Роман Глушков - Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2
– Да куда угодно, лишь бы тебя не схватили, – ответил ван Бьер. – Отныне здесь нигде не безопасно. А особенно рядом со мною… Прости, старина Гифт, но я должен забрать у тебя еще кое-что.
И он, сорвав с мертвеца шлем, приподнял ему голову за волосы, а затем отсек ее его же мечом…
Глава 24
Разбившаяся на группы, ловчая команда Аррода разбрелась к этому времени по округе. Но едва до наемников донеслись вопли Гифта, все тут же вскочили в седла и устремились туда, где он наткнулся на кригарийца.
Последнее, что они услышали, больше напоминало крики боли, а не тревоги. И то, что затем Гифт перестал откликаться, не предвещало ничего хорошего. Похоже, Баррелий не оставил крикуна в живых. А Чаз и Бенджи – его товарищи по группе, – не успели прийти ему на подмогу.
Как бы то ни было, все действовали расторопно, заранее оговоренным порядком. Две группы отправились разыскивать Чаза, Бенджи и Гифта, а оставшиеся пять окружили квартал, где, вероятно, все еще находился беглец. Который не мог уйти далеко, поскольку охотники быстро обложили вспугнутую жертву…
…Вернее – будущую жертву. Называть ее так, пока она проливала кровь охотников, было неправильно.
– Что тут проижошло? – спросил Аррод у Чаза и Бенджи. Они не застали Баррелия на месте, но предпочли дождаться товарищей, чем искать его вдвоем. Особенно после того, как он вновь оскалил клыки.
– Кригариец убил Гифта, а потом забрал его оружие и голову, – доложил Чаз, указав на распростертое перед ними тело.
– И на кой ублюдку нужна его голова? Он что, решил ею пообедать? – озадаченно нахмурился Бурдюк. Побитый и израненный, он чувствовал себя неважно и не желал тратить силы на разгадку кригарийских странностей.
Наемники переглянулись и лишь пожали плечами: мол да кто его поймет!
– Болваны! – выругался Бурдюк. – А вы где были, когда ван Бьер напал на Гифта?
– Обыскивали развалины на соседней улице, – ответил Бенджи. – Гифт сказал, что хочет просраться и скоро придет, вот мы и не подумали ничего такого. Тем более, что мы уже осмотрели тот дом, и он был пуст.
Во дворик, где лежало обезглавленное тело, вбежал Пенек – один из тех наемников, что рассредоточились вокруг квартала.
– Костыль нашел на камнях свежую кровь, – оповестил он главаря и остальных. – Этот след ведет к реке.
– Проклятье! – воскликнул Аррод. – Передайте Коштылю, чтобы штоял и ждал подкрепление! Это штарый кригарийшкий трюк – притворятшя раненым и жаманивать в ловушку чужой кровью. Вот жачем ему была нужна голова Гифта!
– Костыль тоже так подумал, – подтвердил Пенек. – И не полез на рожон, а решил сначала предупредить остальных.
– Правильно, – заметил главарь. – Не дайте ван Бьеру шебя облапошить, и вы жагоните его в угол!
– Чья бы это ни была кровь, ее разлил кригариец, – уточнил Гиш. – А это значит, он не угодил в окружение и удирает вниз или вверх по течению реки. Это самые удобные пути для запутывания следов.
– Отлично! – воскликнул Бурдюк. – В таком шлучае он не ушел далеко! Жа ним!
Бросив клич, наемники вновь собрались в отряд. И воссоединились с группой Костыля, который ждал их возле своей находки. Четкий кровавый след уходил вниз по узкой улочке, что в свою очередь шла под уклон до самой набережной. Не оставалось сомнений в том, куда кригариец понес свой трофей. И в том, что он нарочно привлекал внимание охотников. Вот только зачем?
– Кажется, я понял, в чем дело, – сказал Пек, убедившись, что кровь на земле и впрямь свежая. – Ван Бьер уводит нас подальше от места, где прячется его щенок. Не хочет рисковать его жизнью. Хочет, чтобы мы гонялись только за ним.
– Вы гляньте, какой благородный жашранец! – усмехнулся Аррод. – Что ж, да будет так, как он желает! Прежде догоним и прикончим кригарийца. Ну а щенка – как повежет.
И отряд, вытянувшись в две цепочки – проехать по улочке иначе было нельзя, – начал спускаться к набережной. Дозорные Гиш и Пек как всегда двигались первыми. И хоть у драпающего Баррелия не было времени соорудить западню для двадцати с лишним всадников, он все же мог устроить им какую-нибудь подлянку.
– Стойте! – Гиш предупредительно вскинул руку вверх, когда до выезда на набережную оставалось совсем немного. – Здесь голова Гифта! Вон она, возле тех камней!
– Голова? – переспросил Аррод, привстав на стременах, дабы лучше видеть, куда указывает дозорный.
