Сергей Палий - Метро 2033: Безымянка
Секунду ничего не происходило, а затем она дернулась и отстранилась от резкого запаха нашатыря. Широко распахнула глаза и тут же зажмурилась.
Я прижал палец к губам, чтобы чего доброго не вскрикнула с перепуга. Успокоил:
— Тихо-тихо. Как дела?
Она помотала головой, продолжая щуриться. Поднялась на локте и огляделась, приходя в себя.
— Голова раскалывается...
— Это мы переживем. Руки-ноги целы?
Ева ощупала себя, морщась от боли и постанывая. Кивнула. Заметила перекореженную «копейку» и печально вздохнула, проведя ладонью по желтой дверце. Наверное, у нее с этой машиной были связаны действительно теплые воспоминания. Признаться, я тоже почувствовал жалость к «Цыпочке», но распускать слюни сейчас было категорически некогда. Скорбеть о павших станем потом.
Я надел болтающийся на шее респиратор на лицо, закрепил лямки. Подошел к Ваксе, нацепил маску и на него — негоже уличной гадостью дышать. Осмотрел проволочные оковы. Сурово. Попробовал разогнуть толстые концы, но тщетно — голыми руками не взять. Черт, как же ее скручивали-то...
Я подхватил крестовую отвертку, вылетевшую из багажника во время аварии, просунул тонкое, но прочное жало между верхними витками проволоки и нажал на импровизированный рычаг.
— Ой-ё! — приглушенно вскрикнул Вакса.
— Терпи.
Шипя от боли, я прижал моток проволоки к кузову машины исцарапанным коленом и снова повернул отвертку. Концы разошлись в стороны. Отлично! А теперь полегоньку, полегоньку, по четверти оборота... Оп, оп, оп.
Через минуту пацан был свободен. Он с остервенением растер запястья и поднялся на ноги. Тут же стянул полумаску респиратора и принялся ощупывать дыру на месте вышибленных зубов.
— Куда лапищами-то грязными полез, — покачал я головой. — Заразу ведь занесешь.
— Намана. Ща в аптешке чего-нибудь найду, прополощу... — прошепелявил он. — Шпасибо, что отвинтил.
— Тебе спасибо.
Ева, стоя на четвереньках и поглядывая через плечо на крыльцо столовой, копошилась под сиденьем опрокинутой машины.
— Чего ищешь? — спросил я.
— Ствол у меня там припрятан был...
— Не трудись. — Вакса шмыгнул носом и, наконец вытащив пятерню изо рта, обтер рукавом кровь с подбородка. — Обрез выскочил, когда мы кувыркались. Они его подобрали.
Ева чертыхнулась и, пятясь, вылезла из салона.
— Нужно обойти здание, — предложил я. — Если оружие в грузовике, есть шанс захватить его, пока караульный в столовой.
— Да, — поддержала Ева. — Но кому-то нужно остаться на стрёме.
— Вот и оставайся сама, — буркнул Вакса. Ему явно не хотелось сидеть на месте. — А что, так везде принято: чья идея, тот и крайний.
— Не угадал, — сказала Ева. — Вы оба шумите, как телеги в перегоне. Поэтому будете стеречь выход, а я быстренько метнусь на ту сторону и раздобуду стволы.
Мы переглянулись и не нашлись что ответить.
Ева, крадучись, словно кошка, скрылась за углом. От пускать ее одну не хотелось, но умом я понимал: скромный полевой опыт городского переговорщика нечего даже сравнивать с диверсионной подготовкой сталкера. Только под ногами буду путаться.
На пустынных аллеях санатория было тихо. Лишь ветерок, дующий от реки, с едва уловимым шелестом гонял пожелтевший обрывок с черно-белыми фото и столбцами текста, видимо, выскочивший из багажника, когда мы перевернулись. Края газетной полосы уже набухли от слякоти, отяжелели — недолго осталось кувыркаться странице из прошлого. Блеклая бумага, словно чувствуя скорый конец, старалась взлететь повыше, но ветер здесь был слишком слаб...
— Не сердись на меня, — тихо проговорил Вакса, отбрасывая распотрошенную аптечку. — Ну, за то... за то, что хотел стянуть эти картонки.
Я поглядел на него и снова уставился на выход из столовой.
— Не сержусь.
— Не хочу, чтобы ты меня крысой продажной считал. Я не предатель, Орис.
— Знаю я. Отстань уже. И хватит языком чеса...
Я заткнулся на полуслове. Предупреждающе поднял руку, в которой до сих пор продолжал держать отвертку. Вакса, заметив жест, тоже застыл, как изваяние.
Из-за крыльца, покачиваясь и шевеля средними конечностями, вышел мэрг. Сутулая фигура двигалась почти бесшумно, лишь чуть-чуть пришлепывая. Красноватые глазки, казалось, смотрели вправо и влево одновременно: настолько широко они были разнесены на уродливом черепе.
