Юрий Валин - Посмертно. Нож в рукаве
— Вот дурак, — Даша улыбнулась. — Я тебя резать не буду, даже если на меня полезешь. Только мне противно будет. Мне секса не хочется.
— А что нужно, чтобы тебе захотелось? — спросил Лохматый и сел на колоду, явно приготовившись слушать.
— Ну, ты прямо профессор-сексопатолог, — хихикнула Даша. — Знаешь, для пробы меня бы устроила уютная постель, чистое белье, спокойная обстановка, музыка, нежный партнер. И немножко моего собственного возбуждения.
— А так бывает? — с сомнением спросил Костяк.
— Ты насчет моего возбуждения? — вздернула нос Даша.
— Нет, я насчет того, захочешь ли ты вообще попробовать снять пробу, если заранее не хочешь попробовать пробовать.
— Издеваешься, да? — Девушка с подозрением смотрела на задумчивого вора.
— Я?! — удивился Лохматый. — Извини, я просто неграмотный и косноязычный. Ты бы на бумаге все свои любовные пожелания изложила, я на ночь по слогам читать буду и запоминать.
— Вот бюрократ-извращенец. Сейчас как дам по уху! — Даша показала другу измазанный зеленью кулачок.
— Опять по уху? — Костяк все-таки ухмыльнулся. — Мой руки и пойдем на площадь.
— Что я там не видела? — удивилась Даша. — Толпы я не люблю, а новости мне потом Эле перескажет.
— Я тебя не указы слушать зову. Там еще и казнь будет, что тебе тоже вряд ли понравится. Но сходить нужно, ты должна на кое-что иное посмотреть.
В спокойном голосе Лохматого Даша уловила совершенно несвойственную ему нерешительность. Вот еще новости.
— Что-то случилось? — настороженно спросила девушка.
— Вроде пока нет. — Костяк вздохнул. — Я бы рассказал, но лучше, если ты своими глазами увидишь. Так честнее будет.
— Ты меня сейчас напутаешь.
Лохматый засопел:
— Я тебя когда-нибудь напрасно пугал или беспокоил?
— Как сказать, — Даша покосилась на памятный порог дома. Ну, тот пошлый случай назвать «беспокойством» язык не повернется. — Мне переодеваться?
— Как хочешь, но, пожалуй, не нужно. Лучше нам незаметными быть. А когда ты шикарная, я еще и нервничаю. — Лохматый выразительно вздохнул.
— Брехун, — сказала Даша и пошла переодеваться.
Кажется, на площадь собрался весь город. Костяк настойчиво пробивался сквозь толпу, Даша с трудом поспевала следом, поневоле активно работая локтями. Вокруг ругались. Какой-то здоровенный, заросший волосами кузнец обозвал Дашу вертлявой потаскухой, Костяк обернулся и коротко спросил:
— Что?
Вокруг мгновенно замолчали.
Кузнец, возвышавшийся над толпой чуть ли не на голову, неуверенно пробормотал:
— Что ноги добрым людям отдавливаете.
— Твои колоды и бык не отдавит, — буркнул Костяк. — Ты, волосатый, больше за свой язык волнуйся.
Кузнец благоразумно промолчал, а Костяк ухватил подругу за руку и потащил дальше. За спиной что-то сказали про обнаглевших «деловых», но не слишком громко. Даша лезла за Лохматым, утешая себя тем, что догадалась надеть штанишки — подол платья точно бы оборвали. Снова гнусаво загудел сигнальный рог.
— Куда мы премся? — наконец взмолилась девушка. — Я уже вся оборванная.
— Сейчас, маленькая, — заверил взмокший Костяк. — Нам видеть нужно…
Даша надула губы. «Маленькая» — вот еще. Сам-то двухметровый огр-баскетболист выискался.
Рядом уже возвышались стены замка. Костяк бесцеремонно спихнул с возвышения двух подмастерьев, и Даша оказалась стоящей на приготовленном для ремонта штабеле бревен. Отсюда была видна вся плотно забитая народом площадь. Справа, шагах в тридцати, виднелась двойная шеренга солдат, отсекающая толпу от двух помостов. На одном занимали места благородные лорды и дамы, на меньшем помосте торчала колода отвратительного вида. Рядом с колодой красовался мужчина в несуразной, украшенной перьями, шляпе. Он монотонно читал длинный свиток:
— …вероломно и нагло грабят купцов, находящихся под защитой королевской руки. К примеру, у Белой затоки напали на барку честного купца Грейда-Оружейника…
— Войну сейчас объявят пиратам Флота, — прошептал Костяк, обнимая девушку сзади.
— Сама не глухая, — огрызнулась Даша. Стоило лезть через толпу, чтобы присутствовать при столь исторически значимом моменте. Политика Даше и в досмертном мире надоела. К тому же сейчас Лохматый слишком крепко ее обнимал. Стоять, конечно, удобно, но… Если ему так пообжиматься приспичило, можно было и дома остаться.
