать его будет очень трудно. Значит у нас проблемой больше, но прежде всего мы ищем аномалию «окно», знаешь такую?
- Знаю, каждый из нас знает, они привязаны к излучателям и являются чем-то вроде перехода в ткань реальности. По воле Постулата, чтобы уберечь тебя от врагов, твоя память была временно усыплена, ты пришел в это отражение, не помня ничего, и тогда он сам начал обучать тебя, и дабы не смутить прежде готовности не называл имени, а ты думал это голем.
- Подожди – остановился Мистраль, ведя стволом автомата в направлении труб – но я же говорил с големом!
- Ты слышал только то, что должен был услышать. Големы это только машины, умные машины, эволюционировавшие в «стиксе», но не умеющие говорить с Постулатом как мы, имея с ним неразрывную мыслительную связь, чем воспользовался предатель Семецкий, вложив в него свою злобу и жажду власти. Если бы Полина находилась в сознании и имела память, неважно сколь угодно большим было бы расстояние – Семецкий не смог бы этого сделать. Но он предал и ее, накачав препаратами забирающими сознание и память и юный, неокрепший Постулат, называемый гранью веры, утратил с ней связь. Не сразу, нет, не сразу Семецкий получил власть. Более полугода он уговаривал зерно «линзы» хотя бы посмотреть в его сторону, пока сам не начал верить в то, что он несет благо, что изменит мир к лучшему и Постулат поверил и был отравлен, как отравляют чистый источник. Оказавшись в его власти, мы не имели сил скинуть цепи, и так было до тех пор, пока не вернулась Полина.
Мистраль замер, посмотрел в громадный зал с пустыми клетями, увидев надпись «конвергенция-13»:
- Ты рассказывал, что вернув память, она пришла за Семецким, почему же Постулат не стал тогда на ее сторону?
- Нужно время, что бы он, очистившись ото лжи, вспомнил ее душу. Семецкий уже почти настиг ее, но в последний момент Постулат распахнул перед ней «окно» и она вывалилась в мир выворотников - самое худшее, что могло произойти. Постулат часть нашего мира, но его сила не распространяется на другие отражения, хотя он служит невидимой осью мироздания.
- Погоди, ты говоришь о Боге?
- Скорее о силе Его проявления, которая не должна попасть в грязные руки. Но даже здесь все стает на круги своя – рядом с тобой с моего ума спадает религиозная пелена, да и глаза очистились не только у меня, но и у других братьев. Пройдет немного времени и возможно разрушатся даже оковы «постулата» и мы станем почти как все. Неисповедимы пути которыми Постулат, проявление силы единого, вел тебя к себе, имеет ли большое значения буду ли я его называть Богом? Разве в древние времена не использовалась грань веры для инквизиций и убиения инакомыслящих? Или, может быть, наука всегда служила во благо? Посмотри на эти руины, Мистраль, кто знает, каких чудовищ выводил здесь Ионов.
- Скажи мне, Крипта, если придет более достойный и отдаст приказ – будешь ли ты меня ненавидеть, и убьешь?
Крипта остановился, повернул в его сторону стеклянные линзы шлема и отрицательно покачал головой:
- Нет, не смогу. Слушай Постулат, и ты услышишь, как он скорбит об убитых, о пролитой крови, что взалкал Семецкий. Очистившись от яда ненависти, отныне он подпустит к себе только тех, кто будет чист как лист, ведь не зря это было твоим именем. Вера должна быть чистой и не замусоренной эгоизмом, разумной. Не случайно ты услышал его Зов именно здесь, на Экс-один, где проявилась грань разума.
- Как все сложно – Постулат, который имеет четыре грани, соответствующие религии, науке, философии и искусству, «линзы» которым нужны операторы – разве нельзя проще и понятнее?
