Евгений Красницкий - Отрок. Ближний круг
— Есть, конечно еще ятвяги. От этих не откупишься, бывает и с боем прорываться приходится. А на другом берегу сидят аушкайты. Эти — более мирные, но за хорошее оружие последние штаны отдать готовы, больно уж их Литва сильно давит. Только товара у них мало, а янтаря совсем нет, потому, что к морю их курши не пускают. Вот эти — разбойники. Там выход в Варяжское море узкий — саженей двести всего, так курши в этом месте ладьи стерегут и грабят, поэтому там и не ходит почти никто, а так выход в море был бы удобный.
«Аушкайты… не слышал никогда. Курши? Наверно, от них пошло название Куршской косы. Пролив там, действительно, узкий — всего триста метров, глубины малые, а фарватер вообще с игольное ушко. Хорошее место немцы выбрали для Мемеля. Теперь Клайпедой называется. И на кой Сталин почти всю Восточную Пруссию раздал? Хотя, с другой стороны, требовать ее обратно у трех стран немцам сложнее, чем у одной России…»
— Ну, что, племяш? Отвлек меня разговорами? Давай-ка, рассказывай, чего ты еще поведать хотел?
— Не хотел. Захочу, когда ты, дядюшка, мне опять пятину с прибытков пообещаешь.
— Да, что ж ты все про пятину, да про пятину, не о чем поговорить больше?
— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Не надо было поить меня. Сладеньким.
— Ну, что с тобой поделаешь? Обещаю. И куда тебе денег столько? Ага! Растрясешь мне мошну, а потом сам свои придумки в дело пускать начнешь! Хитер, племянничек! А давай-ка, Михайла, так сделаем: заключим ряд о том, что все твои торговые придумки ты отдаешь мне, а я за это тебе пятину от доходов с тех придумок. Согласен?
— На какой срок?
— Ха! Пока ты из ума не выживешь!
— А я, прямо сейчас, сладенького хлебну и из ума выживу!
— Хватит дурака валять, не такой уж ты и пьяный.
— А я и не говорю, что…
— Хватит, Михайла! На какой срок договариваемся?
— Давай, лет на десять. Дальше заглядывать смысла нет.
— Добро. Будет тебе грамота. Рассказывай.
— Ну, что ж, давай, дядя Никифор, сразу решим, о чем именно мы разговариваем. Вот ты сказал, что товар у меня такой, что руками пощупать его нельзя. Верно: свойства этого товара — нематериальность и неощутимость, однако покупатели за него платят, значит, это товар. Называется этот товар «услуга». Все, что мы с тобой перечисляли: развлечение, азарт, удобство, тайность, уважительность, надежность — услуги. Теперь я тебе расскажу еще об одной — о быстроте. Бывает так, что тебе важно побыстрее расторговаться, и ты для этого даже ценой жертвуешь?
— Бывает. Чаще всего, когда погода поджимает: лед тает или, наоборот, реки скоро встать могут, перед распутицей, чтобы добраться успеть, куда надо. Бывает еще, что есть более выгодный товар и надо успеть его забрать, пока другие не перехватили. Всякое бывает.
— Вот для такого дела может пригодиться твой ладейный амбар с местами для зрителей. По воскресеньям ты там будешь кулачные бои проводить, а в будние дни устраивать торги. Видал, наверно, не раз, как купцы друг у друга понравившуюся вещь перебивают? Один цену назвал, другой добавил, первый тоже набавил, второй еще раз и так далее. Продавец доволен — цена растет. Бывает, покупатели так разгорячатся, что в несколько раз больше заплатят, чем настоящая цена, лишь бы сопернику не уступить. Тот же самый азарт. Так почему же не сделать такую азартную торговлю делом постоянным или просто частым?
— Верно мыслишь, племяш! Дальше давай.
— Вот, к примеру, склад Антипа. Чего там только нет, а распродается туго. Цены он ломит, в сам склад посмотреть, да прицениться никого не пускает, и с самим Антипом люди дело иметь не очень-то хотят. Верно?
— Верно.
— А теперь представь себе, что в людных местах появляются доски с надписью, в которой говорится, что там-то и тогда-то купец Никифор будет распродавать товары, изъятые у злодеев. Пойдет народ, хотя бы из любопытства? Пойдет! Придут в твой ладейный амбар, рассядутся, а на лобном месте, где по воскресеньям морды бьют, стоит твой человек и объявляет: «Продажа первая — десять мешков, скажем, грецких орехов. Начальная цена такая-то! Кто больше?» Кто-то надбавит, еще кто-то перебьет и поехало! Как товар подобрать и подходящее время для его продажи выбрать, ты лучше меня знаешь. Человека, который объявлять продажи и цены будет, надо подобрать говорливого и находчивого, чтобы и пошутить мог, и товар похвалить и народ расшевелить…
Никифор слушал очень внимательно, но ощущения, что он хочет записывать, не возникало, видимо смысл процедуры аукционных торгов ему был понятен, а интересовала лишь форма и практические приемы.
