Дмитрий Минаев - Пацифист
– Чтобы ему, в случае чего, было что сказать и пассажирам, и экипажу… От души! – и захохотал.
Серьёзно что ли?!.. А-а-а!..
– Хы-ы! – широко осклабился я, так что показались все клыки… все восемь, – Я тоже шутки люблю!
Сидящие за столом дёрнулись, но быстро взяли себя в руки. Всё-таки среди офицеров слабонервных не держат. Да и привыкают они ко мне помаленьку… Мара до чего отчаянная, и то иногда шарахается.
– Так какие языки ты знаешь? – спросил "Пушкин"… или уже не "Пушкин"…
А-а-а, какая разница!
– Английский, немецкий, французский,.. – принялся перечислять я.
– Владеешь на каком уровне? – уточнил Дёмин.
– То есть как?
– Свободно, переводишь тексты со словарём?
Хы! Со словарём любой дурак что хочешь переведёт! Тем более, что у меня с этим "ноль прОблем", никаких информкристаллов не надо, всё в черепную коробку впихано. Если не хватит словарного запаса, то можно ещё "догрузить".
– Читаю, пишу, говорю.
– Что, на всех трёх? – не поверил полковник.
– Ну да, – уверенно кивнул я.
Могу ещё на испанском, итальянском, японском и китайском… Наверное могу… У меня пока как-то практики общения не было… Просто не с кем.
Да и нефига этим офицерам знать, что я полиглот. Крепче будут спать.
– Ду ю спик,.. – тут же спросил Дёмин.
Да спикаю я, спикаю!
– А на чём же ещё нам говорить на корабле Содружества? – удивился я, – Это же – требование устава.
Полковник меня понял.
– Шпрехен зи,.. – тут же подхватил эстафету следующий по званию "Пушкин".
– У нас на "Ледлоу" капитан – немец.
– Французы тоже есть? – поинтересовался чернявый.
– Конечно, заместитель командира по технической части – лейтенант Лягардэр, – откликнулся я, только потом, после согласного кивка майора осознав, что и вопрос и ответ прозвучали по-французски.
И тут офицер произнёс ещё что-то, из чего я разобрал только: "гомо", "жопа"… Нет! Скорее "джоба"… уж слишком гортанным было произношение на незнакомом наречии… Да ещё какая-то Валя?
– Не понял? – сочувственно взглянул на меня этот горе-экзаменатор.
– Это какой-то древний язык?
– Достаточно старый.
– Все, кто на нём говорил, давно вымерли?
– Э-э-э, нет, – замотал головой офицер, – Пока ещё живы.
– Это грузинский, – со знанием дела констатировал Дёмин.
А-а, так это было приветствие:
– Гамарджоба, генацвале! – попытался я повторить, будто пробуя слова на вкус, смакуя незнакомое произношение.
Приветствие, вот, что это было! Блин! Поживёшь тут на корабле Содружества, и в чужой речи, невесть что начинает мерещиться!
– А говорил: "не знаешь языка", – с укором произнёс "Филин", глядя на "испанца".
Хотя какой он испанец, если грузин.
– Так я только эту фразу и знаю! – возразил горбоносый, – Без неё родственники вообще на порог не пустят!
– Хватит балагурить! Экзамен окончен! – оборвал его Дёмин, сделав на высветившейся перед ним электронной панели отметку, вслед за ним в "бегающее" по столу головидео "тюкнули" пальцем по очереди все остальные, – Серебров Алексей Анатольевич,.. – торжественно возвестил начальник корпуса.
При этих словах я тут же вскочил по стойке смирно… "Фу-у-ух! Неужели отмучился?!"
– …Поздравляю вас с успешной сдачей теоретической части экзамена! – мой рот невольно расплылся в улыбке, – Теперь осталась практика,.. – "Практика?! Какая ещё, нахрен, практика?!" – Кросс,.. – "Какой в пи… к демонам, кросс?!" – …во время которого вы продемонстрируете не только уровень своей физической подготовки, но и умение работать в команде, готовность прийти на помощь своим товарищам, чувство взаимовыручки!.. Выдвигаемся! Мы и так задержались, – подытожил полковник, бросив взгляд на "браслет".
Глава 4
Тех одиннадцати минут шестнадцати секунд, что занял у нас путь от аудитории до шлюза, мне хватило, чтобы раз сто прокрутить в голове, рассматривая то так, то этак, ту ситуёвину, в которую я попал с лёгкой руки начальника корпуса.
Конечно, я мог отказаться от этого грёбаного кросса… В конце концов, разве я под него "подписывался"?!.. Только зачем? Мало того, что с каким-никаким, а начальством лишний раз не хотелось собачиться… Захотел бы Дёмин, он какую-нибудь каверзу да подстроил бы…
Но главное, мелькнула у меня в голове одна мысль. А неплохо было бы взглянуть на моих одногодок в деле. Фиг с ним, что они на три-четыре года постарше, посмотрим, какая у них физподготовка. Будет хоть, с чем сравнить мою.