- Проще лишь в сталкерских байках, где постулат это огромный кристалл, находящийся в четвертом саркофаге на ЧАЭС. Все просто – один Постулат, одно желание на каждого. Что может быть проще? Дело не в Постулате, дело в нас - если бы мы воспринимали мир целостным, не разделяя в сознании на эти четыре грани, то не было бы и этих проекций. Но они есть, и тот же Семецкий, будучи ученым, казалось, должен был пробудить грань разума, но оказавшись в душе диким фанатиком, пробудил искаженную оболванивающую веру, создав из гибрида веры и науки свой дьявольский «постулат». Можно думать как угодно – один Постулат, одно желание, но все равно он лишь преломляется в нашем сознании.
Сзади что-то загрохотало, будто рухнуло на пол что-то увесистое, ртутные лампы, горящие через одну и мерцающие бледным светом, порождающим причудливые тени, вдруг вспыхнули на полную мощность и взорвались ослепительным взрывом. Мистраль, почувствовав как что-то стремительно несется на них, толкнул локтем безликую дверь из которых состоял этот бесконечно длинный коридор, отшвырнув туда Крипту и рявкнув – «на пол!» открыл огонь. Коридор наполнился мерцающими силуэтами, пули остервенело рвали призрачную плоть, окрашивая стены темными кровавыми росчерками, сбивая атакующих с ритма. Побывавшие в переделках бойцы постулата ударами ног выбили боковые двери, откатились внутрь и швырнули гранаты. Гулкий взрыв сотряс коридор, на миг остановив нападающих, и Крипта закричал:
- Назад, назад, отходим назад, их слишком много!
Постулатовцы слаженным расчетливым огнем, стреляли в петляющие фигуры, прикрывая отход группы. Во все стороны летело кровавое месиво и как только магазины опустели, они откинули автоматы за спину и выхватили громадные тесаки. С торжествующим воплем упыри столкнулись с людьми, обхватывая длинными руками, оскалив клыки ища на экзоскелетах слабое место, что бы вгрызться в податливое тело и высосать еще теплую кровь. Как Лакаон обвитый змеями стояли бойцы, широко расставив ноги и ударами боевых ножей кромсая узловатые тела, расчищая локтями дорогу не давая бледной волне упырей повалить наземь. Вот упал один, и отступающий с основной группой Мистраль будто налетел на преграду, и бросился назад. Подобно неистовому вихрю пронесся он по коридору, сбивая с упавшего бледные тела, ударами многократно усиленных экзоскелетом рук расшвыривая их в стороны, с силой ударяя по стенам. Увидев человека с незащищенной головой, упыри ликующе взвыли, кинулись со всех сторон, но через несколько мгновений ликующий вопль перешел в паническое визжание, голова человека оставалась в недосягаемости, а сам он будто удесятерился, налетая на упырей одновременно с разных сторон, выворачивая конечности и ударами закованных в сталь ног расшибая грудные клетки. Пораженные воплощением беспощадной холодной мощи постулатовцы застыли, в благоговейном ужасе взирая на берсеркера в которого превратился вчерашний робкий паренек называемый Листом. Зона написала новое имя, нарекая Мистралем, воскрешенным именем его утерянной забытой памяти. С каждым ударом силы словно прибывали, не чувствуя усталости он разил и крушил тварей в которых не было ничего человеческого, не было той основы с которой они были однажды слеплены слепым людским неведением и страхом, заставившим создавать жутких бездушных чудовищ ради умерщвления себе подобных. Когда все закончилась и бесчисленная кошмарная волна опала, Мистраль развернулся и уперся глазами в постулатовцев, стоящих на одном колене с опущенными ниц головами. Они боялись поднять головы, вздохнуть, дабы не исчезло видение силы которого они удостоились. Но что это, голос их божества прозвучал резко и колко:
- Никогда и не перед кем вы не должны склонять колени и головы! Пусть вас заставили верить в лживые цели, покрыли ваши руки кровью, но разве стали вы от этого раболепствующими собаками, трусливыми животными пригибая голову перед созданным вами божеством? Поднимитесь, и что бы я этого больше не видел – ибо мы все равны перед истиной!
