Алексей Калугин - Планета смертной тени
– Добром все это не кончится, – сказал вдруг Кефчиян.
– Ты о Лабиринте? – не понял Александр.
– Да нет… Не только… Вообще…
– То, что плохо началось, не может хорошо закончиться.
– Не лучше ли бросить все прямо сейчас?
– Ты это серьезно?
– Ну, если нам все равно отсюда не выбраться…
– Я этого не говорил.
– Прости, наверное, я тебя неверно понял.
– Я хотел сказать, что бы ни случилось, то, что здесь произошло, навсегда останется с нами. Как родимые пятна. Никто из нас, даже те, кто вспомнил свои имена, никогда не станут прежними.
– А ты хотел бы, чтобы все вернулось и стало как раньше? До того, как ты умер?
Хотел этого Жан или нет, но вопрос озадачил Александра.
Надо же… Оказывается, он никогда не думал о том, что будет делать, если им удастся отсюда выбраться. Или же он всерьез не воспринимал саму возможность бегства с планеты-тюрьмы? А все разговоры о побеге были не более чем пустой бравадой? Способом убить время, которого оказалось слишком много?.. Надо же…
– Жан, а что ты сам об этом думаешь?
– О чем?
– Что ты будешь делать, когда мы окажемся на свободе?
– Так, значит, мы все же замышляем побег?
– Конечно. Только вот кроме самой идеи у нас больше ничего нет.
– Не знаю… Наверное, стану просто жить… По-новому… Отправлюсь туда, где не встречу никого из тех, кто знал меня в прошлой жизни.
– Ну, если прежде ты был знаменитостью…
– Меня знали только по имени, по цвету формы и маске на лице… Она была разрисована под морду леопарда.
– Кто такой леопард?
Жан и Александр, оба вздрогнули от неожиданности, когда прямо перед ними из-за дерева выскочил Ут-Ташан, сын вождя уурсинов.
– Кто такой леопард? – радостно улыбаясь, повторил уурсин.
– Дикий зверь, – ответил Кефчиян. – Очень опасный.
– Ты хотеть, чтобы тебя бояться?
– Нет.
– Зачем же ты притворяться леопардом?
– Я не притворялся… Нет, это был символ… Отличительный знак, по которому меня узнавали.
Ут-Ташан внимательно посмотрел сначала на Кефчияна, затем на Александра.
– Если вы считать, что все люди похожи друг на друга…
– Дело не в этом. Маска символизировала мою принадлежность к определенной группе людей.
– В вашем обществе существовать кастовая система?
– Нет.
– Политическая иерархия?
– Я просто хотел, чтобы меня сразу узнавали… Даже не я, а мой менеджер.
– Ладно, мне все равно этого не понять, – улыбнулся Ут-Ташан. – Когда-нибудь, но не сейчас.
– Как ты здесь оказался? – спросил уурсина Александр.
– Шел за вами, – ответил Ут-Ташан.
Вот так, просто. Как ни в чем не бывало. Как будто у всех так принято – ходить тайком следом за людьми и слушать, о чем они разговаривают. Хотя, может быть, среди уурсинов такая манера поведения действительно в порядке вещей?
– И куда же ты направляешься?
– Я ходить вместе с вами, – уурсин поправил лук и колчан со стрелами, висевшие у него на левом плече. – Совсем уйти хочу.
– Куда? – удивился Александр.
– Вместе с вами. Я знать, вы хотеть улетать с этой планеты.
– Хотеть-то мы хотим, да только пока не знаем, как это сделать. Мы здесь, видишь ли, не по собственной воле…
– Знать, – перебил Александра уурсин. – Все про вас знать. Вас сюда присылать после того, как вы помирать, чтобы вы тут работать. Верно?
– Ну, да, – растерянно кивнул Александр.
– Хорошо. Я стану вам помогать.
– Помогать работать?
– Нет. Помогать отсюда улетать.
– И чем же ты можешь нам помочь?
– Пока не знать. Но обязательно помогать.
– Так ты тоже хочешь улететь? Вместе с нами?
– Верно, – кивнул Ут-Ташан. – Хочу улетать. Навсегда. Здесь скучно. Здесь ничего не происходить. Я хочу жить, а не сидеть на одном месте, не ждать, когда за мной придут уймарахи.
– Уймарахи заботятся об уурсинах.
– Верно. Потому что уурсины им нужны. Без уурсинов уймарахи ничего не мочь.
Александр и Жан быстро переглянулись. Что не осталось незамеченным.
– А-а! – погрозил им пальцем Ут-Ташан. – Юм-Памарак вам об этом не говорить? Верно? Не говорить?
– Он говорил нам, что уймарахи время от времени забирают его и других уурсинов в Лабиринт, где вкладывают им в головы самые разные знания.
– Верно, – согласился Ут-Ташан. – Я в Лабиринт с уймарахами ходить, а потом сразу на вашем языке говорить стал.
– Я думал, языку вас научил Юрий.
– Нет. Когда Юрий приходить, мы уже ваш язык знать. Не все, только те, кто в Лабиринт ходить.
– Выходит, Лабиринту было известно о том, что мы встретимся?
– Верно. Лабиринт все знать. Лабиринт все уметь. Но без уурсинов Лабиринт ничего не мочь. Уурсины нужны уймарахам. Поэтому они нас беречь. Заботиться о нас.
– Поэтому они спасли уурсинов с гибнущей планеты? – продолжил Кефчиян.
