Василий Абвалов - Акцент судьбы
— Уважаемые дамы и господа, убедительно прошу вас пристегнуться во избежание получения травм, — прокомментировал показания монитора Ким и, взглянув на ошеломленного Дранона, стукнул ладонью по командной кнопке.
Единственное, о чем жалел в этот момент Ким, — что он не может видеть старт модуля. Он только почувствовал, как запустились маршевые двигатели и слегка дрогнул корпус, система гравитационных компенсаторов сработала идеально. Ему осталось дорисовать в своем воображении, как пиропатроны отстреливают створки шлюза, атмосфера отсека плотным туманом устремляется в открытый космос, выталкивая модуль из шлюза как пробку из бутылки, а включившиеся двигатели прожигают стенки отсека.
Павод, просматривая список экипажа и пассажиров, наткнулся на фамилию Кима. Он открыл на экране его личное дело и погрузился в изучение. Парень подавал большие надежды. В деле наряду с происшествием о нанесении тяжких телесных повреждений своим сослуживцам во время самозащиты были и отзывы преподавателей о его исключительных способностях. Особенно привлек отчет о проведении полевых занятий по курсу выживания в условиях враждебной среды, где Томов оказался единственным курсантом, выполнившим задание. Причем, по отзыву инструктора, мог находиться в подобной среде неограниченно долго, обеспечивая себе комфортные условия. Тут же была сноска на произошедший в этот период контакт с особо агрессивными формами жизни планеты, а потом и участие в программе изучения данной агрессивной формы.
Адмирал откинулся в кресле. Ему были уже известны события, случившиеся в системе, которую прикрывала станция «Дулькан». Томов и там сумел отличиться. Он не только спасся сам в последний момент, но и вытащил своих сослуживцев на допотопном штурмовике.
«Да. А парень-то действительно уникален, — подумал Павод. — Такой жизненный старт — и все кончилось в один момент. А впрочем, — рассуждал дальше адмирал, — может, еще рано его хоронить. По крайней мере, он просто так свою жизнь не отдаст, сообщение о взрыве реактора пока не поступило».
Павод включил коммуникатор:
— Дежурный, каковы последние данные по «Ганверу»?
— По сообщению с «Алиса», начался сброс водорода в пространство.
— И что это означает?
— Сжиженный водород используется для охлаждения оболочки реакторной зоны, это последняя возможность дать экипажу время на эвакуацию, сброс будет продолжаться примерно двенадцать минут, потом через минуту взрывное разрушение.
— Понятно.
Павод принялся изучать дела других пассажиров. Через некоторое время поступил вызов:
— Господин адмирал, сообщение с «Алиса». Зафиксирован старт спасательного модуля с «Ганвера-7». По данным телеметрии, на борту четыре человека. Это не экипаж. Подойти к ним пока невозможно, старт был от «Алиса» в противоположную сторону, а взорваться реактор может в любой момент.
— Хорошо. Пусть действуют по своему усмотрению. «Ну вот. Так и оказалось. Парень снова в последний момент сумел вывернуться. Надо присмотреться к нему внимательней, в нем что-то есть».
Их подобрали спустя три часа. Напряжение отпустило, но подействовало на Кима угнетающе. В момент опасности у него были необъяснимый оптимизм и прилив сил, но стоило опасности уйти — и настроение резко испортилось, появилась небольшая апатия. Дранон же, напротив, громко беспричинно смеялся и не мог адекватно отвечать на вопросы. Закончилось тем, что ему сделали малую дозу РТА и уложили отсыпаться в контейнер. Ким, пообедав, решил, что день для него был и в самом деле не из легких, и тоже решил выспаться. Эсминец шел на станцию, и у него в запасе еще одиннадцать часов.
