Быков Андрей - Псы границы
— Вы чего? — удивился Полоз, оглядываясь по сторонам.
— Да так, — сквозь смех ответил Дворянчик, — не обращай внимания…
— Так ты что, Цыган, в сортир так и не сходил, что ли? — сочувственно поинтересовался, Одуванчик, едва переводя дух от смеха.
— Да я не в сортир шёл! — в отчаянии возопил Цыган, — Я дров хотел принести! К поленнице шёл!
— Ну, когда медведя увидал, мог бы заодно и в сортир завернуть, — ухмыльнулся Дворянчик, — чего ж ты сразу в казарму побежал?
Но Цыган в ответ только махнул рукой и обиженно отвернулся к стенке.
— Ладно, не обижайся, — хлопнул его по плечу Хорёк, — ты же знаешь, у нас любят языки почесать. Да не со зла, а так… развлечения ради…
— Пусть об мою задницу языки почешут, — обиженно пробурчал Цыган.
— Да ладно тебе, — дружески толкнул его Циркач, — Вообще-то ты сегодня был молодцом. Прямо в середину груди медведю болт вогнал. И пику хорошо держал. Кто ж знать мог, что он её в сторону собьёт!? А так бы он аккурат на неё напоролся.
— Да!? А чего вы тогда тут начали?..
— Ну, хорош тебе дуться, — вступил в разговор Зелёный, — Я же тебе коготь медвежий подарил. Теперь тебе на охоте железно везти будет!
— Точно? — с сомнением покосился на него Цыган.
— Точно! Это я тебе говорю! Не забывай, я — потомственный охотник. Как сказал, так и будет!
— Кстати, — вспомнил я, — а кто знает, чего там медведь жрал-то? Что его на запах притянуло?
— Я думаю, это остатки той рыбы, что мы выбросили, — ответил Зелёный, — Вот она и начала пованивать. А медведи на рыбу «с душком» ох, какие падкие! Они её даже специально на берегу дней на несколько оставляют, чтоб потом в подходящем виде употребить.
Это Зелёный говорил про ту рыбу, что три дня назад наши бойцы в реке бреднем наловили. Притащили-то много, да рыба оказалась какая-то странная, с привкусом горьковатым. Ну, мы рисковать не стали, весь улов в мусор и выкинули. А медведю, видать, ничего… понравилась. Вот и наелся рыбки…
— Хорёк, — окликнул я своего помощника, — прошли вы по следам медвежьим?
— Прошли, — кивнул он.
— И что скажешь?
— Да тут дело такое, сержант, — тихо произнёс он, подходя ко мне почти вплотную, — в сторонке бы поговорить…
— Да? Хм… Ну, пойдём ко мне, — пригласил я его в свою каморку.
Остальные проводили нас за дверь заинтересованными взглядами.
Места в моём закутке было немного. Четыре шага в ширину, столько же — в длину. Справа от двери, вдоль стены — лежанка с набитым соломой тюфяком, подушкой и шерстяным одеялом. У левой стены, длинный и высокий, мне по пояс, ящик, навроде сундука, для разных хозяйственных нужд. Между ними — небольшой столик под окном-бойницей. В стену, слева от двери, вбито несколько кольев с развешанной на них одеждой. Вот и всё небогатое убранство моей личной комнаты. Да на двери ещё висит распяленная шкура матёрого волка, добытого мной этой осенью в горах.
— Садись, — пригласил я Хорька, указывая на ящик-сундук. Сам расположился с другого края стола, на лежанке, откинувшись к стене, — рассказывай, чего увидели?
Хорёк, прикрыв дверь поплотнее, уселся на сундук и, оперевшись локтями о стол, пристально взглянул мне прямо в глаза.
— А дело такое, сержант… Нашли мы её.
— Кого? — не понял я.
— Да и пещеру, в которой Зелёный наш отлёживался, и саму знахарку горскую.
— Да ты что!? — я в возбуждении навалился грудью на стол, приблизив своё лицо к Хорьковому почти вплотную, — И где нашли?
— А под рекой, — ответил Хорёк.
— Как это? — вновь не понял я.
— А вот слушай… Есть у нас на реке большой водопад, ниже по течению. Верно?
— Ну?..
— А есть ещё один, маленький. Со скал на плато спадает.
— Ну, есть такой. И что?
— Так вот летом, когда ледники в горах тают, воды в реке много. И водопадик этот по всей ширине реки раскинут. И всё, что под ним, скрывает…
— Так… А теперь, стало быть, как воды в реке поубавилось, водопад поуже стал, — начал я понимать, — и под ним ход в землю открылся. Верно?
— Верно, да не совсем, — поднял ладонь Хорёк, — Воды и впрямь меньше стало. Только от этого ход со стороны всё равно не виден.
— А что ж тогда?..
— А там перед входом в пещеру камень большой стоймя стоит. Прямо под водопадиком этим. Своим верхним краем к скале приваленный. А может это и не камень, а часть скалы этой. Может, просто, вымоина там такая получилась. Короче говоря, вот за этим-то камнем вход в пещеру и имеется.