Несмотря на то, что вчера о голову самого Бурдюка разбили бутылку, и сегодня он страдал приступами головокружения, глаза его не обманывали. У груды обломков, что частично перегораживала выезд, действительно валялась человеческая голова. Чья именно, отсюда было не опознать. Но след из кровавых брызг вел к ней, и она не могла принадлежать никому другому кроме Гифта.
– Что это жначит? – нахмурился главарь. – Жачем он ее там выброшил?
– И правда странно, – согласился с ним Гиш. – Вся кровь с нее еще не стекла. Кригариец мог и дальше вести нас за собой, если только он не… О, господи!
Дозорный обернулся так резко, что Аррод даже вздрогнул.
– Ван Бьер не нес эту голову! – осенило Гиша. – Он сбросил ее сверху и она скатилась сюда под уклон! А значит, сам он не побежал в эту сторону!
– А куда побежал?
– Боюсь, что никуда. Боюсь, я ошибся и сейчас кригариец прямо позади нас! Нам надо срочно…
Ему не дали договорить раздавшиеся позади конский храп, ржание и крики. А затем там разразилось настоящее безумие, которое охватило наемников столь же быстро, как огонь охватывает сеновал.
Ван Бьеру надоело убегать и прятаться. В конце концов, бегун из него был никудышный, и охотники все равно его настигли бы. Но и бросить им открытый вызов он не рискнул. Поэтому кригариец пустил их по ложному следу и загнал туда, где они не могли его окружить.
Всадники ехали по улочке двумя цепочками. И когда замыкающие их Костыль и Пенек миновали прячущегося в руинах Баррелия, тот выскочил на улицу. И взялся наносить удар за ударом, безостановочно разя мечом не только людей, но и лошадей.
Первым погиб Костыль. Монах схватил его за ремень, выдернул из седла и перерезал ему глотку до того, как он заорал. А затем рассек брюхо его лошади. Чьи внутренности вывалились наружу, и она рухнула поверх них, захрапев и забившись в агонии.
Пенек видел все это и, заорав, выхватил саблю. Которую тут же выронил, потому что схватился за бедро, рассеченное кригарийским мечом до самой кости.
Баррелий мог бы отрубить ему ногу, но ударил лишь вполсилы. А всю силу он вложил во второй удар, вогнав клинок врагу под мышку. Да так, что острие меча вышло у того из шеи. Этот удар рассек и ключичную и шейную артерии, и Пенек откинулся назад, заливая лошадиный круп потоками крови.
Его лошадь постигла столь же незавидная участь – ван Бьер проткнул ей насквозь шею. Рванувшись, она сбросила истекающего кровью всадника, после чего сама завалилась набок, придавив и его, и лежащего рядом, умирающего Костыля.
Лошадь Пенька могла бы придавить и монаха. Но тот, убив ее, не остался на месте, а продолжил наступление.
Впереди Костыля и Пенька ехали Цольбах и Морро. Они обернулись на шум и вопли, но еще не успели развернуть коней. А Баррелий был уже тут как тут, неудержимый и безжалостный ко всему живому, что стояло у него на пути.
Морро держал наготове копье и оно очутилось в руках ван Бьера сразу, как только тот пронзил наемнику бедро. И не только бедро, но и конский бок, отчего всадник был пригвожден мечом к своей лошади. Заржав от боли, она заходила кругами, врезалась в соседнюю лошадь и толкнула Цольбаха на стену развалин. После чего рухнула сначала на передние ноги, а потом завалилась на бок поперек улочки. И трудно сказать, что было громче: ее ржание или крики раненого Морро. Чье копье уже торчало в спине у Цольбаха, который тоже не успел оказать Баррелию сопротивления.
Следующими у него на пути возникли Вшивый и Стейк. В суматохе они рванули за поводья одновременно и их лошади наткнулись друг на друга. Возникла заминка, однако Стейк уже наложил стрелу на взведенный ранее арбалет. И управляя лошадью одной рукой, другой ловил кригарийца на прицел.
Заметив это, Баррелий выдернув копье из Цольбаха. И, схватив его лошадь под уздцы, укрылся за нею и за повисшим у нее на шее мертвым всадником.
Арбалетчик заколебался: цель была рядом, только попасть в нее стало невозможно. Но его приятель был мертв, а, значит, Стейк мог пристрелить его лошадь, чтобы добраться до его убийцы.
Арбалетный болт прошил насквозь лошадиную шею, так что в смерти этого животного ван Бьер был не виноват. Но гибель Стейка тоже стала его заслугой. В ответ арбалетчику из-за подстреленной им лошади вылетело копье. Оно вонзилось ему в грудь и вышибло его из седла. А в руке у монаха уже был любимый «эфимец», который он выхватил из ножен Цольбаха, прежде чем тот и его конь грохнулись наземь.
Новое оружие кригарийца сразу же было пущено в ход. Размахнувшись палицей, Вшивый хотел обрушить ее Баррелию на голову. Но тот проскочил мимо – так, что наемнику стало до него не дотянуться, – и уколол его лошадь мечом в зад. Та заржала, встала на дыбы, и Вшивый, дабы удержаться в седле, был вынужден ненадолго забыть о противнике.