Не то, чтобы мне нравились подобные военные игрища, но раз надо, значит – надо!
– Выходим! – резко бросил мне майор Гумбадзев… он так и не представился полностью, но успел, пока летел, просмотреть на него кое какие данные… давая глайдеру команду заглушить двигатель и встать "на прикол".
И чего он такой нервный? Ну не стал я поддерживать разговор, лишь кивая головой, да пару раз брякнув "да"… Однажды, по-моему, невпопад… А нефига меня отвлекать, когда есть, о чём подумать!
– Господин майор, докладывает поручик Галицкий, – тут же подскочил к начальству, чётко отдав честь, давешний офицер-крепыш.
– Вольно! – махнул чернявый, – Рассказывай!
Низкорослый тут же принялся заливаться соловьём: всё, мол, чин чинарём, кадеты в реале осваивают "дыхалки"…
– То есть дыхательные аппараты, – тут же поправился офицер.
– И как успехи?
– Отлично. Мы же восемь занятий провели. Тут и обезьяну можно научить.
М-да, невысокого он мнения о воспитанниках. Видимо, майор был со мной солидарен. Посмотрел, насупившись, на поручика, затем на меня, но ничего не сказал.
– Где Финистов? – последовал следующий вопрос.
– Инструктирует кадетов, – младший по званию неопределённо махнул в сторону "ворот".
Гумбадзев весь подался вперёд, полуприсев и вытянув шею, будто пытался что-то разглядеть через мутный пластик купола. Уж лучше бы смотрел через шлюз. Там хоть "стёкла" чаще меняют. А ячейки "колупака", если когда и были прозрачными, как слеза, но теперь окончательно утратили былой лоск.
Сейчас единственное, что можно было достоверно установить через эту мутную пелену, день на улице, или ночь. Обо всём остальном можно было только гадать. Падающие с неба осколки метеоритов, но куда значительнее мелкие камни и мусор, швыряемые то в одну, то в другую сторону, сильными порывами ветра, сделали своё дело.
– А Оболов где? – продолжал допытываться майор.
– Последний раз проверяет трассу по спутнику.
– Что времени не хватило подготовиться? Чего тянули?
– Он уточняет замеры. В среднем, уровень воды поднялся на двадцать сантиметров против обычного.
– Что, маршрут непроходим?
– Да нет, в пределах нормы.
– Тогда какого вы,.. – в общем, темпераментный офицер наконец нашёл на ком сорвать своё раздражение.
– Погоди, Саш! – окликнул Гумбадзев уже повернувшегося к шлюзу, чтобы "метнуться" выполнять его распоряжения, Галицкого, – Этот парень со мной, – наконец вспомнило его превосходительство о моей скромной персоне, – Он тоже побежит кросс. Надо подобрать ему экипировку – ещё один баллон со всеми прибамбасами.
– Проклятье! Георгий Константинович, что ж вы раньше не сказали?! Где я его теперь достану?!
– А что случилось? Раньше ж с "дыхалками" никаких проблем не было?
– Так то раньше, а сейчас, после этого чёртова теракта, когда выяснилось, что половина баллонов ни в пи…у, ни в Русскую армию, Шевчук просто с цепи сорвался, велел всё сдать на поверку. Годные потом – под роспись, остальные – в ремонт…
Ну да, я ж тоже новости смотрел. Там все "цивилизованные" буквально на ушах стояли.
Ну как же! Объявлена высшая степень опасности, а у русских, как всегда, половина снаряжения в негодности. Во всяком случае, именно об этом уже вторую неделю вопили ведущие видеопрограмм Содружества. По-хорошему, давно бы им пора было поутихнуть, но куда там.
С другой стороны, если такой бардак вроде бы в военном подразделении… всё-таки представительство Российской империи – это не какая-нибудь шарага, и служили там в основном офицеры… Но уж если там такой беспорядок, что ж тогда говорить об обычных гражданских службах?
Здесь не Земля, где в спасательной службе баллон со сжатым воздухом – что-то из ряда вон выходящее. На Агрии и Гилее, где всё по-другому, это – не экзотика, а предмет первой необходимости. Не дай бог что-то случится с куполом!
Вот Шевчук и задёргался, чтобы хотя бы к приезду Генерала всё было в ажуре. Задница-то всего одна… Жалко!
Это я так образно выражаюсь… не подумайте ничего о командующем… Всё-таки у нас не Содружество!
– Нашёл бы того шутника, что в кабинет полковника бомбу бросил, руки и ноги поотрывал бы нахрен! – закончил свою гневную тираду поручик.
В ответ Гумбадзев лишь саркастически хмыкнул и посмотрел на меня.