— Вы заходили туда?
— Нет. Внутрь не входили. Но рядом постояли.
— Так это что же, получается, медведь оттуда вышел?
— Следы привели нас к этому водопадику. Видно было, что медведь из реки на берег вышел. Мы решили пройти по камням на другой берег, чтоб посмотреть, куда дальше след поведёт. Зашли
за камень, глядь, а там — ход вглубь хребта ведёт. Вот и получается, что медведь оттуда вышел…
— А на другом берегу следы смотрели? — уточнил я.
— Смотрели, — кивнул Хорёк, — там их не было. Так что, как ни крути, сержант, а медведь из того хода к нам вылез.
— А почему ты думаешь, что это именно ТА пещера?
— А что ещё думать? Мы тут уже давно всё облазили. А эту пещеру впервые видим. Ну, и что я должен думать?
— Да-а, — протянул я задумчиво, — Зелёному не говорили?
— Нет, — Хорёк отрицательно мотнул головой, — решили сперва вам сказать.
— Грызун не сболтнёт?
— Не сболтнёт. Он ведь всё понимает. Может, лучше вы сами Зелёному скажете?
— Хорошо, — согласился я, — только не сегодня. Завтра скажу. И завтра же к этой пещере с тобой съездим, поглядим. И Зелёного с собой возьмём.
Хорёк согласно кивнул.
— Ну, ладно, иди пока, — отпустил я его.
На следующий день утром я временно назначил Дворянчика старшим вместо себя, объяснив ему, где нас искать в случае надобности. После чего, прихватив в придачу к Хорьку ещё и Грызуна с Зелёным, отправился на осмотр обнаруженного накануне подземного прохода. Спустя час я в сопровождении трёх своих бойцов уже подъезжал к реке. Как раз к тому самому месту, где летом по моему приказу лазили на скалу Дворянчик с Циркачом, добывая столь «необходимую» мне траву. Сейчас река была уже гораздо менее полноводная и бурная, заметно обмелев. По осеннему времени вода отступила от берега шагов на десять, не меньше. Хорёк ехал впереди в качестве проводника. Чуть позади меня трусили на своих лошадях Зелёный и Грызун
— А где следы медвежьи? — спросил я у Хорька, когда мы выехали на берег, — Что-то я их не замечаю…
— Следы выше по реке, — ответил он, — но там берег высокий, крутой и неудобный для спуска. Лучше мы отсюда по подсохшему руслу поднимемся.
Согласившись с вполне разумным предложением, мы двинулись по дну обмелевшей реки вверх, против течения. Постепенно берега с обеих сторон горного потока поднимались всё выше и становились всё круче. Я уже начал понимать, почему осенью, после набега, невозможно было найти следов разбежавшихся горцев. Они просто ушли по реке! Там, где мы сейчас ехали, ещё пару месяцев назад текла вода. А сейчас вода заметно спала, и река сузилась, обнажив дно, усыпанное галечником размером, самое большее, с мой кулак. Вот по нему-то горцы и уходили, бредя по колено в воде. А сейчас бывшее речное дно и крутые берега были запорошены снегом.
В одном месте Хорёк остановился и указал мне на что-то на земле. Подъехав ближе, я увидел цепь медвежьих следов, поднимавшихся с речного дна по крутому берегу наверх. А рядом с ними — смазанные следы лошадиных копыт и человеческих сапог, ведших наоборот вниз, к реке.
— Это мы здесь спускались, — пояснил Хорёк.
Я понимающе кивнул:
— Дальше куда?
— Туда, — махнул он рукой в сторону хребта, — уже рядом.
— Вперёд, — скомандовал я, трогая коня с места.
Грызун ехал молча, лишь изредка настороженно поглядывая по сторонам, да не снимая руки с заряженного арбалета, лежащего поперёк седла.
Зелёный же, напротив, весь извертелся, оглядывая окружающую местность и наверняка гадая, с чего бы это вдруг сержант потащил его с собой на реку. Только ведь с площадки спустился. Всю ночь там проторчал, даже отдохнуть не дали.
«Ничего, — усмехнулся я мысленно, глядя на него, — Потерпишь. Не долго осталось. Кто знает? Потом ещё, может, благодарить меня будешь. А может — и нет…»
В одном месте коням нашим всё же пришлось войти в воду. Река делала здесь изгиб, обегая выступающую из противоположного берега скалу. И под нашим берегом намыла довольно приличное углубление. Теперь, правда, тоже обмелевшее.
— Узнаёшь? — обернулся Хорёк к Зелёному, указывая рукой на обрыв.
— Узнаю, — кивнул тот, невольно косясь вверх.
Это было то самое место, где у Зелёного произошла памятная схватка с барсом, закончившаяся обоюдным падением в реку.
— Скоро на месте будем, — сообщил мне Хорёк, пришпоривая своего коня.