— Аша, если про войну поняла, смотри на благородное общество. В центре, видишь, король сидит. Лицо такое важное, жабье…
На короля взглянуть было любопытно. Так себе монарх — весьма престарелый и весьма перекормленный. Мантии с горностаями его величество, вероятно по причине жары, не носил. Расшитый жилет, рубашка шелковая. Шелка потребовалось — на два парашюта хватит. И борода венценосному старику не шла — кто видел жабу с этакой жалкой порослью на щекастой физиономии?
— Рядом с ним лорд Дагда, — продолжал просвещать подругу едва слышным шепотом Костяк. — Этот из Калатера прибыл. Тамошний лорд-регент. Мы с Калатером теперь вроде как в союзе против Объединенного Флота. Этот Дагда, по слухам, железную руку имеет. Суровый до ужаса. У него в городе без разрешения и плюнуть боятся.
Даша поморщилась. Ну не плюют, и очень хорошо в санитарном отношении. Хотя, судя по худому, брезгливому и болезненному лицу, личность этот лорд-регент малосимпатичная. На рынке Даша слышала, что у него в городе целый кодекс экзекуций расписан, вплоть до четвертования. Хвалили на рынке этого тощего типа — мол, вот кто порядок в своем городе навел-то.
— По другую руку короля — его сестра, леди Ида. Дальше принц Берн…
Вот на кого интересно посмотреть. Даша разглядывала крепкого, среднего роста мужчину. Нельзя сказать, что противный, — лицо решительное, открытое. Невзирая на теплую погоду, в полном воинском облачении — кольчуга, на груди полированными железяками усиленная, блестящие наручи. Шлем на руке держит. Ветерок темные волосы перебирает. Вполне за настоящего принца сойдет, разве что уже весьма не юн, под сорок будет или даже чуть больше. Пять лет назад, наверное, посвежее выглядел. Не так уж плохо Эле в Перчатках служилось. Физиономия у принца Берна действительно благородная. Хотя, между нами, девочками, — засранец, он и есть засранец. Деспот неблагодарный.
— Рядом супруга будущего короля — леди Бекума, — шептал Костяк. — Королева, значит, будущая…
Королева будет здесь средненькая. Лицо милое, спокойное. Черты лица приятные. Но если на Эле столько шелка и вышивки навертеть, пожалуй, из хозяйки куда пошикарнее дама получится. Эта леди Бекума разве способна кого-нибудь толково под дых двинуть? Хотя рукоприкладство в обязанности королевы, наверное, не входит.
— Дальше лорд-констебль с супругой, — объяснял в ухо девушке, как оказалось, вполне разбирающийся в придворной жизни Костяк. — Рядом вдова лорда Эрнмаса. А вот дальше посмотри, Даша…
Даша вздрогнула. Рядом с пышной вдовой сидело несколько юных дам. Изящно одетых, увешанных серебром и драгоценными камнями. Чернявая девица щеголяла короткой, словно из модного журнала, стрижкой. Но не пряди, эффектно падающие на накрашенное личико юной леди, ошеломили Дашу. Рядом с продвинутой девицей стояла молодая блондинка.
Быть не может!
Блондинка лучезарно улыбалась и о чем-то шепталась с соседкой. Очевидно, придворных дам тоже не слишком интересовали политические речи.
— …негодяи будут уничтожены до последнего разбойника. Преступный сговор с богопротивными дарками будет наказан без снисхождения. Мы утопим пиратов в море, из коего их выплюнул прожорливый и смрадный северный кракен…
Не может этого быть! От слез в глазах Даши все начало плыть. Блондинка в черно-зеленом, нагло открытом платье повернулась. Это движение, эта насмешливая улыбка рассеяли последние сомнения — Машка.
— Ну что ты дергаешься? — шептал Лохматый. — Тебя к ней не пустят.
— Я не хочу. К ней не хочу, — выдавила из себя Даша. — Уйти хочу.
— Сейчас не пробьемся. Потерпи. И не плачь, пожалуйста.
Плакать Даша не хотела. Только не сейчас. Никаких слез.
Даша молчала, но слезы по щекам все равно катились. Костяк сочувственно обнимал, прижимал к себе. Даша опиралась о его грудь, молчала. Площадь превратилась в пестрое расплывчатое пятно. Гукающее, взрывающееся криками, одобряющее войну с насильниками-пиратами, славящее короля и союзный Калатер. Народ единогласно поддерживал справедливую войну и требовал поголовного изничтожения диких дарков. Даша слушала, но не слышала речь лорда-констебля. Ничего не запомнила и из короткого слова короля и еще более лаконичного призыва принца Берна. Равнодушно смотрела, как выволокли на помост троих преступников. Толстолапый хобий вырывался, глухо и жутко выл, пытаясь открыть замотанную цепью пасть. Двое мужчин, объявленных шпионами Флота, покорно опустились на колени и подставили шеи мечу палача. Бешеного хобия пришлось держать шестерым стражникам. Даша испытала лишь смутное облегчение, когда глухой стук меча по плахе оборвал глухой вой людоеда.