Скорее всего, амфибия выждала, когда вломившиеся на ее территорию люди угомонятся, и пришла полакомиться свежатиной. Если б мы до сих пор были прикованы к «Цыпочке»... Ой-ой... Дальше я даже думать не стал.
Мэрг пожаловал матерый: в нем было центнера полтора мышц и жира, скользкое тело бугрилось от шрамов, полоски на месте жабр отливали аквамарином, зубные пластинки кое-где подгнили, но все еще оставались страшным оружием.
А вот мне, кроме крестовой отвертки, противопоставить хозяину Приволжья было нечего. Рельсы-шпалы! Куда же Ева запропастилась?
Однако, как выяснилось, мэрг пришел не по наши души.
Он неторопливо поднялся на крыльцо и, не обратив на нас с Ваксой внимания, зашел в столовую. Оттуда донесся ворчливый клекот, а через секунду страшный матерный крик. Что-то разбилось, загремела отодвигаемая мебель, дважды оглушительно хлопнуло.
Хищник явно застал караульного врасплох.
— Грибы цветные... — вырвалось у Ваксы, когда тот выскочил из дверного проема спиной вперед.
Охранник Эрипио был облачен в плотный комбез и громоздкий броник. В трясущихся руках он держал помповое ружье, на бедре, под разодранной штаниной, зияла страшная рана. Вид у наропольца был жалкий и растерянный. Ну, разумеется — это тебе не облава, где можно безнаказанно огнеметом гнезда выжигать под прикрытием вооруженного отряда. Тут, что называется, борьба на выживание в естественных условиях. Один на один.
Оступившись на поврежденную ногу, караульный загремел на ступеньки, но в падении успел еще раз выстрелить.
Дробь попала в косяк, превратив древнюю деревяшку в щепки. И в этот момент из проема высунулся мэрг. Проворно перескочил через отчаянно взбрыкнувшего ногами мужика и оказался сзади него. Амфибия двигалась так ловко, словно весила втрое меньше.
— Помо... — успел вякнуть охранник, прежде чем все А четыре хватательные конечности мэрга обвились вокруг его головы, прервав исступленный призыв о помощи.
Ружье упало на землю.
Над санаторием разнесся победный клекот.
Мы с Ваксой юркнули за перевернутую машину, стараясь не выпускать из виду опасного хищника. Мэрг сноровисто поволок лягающую воздух добычу вдоль бордюра к канаве, из которой уже выползали детеныши, похожие на окуней-переростков.
Через минуту амфибия скрылась среди перегноя и сплетенных корней. Хрип, стоны и довольное чавканье было слышно еще некоторое время, затем противные звуки стали стремительно удаляться и вскоре совсем стихли.
Ветерок в последний раз подбросил газетный лоскут вверх и припечатал к грязному торцу скамейки.
Охота закончилась.
— Грибы цветные, — повторил Вакса, сглотнув. — Как поросенка на бойню уволок.
— Тьфу ты! — сплюнул я, осторожно выходя из-за машины и направляясь к оброненному «помповику».
— Никогда так близко рыбью рожу не видал! — поделился восторгом пацан. — А они крупнее, чем кажутся издалека, да?
Я не ответил. Остановился в шаге от ружья, заляпанного сгустками крови. Кто-то наблюдал за мной. И не просто смотрел, а вел через прицел. Ощущение давящего на висок оружейного взгляда невозможно было спутать ни с чем иным.
Медленно, без резких движений я повернулся.
— С отверткой ты сморишься очень воинственно, — хихикнула Ева, опуская «Кугуар». — Так и знала, что нашумите.
— Это мэрг, — отмазался я, поднимая, осматривая и брезгливо отбрасывая полностью разряженное ружье. — Там моего ствола, случайно, не нашлось?
— Держи. — Ева вытащила из сумки и бросила мне кобуру со «Стечкиным». — Мэрг, говоришь?
— Угу, — подтвердил Вакса. — Здоровущий такой, с выводком мальков. Лупоглазые твари!
— А караульный?
Я показал на окровавленные ступеньки и пожал плечами:
— Зрелище, печальное во всех отношениях.
Ева понимающе кивнула.
— Из пулеметчика ничего выбить толком не смогла. Валяется в кузове, мычит и материт гада, который ему ляжку продырявил. — Она достала подробную карту местности. — Вот, позаимствовала у них. Судя по схеме, вход в катакомбы возле берега. Здесь.
— Спальный корпус, — машинально прочитал я сноску. — Бывший купеческий дом, постройка тысяча девятьсот седьмого года... А перфокарты?
— Наверное, Эрипио все забрал с собой. Нужно торопиться.
— Тогда — вперед.
— Только не гремите больше, а? И так, наверное, вся округа уже в курсе, что в санатории — беспредел.
— Да говорю же, не мы это...
— Ладно, пошли.
Ева перебросила ремень сумки через плечо, поправила накидку и двинулась по аллее в глубь парка. Озираясь, я поравнялся с ней и зашагал рядом. Вакса на минуту замешкался со шнурками, но тоже быстро нас нагнал.