Спал он на редкость сладко. Ему привиделся странный сон. Он снова находился на крейсере, но никакой аварии не было, он легко плавал в невесомости, хотя остальные испытывали силу тяжести в полной мере. Ким постоянно перемещался по кораблю, и кто-то невидимый, но явно ощущаемый постоянно задавал ему каверзные вопросы, а Ким легко, не задумываясь, на них отвечал. И часто его не успевали спросить, а он уже прекрасно знал ответ. Потом появилась крамольная мысль, что тот, кто его экзаменует, сам ничего не знает, и Ким без всякого стеснения решил проэкзаменовать экзаменатора. Его вопросы, естественно, остались без ответа, и ему стало весело: оказывается, он знает гораздо больше всех, он сам может и должен задавать вопросы. Потом обстановка сменилась, и Ким уже стоял в большой аудитории. Напротив него сидели флотские офицеры и внимали каждому его слову. Он вдруг стал им задавать вопросы, а они не знали, что ответить. Киму стало сначала смешно, но он вовремя спохватился: откуда-то пришло воспоминание, что гордыня большой грех, и он принялся сам отвечать на свои же вопросы. Потом в аудитории появились седые адмиралы и так же сосредоточенно внимали словам Кима. В какой-то момент он взглянул на эту ситуацию со стороны и на этот раз не удержался от смеха. Ну что он им мог сказать такого, что они стали бы так внимательно слушать? Да у каждого из них мудрости на сотни таких, как Ким, хватит. Тут из первого ряда поднялся грозный адмирал и подошел к нему. Он стал что-то говорить, но что именно, Ким никак не мог разобрать. Тогда огромной рукой адмирал взял Кима за плечо и стал трясти, стараясь донести до него смысл своих слов. Ким пытался понять, но у него никак не получалось. Подозревая, что в этих словах заключено что-то очень важное, он сделал отчаянную попытку вникнуть в суть сказанного и медленно, как бы всплывая из глубины, стал понимать смысл того, что ему говорили:
— Проснись, солдат, пора вставать. Сколько можно спать?
Сон рывком отступил, и Ким увидел склонившегося над ним лейтенанта.
— Ну ты здоров спать, — басил он. — Я уж думал тебе медика вызвать. С тобой все нормально?
— Да. Все в порядке. Устал сильно, — пробормотал Ким.
— Добро. Через полчаса прибываем. Челнок уже готов. Так как ты единственный с крейсера, кто выглядит вполне здоровым, тебе за всех и отдуваться.
— Что значит — отдуваться?
— А вот когда начнут отчеты составлять, тогда и узнаешь. Сон у тебя, видимо, приятный был: я тебя трясу, а ты все улыбаешься.
— Да уж, приятный, — ухмыльнулся Ким. — Прямо сказочный.
— Ну и нервы у тебя. На мостике говорят, что вы просто в рубашке родились, вырвались в последний момент, еще бы чуть промедлили — и пиши пропало. А ты спишь, как ни в чем не бывало, да еще и приятные сны видишь.
— А что теперь делать-то? Все хорошо закончилось, и ладно.
Глава 13
БУДНИ
— Господин капитан! Техник третьего уровня рядовой Томов прибыл для дальнейшего прохождения службы.
Капитан улыбнулся Киму:
— Ну что, герой, навоевался? Посмотрел на войну? Наслышаны о твоих подвигах на «Дулькане».
— По правде говоря, ничего я не видел. На самой станции ничего не видно, а потом, когда удирал, проскочил заслон и затаился. Так что вся моя заслуга в паническом бегстве.
— Вот так и будешь всем говорить. Пока располагайся и принимай дела, скоро к нам с учебки летуны прибывают, так что работы на тебя свалится много. Да, после смены давай в клуб, расскажешь про все глазами очевидца. Пока свободен.
Весть о том, что Ким вернулся, быстро обежала весь персонал. К нему сразу потянулись со всех сторон. История о том, как один из техников сумел в последний момент самостоятельно покинуть погибающую станцию и не только спасся сам, но и вытащил шестерых сослуживцев, пройдя заслоны противника, уже успела обрасти слухами. В конце концов, Алексеичу пришлось отгонять всех любопытных, хотя сам он при этом беззастенчиво воспользовался своим положением и вытянул из Кима все подробности.
После смены, как и было приказано, Ким зашел в клуб. Там его уже ждали, насколько он понял, в основном все начальники служб.
— В общем, так, — сказал капитан. — Поскольку у нас нет полной информации по станции «Дулькан» и никто с нами ею поделиться не спешит, ты у нас на сегодня единственный источник. Так что садись и рассказывай все по порядку, а мы по мере необходимости будем задавать вопросы.
Ким сел, собрался с мыслями и начал рассказывать, что видел сам и слышал от других. Он подробно описал состояние ангара на момент его прибытия, проблемы с запчастями и состояние техники, про начало боевых действий станции и про ее конец. Рассказывал долго, старался ничего не пропустить и в то же время придерживаться хронологии событий. Когда он закончил, со всех сторон сразу посыпались специфические вопросы; на большую часть из них Ким ответа не знал, но в меру своих способностей пытался ответить через призму состояния своей службы. Постепенно интерес к Киму начал угасать, офицеры по большей части уже обсуждали полученную информацию между собой, и он незаметно выскользнул из клуба. Все-таки слишком неудобно себя чувствовал среди руководящего состава.