— Можно еще у приезжих купцов весь товар разом скупать, а потом, так же на торгах, частями распродавать. Можно пускать с молотка дома или землю, имущество должников, много чего.
— Ладно, Михайла, с этим понятно. Будет мой амбар занят несколько дней в неделю и давать прибыток постоянно. Убедил.
— Заслуживает задумка пятины?
— Заслуживает, заслуживает… Только, знаешь, о чем я подумал? Вот ты предлагал горенки для переговоров и сундуки железные для хранения. Амбар-то у меня за городскими стенами, значит, охранять трудно будет и людям для переговоров ходить далеко, неудобно.
— Дядя Никифор! — Мишка укоризненно покачал головой. — Неужто такие простые вещи объяснять надо? Конечно же, кабаки для уважаемых людей надо в самом городе ставить, да не один, да не в закутке где-нибудь, а возле торга или детинца. Кабак у амбара — только для начала, для опыта, для обучения обслуги. А потом можно будет там сделать место для удовлетворения тайных страстей. Есть же в Турове места, где на деньги играют, где девки гулящие, где… всякое, в общем. Это же все по закуткам, в грязи, в мерзости. Из иных мест и не выберешься без разбитой морды и вывернутого кошеля, а то и вообще живым не уйдешь. А у тебя будет все чистенько, прилично, без драк, скандалов и жульничества — для приличных людей, безопасно, благообразно и не на виду.
— Гм, племяш, стыд-то у тебя есть?
— Мы, дядюшка, о торговле или о покаянии беседуем?
— Господи, четырнадцати лет еще не минуло… Куда все катится?
— Куда? Не знаю, дядя Никифор, а откуда… Вот отсюда. — Мишка щелкнул по оловянному кубку с вином. — Когда наливал, думал о моем возрасте? Не думал? Так куда же все катится?
— Язва ты, племянник.
— Язва, не язва, а пятину с каждой куны, которую у тебя оставит посетитель, ты мне отдашь! Дальше беседовать будем?
— Будем! — Никифор плеснул в свой кубок вина и залпом выпил, плеснул еще, но Мишке предлагать не стал. — Вещай, отрок, внимаю с почтением и содроганием, ибо мудрость твоя сравниться способна только с бесстыдством твоим же! Перст Божий в сем прозреваю, указующий на скорый и непременный конец света, ибо каждое новое поколение, пришедшее в сей мир, оказывается греховнее предыдущего! Так еще дед мой говорил, а конца света все нет. Видать, тебя, Михайла, дожидались!
— Рад стараться, Никифор Палыч, готов положить живот свой ради скорейшего наступления сего знаменательного события, однако же, сомнениями терзаюсь каждодневно и ежечасно, понеже греховность людская ни границ, ни пределов не имеет, а посему наступление конца света отодвигается от нас во тьму времен отдаленных. Утешиться же можем мы единственно лишь тем, что грядущие колена рода людского, как и прозрел твой дед, низвергнутся в такие пучины грехопадения, что мы, по сравнению с ними, просто ангелами покажемся. Аминь!
— Тьфу, что б тебя…
— И тебе не болеть, Никифор Палыч.
Дядя и племянник глянули друг на друга и, рассмеявшись, звякнули кубками. Мишка понял, что Никифор, наконец-то, принял его таким, каков он есть. Это, конечно же, не исключало дальнейших попыток материного брата проникнуть в мишкину тайну, однако общаться теперь с Никифором можно было с гораздо меньшим напряжением, чем раньше. В конце концов, торговые партнеры у такого купца, каким был Никифор, случались самые, мягко говоря, разнообразные. Одним больше, одним меньше…
— Это все была присказка, дядя Никифор, сказка впереди.
— Давай, давай, Михайла, завлекательные у тебя сказки, я прямо заслушиваюсь.
— Представь себе: приезжает купец в незнакомый город. Что ему, в первую очередь надо? Жилье, склад для товара, место для торговли. Так?
— Не все назвал, но… так, так. Дальше!
— А если все это собрано в одном месте и предлагается в наем? Лавка, позади нее склад, над ними жилье. Все это сделано аккуратно, красиво, есть места приготовленные и для сарацинов, и для нурманов, и для прочих. С привычными для них: обстановкой, едой, посудой, всем остальным. И все эти места для купцов выстроены в один ряд, например, вдоль реки, чтобы и на ладьях подходить можно было, и обнесено тыном, чтобы ночью спокойно спать можно было. Знаешь, как это называется? Гостиный двор! Как ты думаешь, будут в таком гостином дворе места пустовать?