– Верно, – подтвердил Ут-Ташан. – Уймарахи водить уурсинов в Лабиринт. Чтобы уурсины становиться умными. Зачем? Чтобы потом уурсины могли нужные картинки выбирать.
Жан и Александр не сразу поняли, о чем говорил Ут-Ташан. Уурсину трудно было подобрать нужные слова на чужом языке, чтобы верно определить очень непростые понятия. А речь, между тем, шла о вещах отнюдь не простых. Ут-Ташан не предлагал своим собеседникам заглянуть под циновку. Он открывал перед ними врата в иной мир. Он говорил то, что не хотел, не мог, а, может быть, боялся сказать Юм-Памарак. Ут-Ташан был молод и смел. А, может быть, безрассуден.
Наведываясь в селение уурсинов, уймарахи забирали с собой двоих, троих, иногда четверых человек. Им было все равно, кого взять. Но Юм-Памарак строго следил за порядком. Он всегда сам уходил с уймарахами. Одно время он непременно брал с собой вождя. Но после посещения Лабиринта Сапа-Ташану становилось плохо. Он три-четыре дня лежал, глядя в потолок хижины, ничего не ел и ни с кем не разговаривал. Тогда Юм-Памарак стал брать с собой Ут-Ташана.
– Сколько раз ты побывал в Лабиринте?
– Много. Очень много раз. Я не считать.
– Тебе не бывало после этого плохо?
– Нет. Но я не любить ходить в Лабиринт.
– Почему?
– Я не понимать, зачем это нужно. Юм-Памарак объяснять мне, но я все равно не понимать.
– Что тебе говорил Юм-Памарак?
– Шаман говорить, мы следить за порядком в мире. Это очень важно. Потому что без нас все в мире пойти не так, как должно.
– А как должно?
– Я не знать.
– Юм-Памарак, он знает?
– Нет, – уверенно затряс головой Ут-Ташан. – Он тоже не знать. Но он понимать, как все это происходить.
– А кто же следил за порядком до того, как уймарахи привели уурсинов на эту планету? – недоумевающе развел руками Кефчиян.
– Там, где уурсины жить прежде, тоже быть уймарахи. И Лабиринт тоже быть.
– Выходит, и тут нас старик обманул, – усмехнувшись, качнул головой Александр. – Он ведь говорил, что до гибели вашей планеты уурсины не встречались с уймарахами.
– Я родился здесь, – сказал Ут-Ташан. – Но старики говорить, что уурсины и уймарахи всегда жить рядом. Поэтому уурсины жить долго, очень долго и ничего не бояться. Уурсины нужны уймарахам, чтобы ходить в Лабиринт.
– Так, все же, зачем вы туда ходите?
Уймарахи ведут уурсинов по длинным, ветвящимся, запутанным, как комок свалявшейся шерсти, коридорам Лабиринта. Каждый раз они выбирают иную дорогу. Или, может быть, это Лабиринт становится другим. Как долго они идут – неизвестно. В Лабиринте время ведет себя непредсказуемо. Оно то скачет галопом, то еле тащится, как больная змея по раскаленному солнцем песку. Оно даже может повернуть назад. Как-то раз, выйдя из лабиринта, Ут-Ташан обнаружил у себя на плече кровоточащую рану. Он получил ее на охоте, напав с ножом на кахала. Но рана уже зажила неделю назад. На ее месте только бледно-розовый шрам остался. А теперь она снова открылась. И это еще не самое странное из того, что происходит в Лабиринте.
В поселок всегда приходило столько уймарахов, сколько уурсинов хотели они с собой забрать. Сначала они шли по Лабиринту все вместе. Затем расходились в разные стороны. Каждый уймарах забирал с собой одного уурсина. Сколько они бродили по светящимся коридорам, неизвестно, но в конце каждый неизменно оказывался перед узким проемом в стене, в который уймарах разве что только железную руку мог просунуть. Не для него был этот проход.
Не для него.
По другую сторону прохода находился большой зал ровной треугольной формы, со светящимися стенами, полом и потолком. Как только уурсин входил в зал, проход за ним смыкался. Не оставалось даже тонюсенькой щелочки, по которой можно было бы определить, где он находился.
– Стены Лабиринта сделать из очень прочного материала, – добавил к сказанному Ут-Ташан. – Я сам такой нигде больше не видеть. В зале треугольном такие же стены. Я специально брать с собой нож, чтобы, когда уймарах не видеть, попробовать стену царапать. Попробовал – не получается.
Какое-то время ничего не происходило. Затем в самом центре зала из-под пола выдвигался большой, черный, как беззвездная ночь, куб. На стыке двух плоскостей куба, вертикальной и горизонтальной, имелась неглубокая выемка. Как будто специальное место, предназначенное для того, чтобы присесть. Собственно, именно это и требовалось от уурсина – занять предложенное место. Если же он не понимал, что от него требуется, или не желал самостоятельно сделать правильный шаг, зал начинал медленно вращаться вокруг черного монолита. Стены раскалывались на треугольные зеркальные призмы, каждая из которых также вращалась вокруг своей вертикальной оси. От бесконечного мелькания многократно отраженных лиц – одно и того же лица! – голова у несчастного уурсина шла кругом. Ему казалось, что стены сжимаются. Он невольно отступал все ближе к черному кубу и в конце концов все равно оказывался сидящим на нем.
